Трудности Перерода

Он был достаточно хорош собой. Настолько хорош, что, пожалуй, его можно было назвать уродом. Он был Уродом. Трудно быть богом. Он часто слышал эту фразу. Но ему почему-то казалось, что богом, как раз-таки, быть и не трудно. Куда труднее быть уродом. А быть уродом, который хорош собой, особенно трудно.
Мир, в котором жил Урод, был правильным и красивым. А правильный и красивый мир не прощает уродам сам факт их существования. Потому что урод - это не правильно и некрасиво. А красивый урод - это вдвойне неправильно и втройне некрасиво. Поэтому таких уродов правильный и красивый мир преследовал особо жестоко. 
Отдуплив ситуацию, Урод, конечно же, решил влиться в созидательное течение правильности и красоты. Он где-то слышал, что красота готова спасти мир, поэтому решил, что эта самая красота не обойдёт стороной и его. Ему на миг показалось, что это как-то правильно и даже красиво. И, о чудо! Мир согласился! Согласился, поставив Уроду лишь маленькое условие. Маленькое, но зато правильное и красивое. Уроду нужно было переродиться. Переродиться словно птице Феникс! Ну, может не так красиво как птица Феникс, но хотя бы как воробей или пингвин. Что-то подсказывало Уроду, что даже такие простые пассажиры этой вселенной как воробей или пингвин гораздо гармоничнее деструктивного искажения его материальной плоти и духовного подобия. Однако Урод не стал сильно заморачиваться, забив на возгласы своего сердца в виде жопы, и последовал флегматичной речи своего ума в виде рвоты. В его внутреннем уродливом мире это было может быть и ошибкой - последовать голосу рвоты, а не возгласу жопы, но в мире правильном всё было наоборот, поэтому правильный мир одобрил старания Урода и оценил его готовность к перерождению. Чтобы как-то идентифицировать Урода в мире красоты среди гармоничных патрициев, мир дал Уроду новое имя - Перерод. Учитывая, уродское прошлое Перерода, мир решил не обрезать кармические следствия его проблевотской экзистенции и наградил всеми трудностями правильной и красивой жизни в новом облике. Чтобы Перероду не было скучно, мир подарил ему возможность быть паяцем, что может быть было не так уж и много в сравнении с Зевсом, но не так уж и мало в сравнении с ублюдком.
Мир принял Перерода очень тепло. Все ржали с Перерода, плевали ему на причёску, тыкали его тело раскалёнными на костре гвоздями, угощали уксусом в жару, раздевали догола в мороз и кидали снежками с пятнадцати метров,  закапывали в землю, оставляя снаружи лишь голову и потом ссали сверху, разглядывая как струи мочи стекают с его ушей. Всё было весело и красиво. Перерод не сопротивлялся, он знал, что это всего лишь трудности на его нелёгком пути перерождения. Ведь он бросил своё уродство и сделал шаг в сторону красоты.
Всё складывалось правильно и благополучно. Перерод питался три раза в неделю отборной соломой, в качестве одежды мир выдал ему парочку непорванных мешков, один из-под картофеля, другой из-под свеклы. Ну и, самое главное, каждый день людское внимание. Перероду нравилось видеть радость в глазах людей, видеть улыбки на их лицах и слышать их смех, потому что это дарило ему надежду, что когда-нибудь и на его лице воцарится красивая улыбка, а глаза начнут источать свет.
Но время шло, а это "когда-нибудь" почему-то не наступало. И тогда Перерод набрался смелости и задал вопрос миру:

 - Мир, скажи мне, а когда я уже наконец обрету счастье?

Мир задумался и с раздражением отвернулся. Но потому снисходительно повернулся и ответил:

- А я тебе разве обещал, что ты будешь счастлив?
- Но ведь в правильном и красивом мире все имеют право на счастье, разве нет?
- Понимаешь, Перерод... есть тут определённые трудности с тобой. Дело в том, что ты урод по сути своей и это никак не изменить. Ты можешь быть просто Уродом и тогда ты нам не нужен вобще. А можешь быть Переродом и тогда и нам весело и ты при деле. - сказав это, мир громко рассмеялся.

Больше Перерод ни с кем и никогда не разговаривал. Он просто ходил ночью по улицам и считал свои вдохи и выдохи. Иногда он останавливася, чтобы посмотреть на уличного кота, в глазах которого видел яростную грусть и невыразимую тоску. Ярость и Невыразимость. Это как раз то, что чувствовал Перерод. Ярость и Невыразимость были его вдохом и выдохом. И в сравнении с Яростью и Невыразимостью все эти трудности были такой мелочной соплёй, что даже утонув в ней, Перерод не перестал бы истерично смеяться, если бы умел. Но он не умел, ибо уродом был. По сути своей...