Окаянная профессия

Памяти В.П.Астафьева

Трудно объяснить любовь к чему-то или к кому-то. Тем более, к творчеству писателя и поэта. Это, видимо, вне нашего сознания. Известно, любовь приходит и уходит, а предпочтение одного перед другим держит всю жизнь на цепи. Вот, думаешь, перечитаю книги Валентина Распутина и отстану, но не тут-то было… Любимые авторы всегда под рукой. Нет-нет да и схватишь с полки и опять живешь жизнью героя этой книги.

Например, Александра  Солженицына  «Архипелаг Гулаг», хватал несколько раз, дальше пятидесятой страницы не мог продвинуться: мозг сразу выключает хруст костей под ногами. Как заслонка. Старался нахрапом преодолеть препятствие = не получается. Так и остаюсь плохим читателем его произведении.

Другое дело с Виктором Петровичем Астафьевым. Вроде бы всё перечитал. Но тянет перечитывать и «Последний поклон», и «Где-то гремит война», и «Кражу», и «Царь-рыба». Чем объяснить эту тягу к творчеству писателя? Думаю, доступностью понимать чувства и мысли героев его произведении. Они наши, свои и думают как мы, простые смертные.

Пристрастился к творчеству Виктора Петровича Астафьева после приезда его с женой в  город Чайковский.

На одном из заседании литературного объединения при редакции «Огни Камы» возник вопрос: Почему бы нам не пригласить пермского писателя Виктора Астафьева? У нас уже были удмуртские писатель Трофим Архипов, поэт Флор Васильев и другие, а пермские как-то в стороне. За это дело взялись Павел Кулешов и Борис Иродов. Вскоре нам, литобъединенцам, сообшили, что согласился приехать в Чайковский, тогда ещё очень молодой город,  Виктор Петрович Астафьев. Мы были в восторге.

Дни ожидания тянулись, как резина. Хотя дата приезда была ещё не определена, но, всёравно, мы готовили свои «опусы»: выбирали лучшее  и печатали на машинке рассказы, стихи, очерки. Надеялись, что Виктор Петрович всё прочитает и даст какую-то оценку нашему творчеству.

День приезда Виктора Петровича был определён 8 октября 1968 года. Мы перезванивались весь день, спрашивали друг у друга какие стихи или  рассказы подготовили. В головах гнездились вопросы; какой он? Простой или заносчивый? Что будет говорить и как? Да ещё погода, с постоянным мелким дождиком, способствовала этой тягомотине ожидания. Утешало то, что впереди встреча с замечательным писателем, который уже успел завоевать умы читателей рассказами, повестями и романами.

Встреча должна состоятся в мало зале клуба «Гидростроитель» в 20 часов. Но терпежа не хватало и я пошел в редакцию газеты. Там в таком же состоянии были Николай Первушин, Владимир Чернявской и Дмитрий Соловьев.
- Нет писателя! - с безнадегой в голосе сообщил Николай Первушин.
- Наверное, передумал. Чихал он на нас, с пожарной каланчи! - более категорично изрек Чернавский.
- Без паники. Не может этого быть, - стараюсь я успокоить их. - Если бы не приехал, обязательно бы сообщил.
- Правильно! - поддержал Дима Соловьёв.

Пришла техничка и, закончив уборку, сказала, что нужно закрывать кабинет. Мы послушались и ушли в клуб. Там узнали, что «Ракета» пришла или приплыла с опозданием и они в гостинице. С минуты на минуту появятся. Встречали гостей на причале Павел Кулешов, Борис Иродов и Борис Пахучих.

В фойе клуба организована продажа книг. Народа стало не густо, видимо, разошлись. Из книг Виктора Астафьева, кроме «Весеннего острова», ничего нет. Печально. Вышло из печати более десятка книг, до нас дошла только одна. А я, раскатал нос-то, шёл с надеждой что-нибудь приобрести любимого автора, а тут - пшик. «Весенний остров у меня уже был в своей библиотеке. Для всякого пожарного случая, книгу прихватил с собой для автографа.

Поднялись в малый зал. Народу, кот наплакал. В основном это работники редакции и мы, литобъединенцы. Получается, как-то не удобно перед гостями. Быстро сообразили и сказали режиссёру народного театра, чтобы она привела своих студийцев. Так было и сделано. Зал стал почти полным. Затем пришли работники библиотеки «Воткинскгэсстроя» и оформили не большую выставку из книг популярных писателей и поэтов.

Все уже сидели на местах, когда Виктор Петрович вошел в зал. В шерстяном свитере с какой-то женщиной. Потом оказалось, что жена Мария Семеновна Корякина. Они скромненько сели на сиденья среднего ряда и были в ожидании, когда их представят. Кругом разговоры шепотком и вопросы: где он? Они спокойно сидят и слегка улыбаются.

Павел Федорович Кулешов хотел, чтобы Виктор Петрович зашел на сцену и выступал с трибуны, стоящей в правом углу. На фронтальной стене нарисован цветастый луг и раскошные русские березы, видимо, декорация к какому-то спектаклю. Но Виктор Петрович отказался.

- Но ведь это выглядит как-то по-крестьянски? - то ли спросил, то ли выразил недовольство Павел Федорович.
- Вот и надо по-крестьянски, чо выпендриваться, - улыбнулся Виктор Петрович.

После представления  собравшимся  он вышел перед залом, а Мария Семёновна осталась на месте. Взору предстал простой, не кичащийся своей известностью, деревенский мужик, с типично лицом, с манерой держаться свободно перед слушателями. Рассказ начал с повестей «Кража» и «Где-то гремит война»:

- Может быть не популярно, но скажу; профессия писателя одна из самых окаянных профессии. Самая что ни на есть паршивая. Для читателя процесс писания  скрыт, ему не ведомы муки рождения того или иного произведения. Ну, с горем пополам , написал какую-то вещь. Дальше другая беда - публикация. Чтобы напечатать надо износить ноги до самого интересного места.

Повесть «Кража» для меня была самой трудной. После завершения повести в душе пустота, будто воздух выкачали, как крестьянский сусек после посева. Хотя сюжет прост, но высосал всё. Временами наступало отчаяние, желание напиться вдрызг и забыть обо всем на свете. Но этого не случалось. Уезжал в деревню и занимался рыбалкой и охотой. Природа возвращала к жизни и снова появлялось желание писать. В основном сюжеты рассказов и повестей  взяты из повседневной жизни, из общения с людьми, с природой.

В литературе бытует выражение: писатель оторвался от жизни. Я к этому выражению отношусь отрицательно. Может я не живу жизнью железнодорожника, каменщика, врача, но ведь я не ушёл от жизни, а живу в гуще её. Общаюсь с простыми людьми, слежу за новостями, даю какую-то свою оценку происходящему в стране и в мире. Так что это выражение от лукавого.

На вечере очень много было задано всевозможных вопросов, характерных для подобных встреч, на которые Виктор Петрович отвечал обстоятельно, без спешки, простым языком. Его эрудиции по-настоящему можно позавидовать.

Охарактеризовал творчество нескольких современных писателей. Особенно Василия Белова, Василия Шукшина, Валентина Распутина, Виктора Лихоносова и других.

Вдохновителем для писателя является Федор Достоевский. Любимый автор - Леонид Леонов.

В то время Виктор Петрович работал над повестью «Пастух и пастушка».

До одиннадцати часов вечера отвечал на вопросы читателей. Гоняли, как говорится, до седьмого пота. Подписал некоторым  читателям книги, в том числе и мне книгу «Весенний остров».

На следующий день, на работе, я вышел в фойе второй прядильной фабрики КШТ купить свежих газет и смотрю, идут Виктор Петрович с Марией Семёновной, Павел Кулешов и Василий Глушков из комитета комсомола комбината. Поздоровавшись, присоединяюсь к ним. Путешествие по производству начали с трепального цеха. До шлихтовального цеха рассказывал я, как гид. Об особенностях переработки искусственного волокна по каждому переходу в ту или иную стадию. Дальше эстафету принял Василий Глушков.

Вечером договорились встретиться в редакции «Огни Камы», чтобы поговорить о наших рукописях, которые накануне дали посмотреть Виктору Петровичу. Он хотел высказать о них свое мнение.

Собрались дружно и не только литобъединенцы, но и любители литературы, некоторые просто на огонёк. Все уместились в кабинете редактора Горбашова Александра Алексеевича.

Начал с того, что в целом комбинат понравился. Замечательное предприятие…В цехах чистота и четкий ритм работы. Люди делают свое дело незаметно: не толкутся, не снуют туда сюда. Когда пришёл в ткацкий цех, то увидел то, что видел двадцать лет назад. Столько цветов волокна перерабатывают на комбинате, а ткань - черная клетка, белая клетка.
-Но ведь это уже было! Из такого выбора цветов можно сделать удивительную ткань! Вот так и у вас в рассказах - черная клетка, белая клетка. Так пишут и на Севере и на Юге, и на Дальнем Востоке. Если сравнить ваши рукописи, они как две капли воды похожи друг на друга. Сплошная литературщина, нет индивидуальности, нет личности. Если взялся, например, описывать сучок в половице, так покажи его со всех сторон, чтобы читатель видел его и удивлялся его плотности и замысловатости круговых линий.

На примере рассказа «Сережины пальцы», одного из членов литобъединения, Виктор Петрович буквально разгромил нас в пух и прах. Мы притихли, хотя немного пытались вякать в свое оправдание. О моем рассказе «В ледоход» сказал, что хорош диалог героя со стариком с наметом. Посетовал, почему Любаша, чтобы доказать любовь к Саше, должна лезть в холодную воду и вытаскивать его из промоины.

Я безумно был рад, когда Виктор Петрович, на виду у всех, подарил мне только что вышедшую и, как он считает, самую лучшую книгу «Последний поклон».
-Прямо из-под типографского станка, - сказал он, - краской пахнет и теплом. И подписал: «Леониду Петровичу Зашихину, в память о встрече в г.Чайковском, мою лучшую книгу с самыми добрыми пожеланиями.»