Ваучер для Дайны

                Виктор Райзман
Нина Сабадаш

/Рассказ легальных иммигрантов/

 

Для тех, кто не в курсе: Ваучер (англ. Voucher) – документ, используемый вместо денег для платежа за определённый товар или вид услуг. В нашей истории речь пойдёт о документе, выдаваемом правительством США частному лицу для ежемесячной платы за аренду жилья по так называемой восьмой программе.


Жена долго уговаривала мужа купить щенка.
-Ну, что мне делать на пенсии?-вопрошала она ласково. Муж, конечно, таял, глядя на хорошенькую, всего лишь сорокашестилетнюю пенсионерку (первый льготный пенсионный список, семь лет тяжёлой работы на вредном химическом производстве).
Затем жена превращалась в добрую фею из сказок далёкого детства и без тени сомнения пророчествовала:
-Он будет так нас любить! А как мы его будем любить!
Жене, конечно, было виднее. Её детство и юность прошли в окружении Дэзьки, Смушки, Тинки – собак разных пород, до конца своих дней преданных вырастившей их семье...
Однажды, когда город, который тогда назывался Ленинградом, начал погружаться в сгущающиеся апрельские сумерки, жена вошла в квартиру и осторожно извлекла из-за пазухи нечто огненно-шоколадное, меховое и ушастое. Оно, нет – она, оказалась месячным ирландским сеттером, которому, нет – которой, супруги почему-то дали имя Дайна (потом им рассказали, что в переводе с литовского «дайна» значит - песня)...
Хорошо, что пол в кооперативной квартире в новостройке Ржевка-Пороховые был линолеумным. Всякие коврики и паласы предусмотрительно были убраны, и хозяева терпеливо отучали Дайну от некоторых вредных природных замашек.

Жена оказалась права. С каждым днём супруги любили свою собачку всё больше и больше, а она без них обоих, или хотя бы без кого-нибудь из них, не могла ступить ни шагу.
Ирландский сеттер, когда не спит, всегда в поиске, как и всякая охотничья собака. Невдалеке от их дома располагался Ржевский лесопарк, и любимым досугом семьи стали прогулки между соснами, елями, берёзами вдоль берегов речки Лапки. Дайна не бежала, она летела над летней травой, зимней гололедицей, осенними и весенними лужами. Её длинная яркая шерсть развевалась невесомой бахромой, а пышный хвост напоминал раздуваемый ветром факел.

      Дайна росла незаметно, но быстро. Однажды муж вернулся из командировки. Он вошёл в квартиру, поцеловал жену, хотел погладить собачку, но не успел. Дайна поднялась на задних лапах, встала во весь рост и радостно обхватила его шею … руками (язык не поворачивается назвать их передними лапами). Её влажный прохладный нос и шершавый язычок мгновенно покрыли лицо хозяина поцелуями. С тех пор супруги дали своей собаке ещё одно имя -«человек».
      Вырастая, «человек» болел. Нашли лекаря – молодого порядочного парня-медика, который делал собаке спасительные уколы. Потом и жена научилась их делать.
      В эти годы муж писал докторскую диссертацию. Для письменного стола в квартирке места не было. Все диссертационные бумаги вместе с пишущей машинкой располагались в столовой на обеденном столе. За столом сидел диссертант, а под столом всенепременно и постоянно возлежала Дайна. Она спала и подушкой ей служили сдвинутые войлочные шлёпанцы на ногах хозяина. Так они вдвоём и написали докторскую диссертацию, которую супруг защитил весной 1990-го года.

     Перестройка была в разгаре, и становилось ясно, что добром это не кончится. В начале девяносто первого года супруги вместе с матерью жены получили приглашение на интервью в американское посольство в Москве на предмет выезда в США на постоянное место жительства. Пришлось на несколько дней расстаться с Дайной, оставив её у родственников. Пройдя интервью, все трое получили статус беженцев.
     Где-то в июле выяснилось, что их как иммигрантов, не имеющих в Штатах родственников, так называемых “free case”, готова принять еврейская община города Кливленда, что в штате Огайо. Позвонили в Jewish Family Service Association («джуйку») Кливленда и предупредили подошедшую к телефону сотрудницу Раю Коган о том, что приедут с собакой. -А если без собаки?-спросила Рая. Муж сказал, что без собаки они не поедут. Рая со вздохом ответила: -Ну, хорошо, прилетайте с собакой.
Только съёмная квартира будет у вас похуже. Не все владельцы квартир (лендлорды) берут жильцоа с собаками.

     Семья стала готовиться к отъезду. Пришлось возить Дайну в аэропорт к ветеринарному инспектору для получения сертификата и разрешения на вывоз. Но главная проблема заключалась в приобретении собачьей клетки. Оказалось, что по международным правилам собака должна перевозиться в персональном контейнере. А в Советском Союзе такого оборудования не производили. Для советских людей было очевидно, что собака – друг человека, а друзей в клетках не держат, тем более, не возят!
Пришлось вступить в неофициальный контакт с умельцами из столярной мастерской ленинградского зоопарка. Супругам объяснили, что
здешний лев собирается на гастроли в Японию, и для него соорудили спецклетку. Но из уважения к Дайне и за определённое вознаграждение в рублях лев согласен свою клетку уступить...
Ранним осенним утром муж с женой вышли из такси в условленном месте у глухого забора зоопарка, и им перевалили через ограду огромный деревянный куб обитый изнутри полосами нержавеющей жести. В багажник такси куб не вмещался, пришлось ехать через весь город с поднятой задней крышкой. Из-за габаритов клетки доставка Дайны в аэропорт Пулково совершалась на микроавтобусе.
Зато в аэрофлотовском ИЛе стюардессы разрешили вывести Дайну из куба и уложить в ногах у семьи.

      А в кливлендском аэропорту встречавшая прибывших работник «джуйки» Элла, памятуя о Дайне, зарезервировала два такси и привезла всех четверых, считая собаку, в арендованную на первом этаже квартиру в районе Кливленд-Хайтс. Был октябрь, пора золотой осени (по-здешнему, индейского лета), стояли тёплые погожие дни, расцвеченные яркой многоцветной листвой деревьев. В свободное от прогулок с Дайной время семья настраивалась на жизнь в Америке, трудно осваивала английский язык и вождение автомобиля.
В Кливленде они прожили три года. «Джуйка» оплачивала аренду квартиры только первые четыре месяца. Семидесятипятилетней матери жены оформили пособие по старости (SSI) и выделили односпальную квартиру в доме, субсидируемом государством. Мужу в ноябре девяносто первого сделали серьёзную операцию на сердце и в следующем году перевели на то же пособие, но по инвалидности. А вот жене пришлось тяжело подрабатывать. Аренда квартиры требовала немалых денег. Муж имел право на проживание с женой в субсидируемом доме с низкой арендной платой. Но, увы, жильцов с собаками туда не брали.

      В «джуйке» посоветовали обратиться к сенатору от штата Огайо знаменитому астронавту Джону Гленну, что супруги и сделали. Через какое-то время им ответили письмом за подписью сенатора. –Друзья, - сообщалось в письме. –Я очень вам сочувствую. Вам следует получить ваучер (voucher) по восьмой программе, которая покрывает семьдесят процентов арендной платы. К сожалению, этой программы в штате Огайо нет. Попробуйте обратиться в жилищные управления тех штатов, в которых действует восьмая программа, получить у них ваучер и переехать туда, где вам его дадут. Там вы сможете арендовать квартиру у владельца, согласного и на проживание жильцов с собаками, и на оплату аренды с помощью восьмой программы». Так супруги впервые узнали о существовании ваучеров.
В центральной библиотеке Кливленда муж выписал из справочника адреса жилищных управлений разных штатов и отправил туда письма с просьбой о ваучере. С некоторыми управлениями завязалась переписка, в результате которой семья была поставлена на очередь – так называемый
лист ожидания (waiting list). Одновременно, на всякий случай, они встали на лист ожидания в нескольких субсидируемых домах Кливленда.

      В один из таких домов, называемый российскими иммигрантами «музыкальным» (“Musician Tower”), подошла их очередь на вселение. В назначеное время супруги пришли к менеджеру и сообщили, что в их семье есть собака. –Ничего страшного, -сказала менеджер. –въезжайте и живите. Только уплатите взнос (deposite) за собаку». Уплатили и за Дайну, и за себя и начали упаковывать пожитки. Однако, одна из живших в «музыкальном» доме бывших соотечественниц, узнав о предстоящем вселении, явилась в менеджемент дома и заявила начальству, что собака уж очень большая и что пугать ею жильцов нельзя. И супругам отказали. Извинились, вернули деньги, но в жить в доме не разрешили.
В Кливленде Дайна заболела. Недуг назывался «ложная беременность» и сопровождался мучительными осложнениями. Пришлось делать дорогостоящую операцию. Болезнь ликвидировали, но операция, повидимому, вызвала побочные эффекты, которые преследовали собаку до конца её жизни.
В конце-концов супругам удалось договориться с менеджером другого субсидируемого дома, где проживала мать жены, и временно поселиться с собакой в односпальной квартире. Там они продержались полгода. Квартира располагалась на девятом этаже имела большой балкон с видом на открытый паркинг для машин жильцов дома. А дальше виднелся глубокий овраг, на склонах которого нередко появлялись свирепые бродячие собаки. Супруги старались выводить Дайну на прогулку в отсутствие этих недружелюбных визитёров, звонили в полицию с просьбой о помощи, но практически ничего не менялось...
Пребывание в приютившем семью доме подходило к концу. Менеджер потребовал, чтобы супруги либо убрали собаку, либо выехали сами.

      Долго ли, коротко ли – все четверо, то-есть, жена с мамой, муж и собака, прибыли в штат Калифорния, округ (county) Сан Диего, в городок Оушенсайд (Oceanside), где им сняли домик сроком на три месяца. Муж с тёщей продолжали получать пособие, жена попрежнему тяжело работала. Шёл октябрь 1994-го года. Через три месяца удалось арендовать квартиру в соседнем городке Карлсбаде (Carlsbad). Аренда обходилась в 660 долларов в месяц. Мать жены удалось устроить в новый субсидируемый дом в том же Оушенсайде, расстояние до которого от квартиры в Карлсбаде составляло c десяток миль. Супруги преодолевали эти мили в купленном на последние деньги не новом “Ford Taurus”. На том же форде жена ежедневно ездила «по службе». Магазинов рядом с квартирой не было, так что обойтись без машины было невозможно.
Прошёл месяц, за ним второй, наступил третий. Однажды вечером муж извлёк из почтового ящика письмо на официальном бланке жилищного управления города Астория, штат Орегон. –Сэр, - сообщалось в письме. –
Мы рады сообщить, что Ваше имя на листе ожидания достигло верхней строки в списке заявителей. Просим прислать копии нижеперечисленных документов, подтверждающих статус и доход членов семьи для окончательного оформления ваучера».

      Супруги охнули и засуетились. Первым вопросом было: что это за город такой – Астория, тёзка знаменитой ленинградской, простите, санкт-петербургской, гостиницы? Нашли в атласе: Астория – город на границе штатов Орегон и Вашингтон, расположен в устье реки Колумбия, впадающей в Тихий океан. Население около десяти тысяч человек.
Не густо, но делать нечего, ваучеры не пахнут. Отправили требуемые копии, стали ждать ответа. Он не замедлил придти. –Вы утверждены в качестве получателей ваучера в нашем городском жилищном управлении, - говорилось в документе. -Вы обязаны арендовать квартиру в Астории и прожить в ней не менее года, после чего имеете право перевести Ваш ваучер по любому другому месту жительства в США. Ждём Вашего прибытия».
Навсегда расставаться с Калифорнией и оставлять без помощи мать жены супруги не могли. Поэтому решили, что год они проживут с собакой в Астории, жена периодически будет навещать свою маму, а через год семья вернётся в Калифорнию, имея на руках спасительный ваучер. Для начала требовалось отправиться в Асторию, получить ваучер и снять с его помощью квартиру у владельца, симпатизирующего домашним животным.

      Самолёты из Калифорнии долетали только до столицы штата Орегон Портленда. Путь от Портленда до Астории длиной около ста миль предстояло одолеть на автомобиле, взятом в аренду. Кредитной карточки у малоимущих супругов не было. Пришлось обзвонить чуть ли не все портлендские станции, сдающие машины в аренду, и с большим трудом уговорить менеджера одной из станций сдать им напрокат автомобиль под залог наличными. Менеджер назвал сумму в триста долларов, супруги согласились.
Дайну оставили у матери жены, купили билеты на самолёт, прилетели в Портленд, добрались до прокатной станции, познакомились с её менеджером, внесли залог, получили во временное владение небольшой тёмнокрасный «Шевролет» и покатили по стомильной сказочной красоты дороге в Асторию. Слева по ходу движения громоздились покрытые густой лиственной зеленью скалы. Справа струилась широченная река Колумбия с берегами, украшенными чистыми живописными домиками, садами и полями.
      К вечеру прибыли в Асторию, сняли номер в придорожном мотеле, перекусили чем Б-г послал и легли спать. Утром пришли в жилищное управление, представились. –Как поживает ваша собака? – был первый вопрос жилищного агента. Потом оформили документы, перебрались в
гостиницу подешевле, с длинными тёмными коридорами и подозрительными постояльцами. Номер стоил двадцать пять долларов в
сутки и находился на третьем этаже. Окно выходило на площадь, где супруги запарковали арендованную машину. Ночью жена выглянула в окно и в свете уличных фонарей увидела, что у машины возятся три мужика. Она разбудила мужа, который с зонтиком в руках побежал на площадь, а сама начала выкрикивать в окно угрозы в адрес потенциальных угонщиков. К счастью, те поспешили ретироваться, а муж, подбежавший к автомобилю, не нашел никаких следов повреждений, дверцы были закрыты.

      За два последующих дня, обегав небольшой , но холмистый городок и перерыв все местные газеты с объявлениями, супруги нашли подходящую односпальную квартиру, хозяева которой согласились и на оплату посредством ваучера, и на проживание собаки. Внесли залог, оплатили  первый месяц проживания, перенесли пожитки, выдвинули из стены складную двуспальную кровать и застелили её привезенными простынями. До вылета портлендского самолёта  в Калифорнию оставалось два с половиной дня, которые ушли на осмотр местных достопримечательностей. Их воображение поразил ажурный мост через реку Колумбию длиной более четырёх миль (6,8 км), соединяющий штаты Орегон и Вашингтон, а также многочисленные белокурые потомки викингов – старожилы здешних мест.. Прокатились в «шевролете» по мосту туда и обратно, поднялись на холм со смотровой вышкой “Astoria Column” высотой 38 метров, посетили соседний приморский городок Сисайд (Seaside) с дощатыми галереями вдоль берега на случай штормов, которые нередки в этом дождливом краю с пышной растительностью.

      Соскучившаяся Дайна радостно встретила хозяев, нимало не озаботясьпредстоящим переездом. Но едва лишь начали сборы в дорогу,
как раздался телефонный звонок. Сотрудник жилищного управления города Сан Франциско, куда они тоже отправляли заявление на включение в восьмую программу, сообщил, что им с собакой предоставляется квартира в субсидируемом доме этого калифорнийского города. Конечно, Сан Франциско куда ближе к Оушенсайду, чем Астория! Сели в свой «форд» и тронулись в путь длиной четыреста тридцать миль. Прибыли в дом на Market Street, внесли аванс и плату за первый месяц проживания, покатили обратно. На выезде из Сан Франциско «форд» закапризничал, остановился, но после долгих уговоров снова завёлся и благополучно доставил супругов домой.
Срочно связались со знакомым менеджером пункта проката автомобилей в Портленде, Муж купил прямой и обратный билеты на самолёт и помчался в Асторию за пожитками и напрасно потраченными деньгами. Пожитки ему вернули, а деньги – нет, плакали они, их кровные
Плакал и орегонский ваучер. Стиснули зубы, начали сборы в дорогу.

      Как всегда к вечеру муж открыл почтовый ящик, а в нём письмо из соседнего с их Карлсбадом городка Инсинитас (Encinitas), из их жилищного , управления: –Наш город получил дополнительное финансирование по
восьмой программе, Вы имете возможность получить ваучер и снять квартиру в пределах Инсинитаса сроком не менее, чем на один год».
Есть всё же Рука Г-сподня в нашем мире. Спасибо Ей! И Калифорния сохраняется, и мама жены рядом! Написали письмо в Сан Франциско, объяснили ситуацию, попросили прощения за причинённое беспокойство, а в заключение попросили вернуть уплаченные денежки. Деньги вернули не сразу, но полностью. Спасибо вам, добрые, а главное – справедливые люди!
Карлсбад граничит с Инсинитасом, поэтому поиск нового жилья не занял много времени. Нашли квартиру в двухквартирном домике с небольшим задним двориком (для Дайны). Оформили аренду, переехали и стали жить. Утром жена уезжала по делам. Муж с собакой завтракали и шли на прогулку. Пересекали улицу, проходили через большой паркинг при католической церкви и устраивались на отдых у тенистого кустарника. Дайне шёл девятый год, что для собаки немало. У неё появилась одышка и ревматизм выкручивал лапы. Поэтому во время прогулки она главным образом лежала, вставая только «по нужде». Отдохнув таким образом они возвращались домой. В заднем дворике для собаки соорудили из подручных средств палатку-шалаш, где она возлежала и принимала пищу. На ночь после вечерней прогулки Дайну заводили в квартиру и желали ей и себе спокойной ночи.

      В Инсинитасе русскоговорящих было раз, два и обчёлся. Красивый городок с испано- и англоязычным населением протянулся вдоль океана и пятого фривея, соединяющего Сан Диего и и канадский Ванкувер. Основные медицинские и административные учреждения, обслуживающие жителей Инсинитаса расположены в Сан Диего, а до него двадцать пять миль. Там же функционирует русская община и издаётся ежемесячник «Шалом». В Сан Диего приезжают на гастроли артисты из России, в общем, кипит какая-то жизнь. Иногда супруги выбирались туда «тряхнуть стариной», но чаще проводили вечера втроём, считая собаку. Изредка приходили письма из Лос Анджелеса и некоторых других городов страны с просьбой подтвердить своё существование и желание оставаться в очереди на субсидируемую жилплощадь. –В Лос Анджелесе, - рассуждали супруги,-
«наших» полным-полно. А здесь, в глубинке, всё же очень тоскливо..

      Шли годы. Дайна старела, задыхалась и хромала. Её хозяева тоже не молодели и не становились здоровее. У мужа возобновилась стенокардия, жену донимало варикозное расширение вен. Оба достигли пенсионного возраста и получали пособие SSI. В конце двухтысячного года зазвонил телефон и женский голос из лос анджелевского пригорода Санта Моники сообщил мужу о том, что подошла их очередь на субсидируемую  квартиру в этом городке. На вопрос о проживании с собакой голос ответил кратко: No!”…
После долгих дискуссий решили: жена въезжает в сантамоникскую квартиру со своей мамой, а муж с ваучером и собакой поселяется где-то поблизости. А там будет видно, но жизнь в глуши уже невмоготу.
Квартиру «поблизости» отыскали только в городке Канога Парк (Canoga Park) на западе долины Сан Фернандо – жаркого северного региона большого Лос Анджелеса. Ближе владельцев квартир, принимающих ваучеры и собак не оказалось. Вообще-то, можно было их найти, но добавилось ещё одно обстоятельство: выше первого этажа Дайна подниматься без лифта теперь была не в состоянии. А в Канога Парке, который расположен в двадцати четырёх милях от Санта Моники, квартира находилась как раз на первом этаже. Видно, в ней Дайне и придётся доживать свои оставшиеся деньки, ей шёл четырнадцатый год, встать на лапы самостоятельно она уже не могла. Её хриплое дыхание на прогулке было слышно даже жильцам верхних этажей. Когда приходило время выйти из квартиры, Дайну поднимали и ставили на лапы. И потихонечку доводили её до заветного кустика...

      В феврале 2001-го года Дайны не стало. Её похоронили на кладбище для животных в городке Калабасас, что неподалёку от Канога Парка. Муж переехал к жене в Санта Монику. От ваучера супруги отказались. Он был им теперь не нужен, он был для Дайны.