Пися

«Сегодня в офисе одного из ведущих модельных агентств города раздался взрыв. Террористка погибла на месте».
(Из криминальной хроники).


Наташка Вагина торговала на рынке колготками.  Пахать её судьба заставила. Ведь не дала Наташке ничего. Ни богатых родителей, ни просторной квартиры, ни места в престижном вузе - пришлось поступить в училище, которое в насмешку назвали словом "лицей".
Ни желанного одиночества. Родители пили, а по комнатам хрущёвской квартиры носилось пятеро сестёр. Шестая сестра лежала. Она была прикована к постели тяжкой болезнью.
Ни даже нормальной фамилии. В училище Наташку звали неизменно - Пися. И даже не обращались по имени. Она устала доказывать, что в её фамилии другое ударение. Потом махнула рукой, да бросила. Тем более, в её группе числились Головач Лена и Ольга Олеговна Засорина. Но им-то больше повезло: злорадные недоумки кличек не придумали.
Мир тесен, и кличка перекочевала в училище из младших классов средней школы. Со временем она стала более хлёсткой. Матерной. Наташка плакала.
На рынке её звали Наташей и клички не знали. Здесь она чувствовала себя человеком.
Почти у всех девчонок в группе были гламурные шмотки и дорогая косметика. У Наташки не было ничего. С горя Наташка нанялась в услужение к пожилому мигранту на рынок. Работу свою Наташка ненавидела, но терпела. Терпела хамство покупателей, похотливые причмокивания и приставания хозяина. На большее он, к  счастью, не решался, а то бы неизвестно, чем дело кончилось. Возможно, и дальше пришлось бы терпеть. Во имя цели. Точнее, её достижения. Наташка ждала папика.
Нет, не родного отца, чтобы когда-нибудь он вышел из запоя и забрал её отсюда. На это Наташка не надеялась. Классического толстого папика с полными карманами денег. А лучше - не толстого. А как Ди Каприо. Или уж ладно, Наташка соглашалась на меньшее. На не столь смазливую мордочку.  Как Джастин Портман. Пусть не красавец зато пэр. Портман с большим портмоне, как на картине Мане. Наташка иногда даже стихи сочиняла. Её грела сказка о Наталье Водяновой. Такая же ведь Наташка. И тоже с рынка. И тоже с  больной сестрой. И брат у неё вообще разбойник. Но почему одной повезло, а другая уж год прозябает на рынке? Какая злая судьба! Чем наша Наташка хуже?
В одном только везло Наташке. Колготки она не покупала. Хозяин дарил. И, кстати, не всегда самые дешёвые. Один раз даже дорогие подарил. Наташка помнит, как это было.
Она стояла за прилавком, тихонько хлебая водку из изящной фляги под змеиную кожу и занюхивала рукавом. На рукаве был новый аромат любимого парфюмера, на крошечный флакончик которого ей пришлось бы пять месяцев копить. Она его тестировала. В четвёртый раз хлебала и занюхивала Наташка, в четвёртый раз треклятый аромат превращался в мыло. "Вот невезуха-то! - Думала Наташка. - А ведь какой красивый был на блоттере... Ну, может, разносится..." Потом подумала: "Тебе бы туфли разносить..."
Туфли ей подарил Акрамка из-за соседнего прилавка. Назвал красавицей, сомлел и подарил. Наташка хмыкнула. Акрамка бедный, и для неё маленький - 20 лет всего. Да и стеснительный: ничего не добьётся  в жизни. Со скуки она полгода покрутила с ним любовь, а когда надоело, промыла ему мозги и Акрамка стал ждать "мамочку".
В разгар этой "любви", в начале марта, и одарил хозяин Наташку дорогими колготками. Тогда, когда стояла Наташка за прилавком, водку тихонько пила (погода была холодная), да рукавом занюхивала. А аромат на рукаве в мыло превращался. Внезапно и упорно.
Во время очередного перехода с глотка на занюхивание Наташка не заметила приближения хозяина и спалилась. Думала, всё, выгонит. Но добрым оказался хозяин, сказал, что все девчонки в холод пьют, мол, только не напорись. А заодно спросил, что у неё за мыло такое приятное. Наташка обиделась и выдала в лицо правду. Что это новый аромат и модный парфюмер. Что это духи.  Хозяин же спросил, есть ли у них там, в магазине, не духи, а мыло. "Схады, - говорит, - пасматры. Вот тэбэ за работу". И дал ей колготки.
Наташка обещание выполнила. Сходила. В линейке парфюмера действительно оказалось мыло. Хозяин сходил, купил.  И долго благодарил Наташку. Теперь как мыло купит, так колготки дарит. Наташка на них не тратится.
Находились и других дарители. Средь покупателей. Да всё по-мелочи. Увидят, пожалеют: "Ой, какая тощенькая, да маленькая! Дитё, воробушек!" И сунут то шоколад, то жвачку. "Вина бы, ****ь, купили! - Со злости думала Наташка. Шоколад она уже не ела, откладывая больной сестре. - Да ладно. Всё приварок семье".
Один раз лишь крупняк привалил Наташке. Пьяный гопник подарил ей мобильник. Рынок её находился в новом районе, и пьяных гопников на нём сновало много. Гопник был совсем пьян, но желал купить телефон своей гопнице. Долго докапывался до Наташки, почему у неё нет телефонов. Колготки покупать не стал, а спросил, где здесь магазин телефонов. Наташка отослала его к Джейрану - через три точки от своей.  Самые дешёвые телефоны у Джейрана, и говорит, что не краденые. Вернулся гопник довольный, с двумя трубками. Одну подарил Наташке. Но, сука, тоже обделил. Своей-то гопнице купил модельку модную, а Наташке - простенькую "книжку" за пять "копеек". Ну да ладно. Сойдёт пока Наташке. Уже, как говорится, трофей в этой войне с **аной жизнью.
Но, правда, гопник оказался не таким бескорыстным, как показался. Попросил телефончик. Наташка дала номер Наташки Светояровой. Одногруппницы. Вредная девка. Пусть отдувается. И за вреднось свою, и за красивую фамилию.
А свою некрасивую Наташка Вагина когда-нибудь сменит. Всё равно сменит. Выйдет замуж, дождавшись папика. Вот только долго ждать его. Так и не дождаться можно. Увянуть, постареть, попивая водку за рыночным прилавком на холоде.
Ждать долго Наташка не собиралась. Поэтому нервничала. Всё больше дерзила покупателям, с досадой швыряла сдачу (официанткам хоть на чай дают), и уже несколько раз вызывала недовольство хозяина. Маячила перспектива остаться без работы. А значит, без подарков и без средств.
И вот в один самый обычный день прямо у ворот рынка, резко тормознув и распугав покупателей, остановилась сияющая красная машина. Ослепительная: сияющая лаком, с открытым верхом. Зимой это смотрелось особым шиком. Белый снег на красной машине. Из машины вышел... Он! Она сразу поняла, что это Он! Не Портман, не Ди Каприо, а классический папик с тремя подбородками, лысиной, короткими ножками и огромным животом. Однако за долгие зимние месяцы Наташка так промёрзла, что была согласна уже и на такое.
Наташкино сердце ёкнуло: "Это шанс!" Её прилавок стоял почти рядом, и она замерзающим голосом начала зазывать заманчивого покупателя: "Колготки, элитные эксклюзивные колготки!" И вот (о, чудо!) покупатель направился к ней!
- И кто это тут мяукает?
- Вагина... Наталья Михайловна... - Слегка обезумев от холода и неожиданности ситуации Наташка полностью представилась.
- Ну что ж,  Наташа Вагина... У Вас есть колготки для девушек из модельного агентства? Обычно мы закупаемся в бутиках, но сегодня праздник, у бутиков выходной, а у нас срочный показ...
Наташкино сердце замерло. Она так старалась услужить, сияя самой лучезарной улыбкой, что, вывалив  весь ассортимент товара на прилавок, уронила половину в грязный рыночный снег.
Послышался крик Амины, бродячей разносчицы съестного.
- Пирожки! Пирожки горячие, чай, кофе!!!
Наташка чуть со стыда не сгорела. Сейчас ведь рухнет счастье: клиент соскочит... Амина, в тулупе, перевязанном крест-накрест пуховым платком и в валенках с галошами, выглядела совсем не как девушка из агентства. Наташка буркнула ей, когда она приблизилась:
- Уйди,  Аминка!
- Чего уйди?! Всегда брала, а тут уйди! И вообще, ты кто, девочка?!
Другие девки поглядывали, стреляли глазками. Уведут ещё клиента! Они ведь такие быстрые.  Ну, да, уже столпились, из-за прилавков повылезли...
Клиент при виде Аминки поморщился, но продолжал пристально разглядывать Наташку. Неторопливо перебирая колготки и помогая собрать их (надо же, не брезгливый, видать, тоже детство бедное), он обратился к нашей героине:
- Пирожка хочешь?
Наташка молчала. Насупилась.
- Хочешь-хочешь! - Решил клиент. Взял для Наташки скромный обед и отправил Аминку с миром. Дав ей четыре доллара.  Видно было, что просто хотел спровадить. Аминка не поняла замысла, сжала деньги в кулаке и усвистела со скоростью самолёта, направляющегося в Канны. Правда, едва не потеряла галошу на импровизированной красной дорожке из стоптанной снежной каши.
Пока  Наташка ела пирожки и давилась раскалённым кофе, клиент всё разглядывал её. Смотрел неприятно:  пялился в сиськи, раздевая взглядом. Зарился, как на живое мясо.  Наташка бесилась мысленно: "Чё ждёшь-то? Давай, рожай уж! А то много вас таких шляется: посмотрят-посмотрят, переворошат всё, да смоются! Жаль, за погляд денег не берут. А чё,  я взяла бы!" Она уже сочла клиента, как выражались товарки, "порожняковым".
И клиент "родил!"
- Девушка... Вот это я беру, это я беру, и это я беру...
Поразительно. Взял самые дешёвые. Это что у него за агентство-то?
Она робко возразила против его выбора:
- У нас есть подороже... Элитные...
- Элитность - всего лишь приманка, на которую клюют наивные дурочки. Большая часть этой мнимой элитности - всего лишь затраты на рекламу.
"А понимающий..." - подумала Наташка.
- Хм... Девушка... А у Вас есть данные...
Наташка сразу представила себя  в сияющей красной машине, на капоте которой лежит белый снег. Нет, не снег. А звёздная пыль и боа облаков. Ведь машина, как самолёт, на скорости мчится в Канны. Наташка сидит рядом с водителем, а может, даже за рулём (ещё не придумала), под руку с папиком... Нет, с его сыном. Быть может, у него есть молодой и красивый сын. Богатый сын. Потомство такого мужчины не может быть бедным. Голова слегка закружилась...
Привыкшая всегда сразу брать быка за рога Наташка выпалила:
- А куда мне прийти?!
- Хм... Девушка, Вы бы лучше спросили, что сначала для этого нужно сделать.
"Известно, что вам всем, кобелям, надо... Ну, что там у тебя, ниже?" - скептически подумала Наташка. Но вслух спросила:
- А что?
- Для начала сменить ударение в фамилии. Как Ваша знаменитая тёзка Наташа ВодянОва... - Холодно улыбнулся клиент.

Снег на белом капоте растаял и превратился в слёзы. Наташка заревела. Маленькая, зашуганная, в очередной раз обиженная Пися в лёгких дарёных хозяином колготках. Клиент, подхватив охапку колготок, небрежно кинув на прилавок несколько купюр евро,  устремился к своей красной машине. Он не оставил визитки. Из-под колёс прямо в Наташку брызнули комья грязного рыночного снега.