Сразу после Победы

   
    Татьяна была стройной, среднего роста, симпатичной и очень общительной.
   Огромная девичья грудь не помещалась в верхнюю часть платья. В то суровое послевоенное время ей приходилось покупать на барахолке самое широкое в верху, а на тонкой талии делать просто сумашедшие выточки. Зато смотрелась она в нем настолько потрясающе, что все мужчины на улице пялили на нее глаза. Даже в присутствии собственных жен.
   Работать девушка устроилась официанткой в пивную. Бывший фронтовик водитель грузовика Василий, увидев ее, влюбился с первого взгляда и навсегда. Повстречавшись год, они подали заявление в ЗАГС.
    На свадьбе невеста была в купленном с рук платье, в самой сшитых бюстгальтере и трусиках из трофейного парашютного шелка и фате из оконного тюля. На ногах ее были одеты резиновые тапочки с белым, начищенным зубным порошком парусиновым верхом.
   Жених красовался в своем единственном костюме, по случаю такого судьбоносного события старательно вычищенном бензином и потому пахнущем, как автозаправка. Носки у него тоже были в одном экземпляре и с дырками. Он их носил редко, все больше ходил в сапогах. Ну, а там использовались портянки.
   Носки пришлось одеть задом наперед, что бы они не позорили брачующегося молодого человека в такой ответственный день его жизни.
   Застолье было шумное, а свадебный стол бедным. Вареная картошка, соленые огурцы и помидоры из бочки, квашеная капуста, самогонка.
   Молодая семья поселилась в отдельной комнате длинного деревянного барака. Контрацептивов тогда не было и поэтому у них вскоре родился ребенок. Хорошенький такой крикливый малыш. Кроватки для него не нашли, поэтому вместо нее использовали огромное алюминиевое корыто. Сосед дядя Гриша сделал его в подарок молодой семье из крыла сбитого над городом немецкого бомбардировщика. Корыто было мастерски загнуто по краям и имело дырочку, за которую его вешали на крюк в стене общего коридора. Но, этому шедевру редко приходилось там висеть. В нем стирали белье, при шинковании складывали капусту, мыли огурцы и помидоры при их засолке, купали и укладывали спать детей.
   Пищу готовили в общем коридоре на примусах. От чего потолки в нем были страшно закопченными. Зато у каждого был свой погреб для запасов овощей на зиму.
   Туалет, серая деревянная будка, находился в самом дальнем углу двора.
   Выстиранное в авиационном корыте белье сушили на веревках прямо под окнами. За ним постоянно присматривали, чтобы не лишиться последнего.
   Бывало, что белье снималось сухим, но не совсем белым. Это потому, что сразу за двором проходила железнодорожная колея. По ней часто проползали чадящие дымом паровозы, тянущие длинные грузовые составы. На  тормозной площадке последнего вагона всегда находился вооруженный охранник. Зимой он был овчинном тулупе и валенках.
   Пассажирские же поезда проходили редко и были полны. Народ в нем находился и в тамбурах, даже висел на подножках. Безбилетные пассажиры вольготно располагались прямо на крышах. Их ловили железнодорожные ревизоры и милиция, штрафовали. Были часты случаи, когда эти рисковые ребята срывались с крыш и погибали.
   Соседский мальчишка лет одиннадцати часто бегал работать на постройку семиэтажного жилого дома.
   Там учетчик одевал ему на плечи деревянные ноши и направлял к штабелям кирпича. Такой же подросток, как Иван, укладывал тому в такое приспособление пол десятка красного кирпича. И тот, как тяговой мул начинал подниматься по строительным лесам на нужный этаж.
   Оставив там свой груз, спускался вниз, что бы снова загрузиться и делать следующий рейс.
   Учетчик записывал количество поднятых кирпичей и в конце рабочей смены выдавал документ о проделанной работе. Это давало подростку прибавку хлеба по продуктовой карточке.
   От такой напряженной работы к концу смены гудели ноги и болела спина, но желудок, получив порцию хлеба, не был пуст.
   На рынке в рюмочной мужики, приняв на грудь свои сто граммов, закусывали порцией красной икры. Она тут же свободно продавалась из огромного металлического корыта.
   -  Эх! Хлебушка бы, - сокрушались они. – А, то на эту икру не можем уже и смотреть.      
   У беременной  соседки Люси был очень низкий уровень гемоглобина. Врач поликлиники сказал, что если та не будет есть мяса, то можно потерять ребенка. Да и самой женщине это может очень дорого обойтись. В один из вечеров ее любящий муж принес, вы не поверите, целого разделанного кролика. Из него он варил ей на общей плите в коридоре потрясающие бульоны и вместе с кусочками мяса скармливал будущей молодой матери.
   Ребеночек родился во время, худенький, но все же здоровенький. И молока у молодой мамы было достаточно.
   И лишь через двадцать лет супруг проговорился, что это был  совсем не кролик, а обычный беспризорный кот. К огромному удивлению мужа, жена улыбнулась и сказала, что всегда подозревала об этом. Кролик в то послевоенное время был величайшей редкостью.
   Как, или иначе, а впоследствии их ребенок благополучно вырос на радость своим горячо любящим родителям.
   Василий, как мог подрабатывал на заводском грузовике. Кому дров привезет, кому кирпич, добытый из развалин, кому картошку со свеклой из деревни.  Скопив денежек, купил с рук старую не работающую швейную машину «Зингер». Побродив по рынкам, торгующим всяким старьем, нашел недостающие к ней детали и полностью восстановил агрегат.
   Теперь со всей округе к его жене Татьяне приходили люди с просьбой сшить, перешить, подрубить, перелицевать одежду. Это здорово помогло выжить молодой семье с маленьким ребенком в голодное время.
  Люди, намаявшись за годы войны, приспосабливались, как могли и все-таки радовались жизни. Даже такой вот, неустроенной.