Навсегда?..

Мою подружку звали Мелисса.
У неё были пышные вьющиеся рыжие волосы и синие-пресиние глаза - она была типичной ирландкой (наверное, это из-за неё я с детства люблю ирландскую красоту). Мы с ней учились в одном балетном классе, где педагогом была моя мама.

У родителей Мелиссы не было достаточно денег,
чтобы систематически платить за учёбу,
поэтому она занималась балетом лишь время от времени,
но всегда у самых лучших педагогов,
и моя мама приняла её в свой класс учиться бесплатно.

Мелисса была исключительно талантлива -
у неё была врождённая гармония жеста 
и совершенный музыкальный слух.

 "Дурацкие деньги", - сердилась моя мама, - она была убеждена,
что если бы Мелисса могла непрерывно заниматься балетом 
с самого раннего возраста,
то вполне вероятно, она могла бы и не заболеть лейкемией.

Я отчётливо помню, как она впервые вошла в класс - к самому началу занятий.
Все уже стояли у станка, и она устроилась немного поодаль, как будто робела.
Она была крупнее нас - по сравнению со всеми нами она выглядела почти подростком, и у неё был великолепный стержень спины.

На голове у неё был надет какой-то нелепый парик,
который, впрочем, по предложению моей мамы она сняла уже после фондью,
чтобы он не мешал ей полноценно заниматься.

У моей мамы был опыт педагога советской балетной школы,
заставляющий студентов с самого первого аккорда работать 
с настолько полной самоотдачей,
что сначала никто и не придал никакого значения появлению в классе 
новой девочки с каким-то там париком на голове,
а к перерыву трудное волшебство балета сплачивало всех настолько, что
когда Мелисса вспомнила снова надеть свой странный парик,
кто-то просто спросил, а что такое произошло с её собственными волосами.

Мелисса так же просто ответила, что это одно из последствий её химиотерапии,
впрочем, одним из самых лёгких, а вот что действительно изводит, так это слабость.
Она приподняла наклейку пониже ключицы, закрывающую 
уже затягивающееся отверстие для ввода агрессивного лекарства,
время от времени подавляющего рак в её крови.

Мы все растерянно притихли от неожиданной огромности объёма такой непостижимой для нашего возраста, шокирующей нашу детскую реальность информации.

Естественно, я сразу же предложила ей дружить - я очень люблю дарить людям тепло: так здорово видеть, как им от этого становится лучше.

 ...Мы были уверены, что именно занятия балетом привели её 
к довольно длительной передышке,
в результате которой её восхитительные пышные волосы очень быстро отрасли.
Трудно было оторвать глаза от её совершенной красоты.
Мелисса же это чудесное время упорно называла  не пропускающим света надежды чёрным словом "ремиссия", но,

пренебрегая самым страшным из всех предсказуемых вариантов будущего,
она всё же была абсолютно счастлива заниматься тем, что так любила.
И это была самая полноценная жизнь из всех, когда-либо виденных мною.

Мы все мечтали вырасти балетными исполнителями, а Мелисса - педагогом,
потому что лечение время от времени увеличивало её вес.

Мы уже очень долго дружили, когда однажды я спросила её, как ей удаётся игнорировать обречённость. И тогда она преподала мне урок:

Обречённость?.. Ну просто удивительно, как многие люди полагают, что устроились в этом мире навсегда,
совсем не понимая, что каждый же человек от рождения обречён умереть.
Категория "когда" вообще не имеет значения, потому что она никак не управляема -
можно лишь делать попытки продлить свою жизнь,
но они никогда и никому не гарантируют даже это самое продлевание.
Жизнь происходит сейчас, - открывала для меня Мелисса уже известные ей основы бытия, - так в чём же тогда разница?  Ей было уже 12 лет.

И - да, она оказалась права - мои вполне благополучные родители ушли раньше неё.
Они погибли в автомобильной катастрофе за 25 дней до моего 16-летия, и
после похорон она старалась показать мне, как страшно именно оставаться -  несравненно страшней, чем уходить.

Так впервые в жизни беспощадно-горько объясняла мне глобальную беду моя самая близкая подруга, и больше всего ей было жалко не их, а меня. Для меня же это звучало как кощунство по отношению к моим родителям.

И лишь много лет спустя, я поняла: это она искренне старалась спасти и сохранить от беспощадной действительности то, что ещё оставалось от моих родителей - меня. Она была настоящим Ангелом.

За два месяца до своего ухода она осуществила свою главную мечту -
победила в серьёзном балетном конкурсе.

Я никогда этого не достигну - я так и не смогла вернуться в балетный класс,
и моя мама так и осталась моим единственным балетным педагогом (...навсегда?...)


...Станешь тут философом...






.