Долбаная ферма

Шел 4-й день, как февральский снегопад, подобно снежному урагану, накрывал поселок с ног до головы едва проницаемой подвижной стеной. Сильный, но теплый ветер подхватывал крупные хлопья и лепил из них большие сугробы на дорогах. Снегоуборщики с трудом справлялись со своей работой. Не успеют они вычистить все дороги, снег как назло им толстым пушистым покрытием снова ложился на землю. И так шла их бесконечная борьба со снежной стихией.
   Небо, заволоченное серыми свинцовыми  тучами, которые надвигались с запада на восток, было пасмурным и унылым.
   В эти минуты утопал и поселок Латат с численностью более триста человек. Этот поселок считался в своем роде уникальным. Уникальность его заключалась в том, что он единственный от остальных деревень, кто сохранил колхоз и численность. Многие «овдовевшие» поселки с завистью смотрели на Латат, как на перспективную развивающуюся деревню. Помимо этого, в Латате есть своя школа, оборудованная всеми современными принадлежностями  для учащихся. Также, эта школа имеет три автобуса для перевозки учеников с других поселений, где отсутствует преподавательство.
   Напротив школы в метрах сорока располагается клуб, в котором умещаются сразу три немаловажные вещи: детский сад, библиотека и дискотека. Стоит отметить, что дискотека открывается в субботу вечером. Молодежь, самая разнообразная, стекается сюда со всех закоулков, так и за пределами ее. Благодаря тому, что дискотека функционирует за счет круглосуточного кафе, расположенного около трассы. Здоровое красивое кирпичное здание с архитектурными замашками и многочисленными постройками вокруг нее, да еще большая заасфальтированная парковка, сливающаяся с трассой, производило позитивное и что-то такое вдохновляющее впечатление на фоне серой панорамы местного поселения. Неудивительно, что молодежь сперва в кафе заглядывает, и как положено для клубной грядущей тусовки прикупить там алкогольную и табачную продукцию. Возможно, тусовка является в Латате частью всеобщего стимула позитива и оптимизма на светлое будущее…
   И ко всему довершению, деревню украшают две сотовые вышки. 
   
   Сейчас гуляли разговоры среди деревенских сельчан о снегопаде и о скорых праздниках. Обыденные навалившиеся работы по дому, заставили выйти на уборку даже тех ленивцев, которые с первых снежных дней не прикасались к лопатам. Позевывая и матеря погоду, они принимались расчищать тропинки и проходы, но не более того. К вечеру, когда метель еще пуще взбунтуется, все возвращались домой усталые. Были даже среди них такие, кто радовался снегопаду, потому что было хоть какое-то дело, после долгих зимних дней. В основном это были старики.
   В одном из кирпичных домов, рано утром часа в 6, на неширокий двор в рабочей одежде вышел пожилой пенсионер. Пенсионер был низенького роста. Его квадратное морщинистое лицо с голубыми глазами и с копной поседевших светлых волос, которые спутанными колечками тормошились из-под измятой шерстенной шапки на  голове. Первым делом он принялся за расчисткой дорожек, которые утопали по пояс в снегу. Еще  ночью было тепло, но вдруг к утру, погода резко сменилась – похолодало, и без того холодный ветер превратился в обжигающее дыхание на улицах. Идти куда-то было настоящей пыткой.
   Пока старик чистил. Из низенького крыльца выглянул парень, тоже невысокого роста,  в рабочей спецовке. Вязаная шапка с эмблемой на лбу “adidas” плотно до самых бровей охватывала его голову. Парень встал в сторонку подальше от глаз, расстегнул ширинку и отмочил угол. Потом привычным движением достал пачку сигарет и вынул оттуда одну сигарету, которая также привычно заняло свое место между его искусанных губ. После нескольких тщательных попыток разжечь сигарету, наконец, ему удалось закурить. Табачный дым взвился вверх и тут же вместе с ветром и снегом завился в каком-то бешеном танце, и так до тех пор, пока не растворился. Пыхтя сигаретой, парень прошелся по расчищенным дорожкам и вышел на улицу. Старик, уже чистя около забора, на время поднял голову и увидел его.
--на работу?
--да! – сказал парень.
--ну, давай сынок с богом!
   Парень ничего не сказал, только едва заметно кивнул ему головой и зашагал по дороге. Снега было много. Снегоуборщики просто не справлялись со своей задачей. Идти было трудно. Хорошо, что были свежие колеи от легковушек, по ним старались идти те, кто спешил на работу.
   Холодный ветер так и драл кожу до боли. Щеки, нос и подбородок сразу покрывались красными подтеками. Да еще метель с тысячами крупинками снега пытается проникнуть за воротнички.
   Идя чуть боком, парень почти не замечал ветра и сосредоточенно смотрел себе под ноги. Он думал что-то о своем. Привычная улица, привычная дорога, и колхоз, куда направляется он, становится привычным, хотя  не первый раз работает там, просто поработает какое-то время, уволится, потом опять вернется и т.д и т.п.
   Несколько месяцев тому назад, когда он устроился в колхоз, у него не было выбора с работой. Можно было подождать, кривая масть сама тебя выведет, как говорится, но долги и алименты, да еще фискалы, вынудили его устроиться в колхоз, точнее на ферму.
   Как люто он ненавидит это колхоз. Кажется, кто там работает, все ненавидят друг друга, даже животина. Само место испускало из себя чадо ненависти и темной злости, так по крайне мере казалось ему. Когда он приходил туда, то попадал в другой мир – мир безвыходности.
   Везло тем, кто утешал себя алкоголем. Алкоголь строго судится на работе, но здесь нет, здесь он приветствуется. Если начальству попадется кто-то из пьяных, то оно отругает и даст наставления, но не уволит, также и зарплату не лишит. Виноватый только будет кивать головой и бормотать:
-виноват.
  После этого произнесенного слова, начальство вдруг подобреет, и отпусти его, а тот, как ни в чем не бывало, опять еще сильнее напьется и повалится в какой-нибудь уголок. Тут была настоящая демократия.
   Парень был не из их числа. Так шел он сосредоточенно. День, который выдался сегодня, был особенным для него, еще ночью, он принял решение сделать на своем смене знаменательное событие.
   На ферме радовало его одно живое существо, которое так сильно отличается от человеческой жизни. Полюбил ее тогда, когда он устроился здесь. Это было удивительное существо. Глаза большие, черные, умные, так казалось ему. Белая мягкая шерсть, чистоту которую он старался поддерживать от грязи и навоза, были для него на удивление гладким и приятным. Этому существу было три года, и она оставалась еще нетелью. Скоро ее должны отвести к быку. Парень знал об этом и страшно ревновал ее к нему.
   Сам парень работал слесарем. Звали его Андрос. В его обязанности было чистить коровник, чинить и вычищать специальные канавы, оборудованные металлическими лопатками, которые каждый раз, как только канава наполнится дерьмом, гребли всю эту муть подальше от стайки. Работа была понятная, деградированная и сводящая с ума от скуки. Сколько здесь было слесарей, чему свидетельствуют их ругательные и безобразные надписи на штукатуреных стенках.
   Андрос шагал по главной улице длинною в километр, в конце которой и располагался колхоз. Сейчас среди здесь работающих людей, теперь не принято подразумевать в одно слово ферму и колхоз. У колхоза своя жизнь, а у фермы своя. Эти две разные миры, но очень похожие тоном настроения. У всех была одна проблема – скука.
   Скука доканала всех, в том числе и Андроса. Но что он затеял сегодня, было настоящим результатом скуки и безвыходности, тем более его положение и без того безвыходное. Его здравый смысл подсказывал, что он совершает безобразный поступок. Но пик апогея наступил, и было что-то поздно менять, и еще не было сил бороться с внутренними глубинными силами, которые с каждой минуты, все сильней и сильней одолевали его. Им нужен был выход. И выход этот произойдет сегодня ночью.
    Ходьба от дома до места работы занимала около десять минут. В результате плохой погоды, Андрос опаздывал еще на пять минут. Когда остались позади последние дома, здесь дорога разделялась на две. Первая шла на право в сторону фермы, а вторая влево к гаражу. Отсюда были видны белые шапки гаражных сооружений. Сквозь свистящий ветер иногда до уха  доносится гул трактора. По правой дороге нужно пройти сорок шагов и навстречу попадется первый кирпичный коровник, построенный еще в СССР.
    Спереди, разгребая снег, задом приближался «Кировец», и Андросу пришлось прижаться к краю дороги, чтобы уступить ему дорогу. Когда скрылась машина, парень  подошел к коровнику и собирался открыть дверь, неожиданно за его спиной кто-то окликнул.
--оу, здорова! – к нему торопливо шла  маленькая  фигура парня, окутанная облаком снега.
   Андрос ничего не сказал, но, тем не менее, он дождался его.
--я кричу, кричу, а ты не слышишь! – сказал человек и сунул ему руку для пожатия.
--да чего там кричал! Пищал как игрушечный цыпленок! –  произнес Андрос, открывая дверь и делая вид, что не замечает его протянутую руку.
--чего не здороваешься? – произнес человек.
--ну, здорова еще раз!
--да не это, руку чего не жмешь? – улыбаясь и шутливо махая рукой перед лицом Андроса, спросил человек.
--оставь ее себе, -  раздраженно бросил тот и вошел в коровник. Нисколько не обижаясь на своего напарника, паренек последовал за ним, закрывая за собой деревянную дверь, обитую железными листами.
   В коровнике сильно  чувствовался смешанный запах силосного корма, сена, навоза, гниения и аммиака. Здесь вытяжка, как и в других помещениях, не полностью выветривала воздух. В результате чего застаивалась пропитанная ядовитыми испарениями атмосфера, и долгое нахождение в ней было вредным и губительным для здоровья.
   На шум хлопнувшейся двери, несколько коров ближних рядов, подняли головы и, жуя корм, любопытными глазами взглянули на вошедших. Андрос сразу принялся за работу, а паренек, которого все звали  Гогой, пока не думал торопиться. Доярки уже разносили  аппараты доения. Среди доярок были забористые бабы, которые сердито окликали Гогу.
--чего околачиваешься, давай уж за работу!
--начальник придет, буду работать! – нагло огрызался Гога.
--давай доярка! – кричал ему Андрос, - а не то я буду тебе начальником!
   Гога  несколько месяцев подрабатывал дояром, а до этого работал пастухом и слесарем. На вид ему было восемнадцать лет. В прошлом году он окончил школу, и чему был не сказано рад.
--совмещать школу и ферму, не из лучших занятий! – иногда говорил он, когда был пьяным.
--ну-ну, - удивлялись мужики.
--не из лучших! – еще раз повторял он.
--а зачем тогда колупался  с нами?
--школа это не моя среда! – неестественно задумчиво говорил Гога.
   Так его  никто и не понял.
   Появилось начальство. Вялое утреннее настроение как рукой сняло. Теперь работа ускорилась. Доярки отшлифованными движениями многолетней работы, быстро и четко делали свое дело. Гога тоже не отставал за ними. В перерывах, Андроса подшучивал над Гогой, всегда начинал с такой фразы:
--доярка как дела…
   Бабы смеялись над этой шуткой, которая задевала за живое Гогу. Со временем, привыкнув к этой шутке , перестали обращать на нее внимание.
   День близился к вечеру. Доярки заканчивали последние уборочные работы, и начинали расходиться по домам. Гога пока не думал уходить. Ему хотелось побыть в компании с Андросом, чего тот последний не хотел.
   Отбив ломом застывшую мочу в канаве, Андроса включил машину и убедился, что металлические лопатки свободно двигаются.
--давай покурим? – предложил Гога.
--не надейся, я тебя сигаретой не угощу, - доставая пачку сигарет, устало произнес Андроса.
--слушай дай покурить, тебе жалко угостить одной? – все не унимался Гога.
--одной? Да если давать по одной, то мне три пачки в день не будет хватать! – проговорил Андроса, закуривая.
--дай!
--да пошел ты. Короче иди домой, и не мешай мне работать!
--слушай, ты же до одиннадцать работаешь? А сейчас пол двенадцатого. Завтра у тебя выходной. Чего мы тут стоим?
   Тут Андроса хотел его ударить, но сдержался и, подумав, соврал:
--Гришка меня попросил подождать пару часов.
--чето ты обманываешь, - хихикнул Гога. Его глаза шаловливо блеснули и губы сложились в ехидную улыбку.
--ты что-то задумал. За последнее время, я смотрю, ты какой-то странным стал.
--ну это не твое дело, каким я стал, -  не на шутку раздражаясь, сказал Андроса.
--ладно, я шучу, увидимся тогда, - хихикнув, произнес Гога и  протянул руку. Андроса без церемонии пожал его руку и уже с каким-то наслаждением смотрел в след удаляющейся спины того.
   Андроса стоял и докуривал сигарету, прислушивался к разнообразным стихающим звукам. Коровы, напоенные и наевшиеся, лежали на своих местах, лениво пожевывая.
  Выйдя на улицу, Андроса с наслаждением вдохнул холодный ночной воздух. Рядом находился кирпичный телятник. Свернув в его сторону и, пройдя несколько шагов, он остановился перед закрытыми наглухо воротами телятника. На верху двухскатной крыше одиноко горела лампочка, и ее свет падал на перекошенное лицо Андроса. Вделанная дверь в эти ворота, была незапертой. Приоткрыв ее, он сунул лицо вовнутрь и убедился, что здесь никого нет и хотел проскользнуть…
--ты чего здесь? – вдруг раздался хриплый голос за спиной.
--а? Ну, Гришка, ты напугал меня, - дрогнувшим голосом пробормотал Андроса, после того как он повернулся навстречу.
--здорова, короче, слушай, ты заменишь мена на пару часиков, мне нужно срочное дело сделать. А? – сказал Гришка закуривая
--нет проблем, я постаражу твой телятник! – приходя в себя, произнес Андроса, автоматически вынимая пачку сигарет.
--я буду тебе должен! – улыбаясь, сказал Гришка, и по-дружески хлопнул по плечу Андроса.
--смотри не опаздывай, - сказал Андроса. Гришка еще раз улыбнулся, повернулся и быстрыми шагами растворился в темноте.
   Постояв какое-то время, Андроса опять подошел к двери и, распахнув ее, переступил порог, очутился в телятнике.
   С бьющимся сердцем он приближался к заветной клетке. При виде него, телята пугливо вскакивали со своих мест и, успокоившись, подходили к деревянной перегородке, просовывая мокрые мордочки между плоскими дощечками, внюхивались в воздух. Не найдя ничего в нем особенного, они окончательно успокаивались и возвращались к прежним местам.
   Больше половины телятника занимали месячные и старшие телята, а остальная часть принадлежала нетелям. Нетели были буйными и беспокойными, как и все молодые коровы. Находились все они в конце телятника, и в середине весны, их навсегда перегонят в стадо коров. Андрос и направлялся туда. Его лихорадило при мысли о том, что он будет вытворять такое, и если кто-нибудь увидит это, то позора ему не миновать.
  Наконец, он остановился перед той клеткой, в которой и жило его любимое существо. Упираясь грудью о перекладину, Андрос наклонился вперед и подозвал трехгодовалую нетель, которая в это время не спала. В трясущейся руке он держал кусок хлеба с солью.
--ну иди же, - сказал он. Его глаза горели и блестели неприятным огоньком. Нижняя челюсть чуть приоткрылась, дышал он судорожно и хрипло. Во всем его теле бушевал эмоциональный смерч, сопротивляться которому он больше не мог. Нетель подошла и шершавым мокрым языком целиком взяла с его руки хлеб с солью.
--ну все гала моя, я сделаю это тебе вместо быка! – прошипел он, перелезая через перегородку. Нетель испуганно шарахнулась от него.
--ты чего? – ласково неестественно прокаркал он, ступив на загаженный настил. Разведя руки, как словно собирался запахнуть ее в объятья, он придвинулся к ней, прикоснулся к ее белой шерсти, погладил и мягко потрепал  по голове. Нетель, не обращая на него внимания, принялась за сено. Андроса начал действовать. Пристроившись сзади и оголив свой низ, хотел уже познать грешное. Как вдруг понял, что он не достанет до того места, если даже попытается встать на носочках.
--бля*ть! – короткое матершиное слово сорвалось с его губ, выражало все.
   К счастью, рядом с кормушкой стояло ведро для питья. Два дня тому назад от мороза лопнула труба, которая соединялась с питьевой чашей его нетели. Гришка-слесарь обещал починить ее в ближайшие дни.
   Андроса вылил с нее воду и вернулся с ней обратно. Перевернув ведро, он поставил ее на землю и взобрался. Нетель стояла на месте.
--Гала как я тебя люблю! Меня аж прям распирает изнутри! Мы только единственные в этой чертовой ферме! – хрипел он, медленно проникая во внутрь, потом минуту спустя, уже двигал всем телом, - были бы деньги, я бы купил тебя… йес, йес, оу…
--чем мы тута занимаемся? - неожиданно раздался голос Гришки. Он стоял и смотрел как Андроса, шатаясь на ведре и поддерживая свое равновесие и двумя руками держась за зады коровы, трахался.
   Андроса оторопел, но так оторопел, что упал с ведра, а нетель испуганно отскочила от него.
--я… я… я… я ничего такого не делал! – вскричал он.
--еще один очередной извращенец на ферме, - задумчиво проговорил Гришка. Он стоял и глядел на него, в его лице ничего не читалось, кроме как удивления и сочувствия.
--мне крышка! – Андроса встал и схватился двумя руками за голову. – Копец мне!
--да ладно, успокойся, - утешительным тоном проговорил Гришка. Он закурил.
--как успокойся? Я извращенец! Ты все видел! – закричал Андроса. Он упал на настил и зарыдал.
--да успокойся же, говорю. Вылазь отсюда, и, наконец, пристегнись! Ты не один тут такой!