Одиночество

Я открыл глаза, и все что было передо мной, – это поблескивающие серебром стены, по которым струились капельки прозрачной жидкости. Было сыро, пахло грунтом и железом, с примесью чего-то странного. Я поднял голову, а надо мной висело раскаленное до своего максимума солнце, видел светило я сквозь решетку, ограждавшую меня, и внешний мир. Яма была не глубокой, в диаметре около трех метров, и встав, я мог допрыгнуть до железной ограды. Сил у меня было достаточно, скорее всего оказался я тут совсем недавно, но кто и за что меня сюда бросил, я пока не понимал… Подпрыгнув я ухватился за ограду, подтянулся, но был вынужден отпустится – жестяные прутья, нагретые чуть не до красна, обжигали ладони. Я обмазал руки влажной и сырой породой, подпрыгнул, схватился за метал, попытался подтянутся, но руки соскальзывали. Сделав еще несколько тщетных попыток, я угомонился и сел на сырую землю.
Указательным пальцем я снял ползущую каплю воды, облизал – проделав это несколько раз, я ощутил во рту привкус железа, но тем не менее вода казалась мне вкусной. Время тянулось жутко долго, казалось что день не закончится никогда, и солнце так и будет жарить поверхность земли пока та не растрескается  и не лишится влаги. В голову приходили разные мысли, но к чему-то вразумительному, и объясняемому ситуацию, я не додумывался. Я пробовал кричать, свистеть, но меня не слышали, или слышать было не кому! Спустя примерно часов пять, я начал петь, получалось у меня конечно паскудно, но делать больше было нечего, и я напевал ранние песни Radiohead от которых становилось грустно.  Чувство безысходности накрывало треснувшую душу, но воспоминания ярких дней жизни, и приближающиеся сумерки, согревали и расплавляли недоумевающий ум. Сумерки ложились на разгоряченную землю, как масло на горячий тост.  Как ни странно но я соблюдал абсолютное спокойствие, психическое состояние было в норме, физически чувствовал себя не плохо, только желудок начинал давать позывные. Странное чувство, когда не знаешь о чем думать, а тем для осмысления хоть отбавляй… Я думал о прожитой мною жизни, о том чего хорошего я успел сделать, почему-то мне казалось, что это конец, наверное в таких ситуациях всем так кажется… я думал обо всем по чуть-чуть, и не о чем вообще.
Вместо солнца, я видел только красно-синее небо с пробегающими по нему тучками. Краешек решетки накрыла тень. – Еще чуть-чуть и я смогу взглянуть на поверхность! – подумал я и встал с сырой земли. В яме сохранялась стабильная температура, было влажно, но тепло, по крайней мере я холода не чувствовал. На мгновение я подумал что меня засунули в термос, но с какой стати кому-то сажать меня куда бы то ни было вообще! От мысли про термос, мне стало смешно, но смех вскоре превратился в первые звуки отчаяния. Решетка, скорее всего остыла, и я подпрыгнул ухватившись за прутья. Подтянувшись я отчаянно пытался разглядеть хоть что ни будь – но видеть я мог, только небольшой клочок выжженной и исполосованной трещинами земли. Спрыгнув, я постоял несколько секунд, а потом заорал во все горло… безрезультатно, ничего не менялось, только вместо жгучего солнца, в небе появлялась луна. Меня начинала терзать тревога, а голод все жестче напоминал о себе, и живот сковывали ранее не знакомые мне спазмы. Вместе с голодом росло и чувство одиночества.
Голод терзал меня изнутри, а одиночество поглощало всю мою сущность, оно заполняло все пустоты и не собиралось уходить. Одиночество как метафизическое существо, оно и есть, и в тот же момент его нету. Одиночество живет только в человеке, и если в него верить, то можно увязнуть в его сетях, а найти в такой ловушке брешь, не каждому под силу.
Я проснулся когда на смену луне выходило солнце, я смотрел на него не сквозь решетку… железные прутья исчезли, а вместе с ними испарилось чувство одиночества. В яме стояла лестница, по которой я поднялся наверх, чем освободил себя от непонятного заточения. Кто был виновником этого? С какой целью я был погружен в яму одиночества и внутренних терзаний, было уже не столь важно… Важным было то, что я шел по утреннему пути свободы, который открывал для меня новый день…
Утро было ярким, воспоминания туманными и неясными, кровать мягкой и теплой, а голоса родных ласкали слух и встревоженную душу…