Химера Борея. Глава IX

                ВИНДВОРТ


    Кэтрин арендовала машину и настояла на том, что поведет она. Чезаре был предоставлен сам себе и львиную долю путешествия читал сочинение Мортона. Пастор Дэн Мортон оказался дядей Гринвуда по материнской линии. Он описывал в основном отношения между своей сестрой и племянником, почти не заботясь рассказом о жизни последнего после его разрыва с матушкой. Слог пастора оказался бледным и скучным, к большому разочарованию Чезаре.
   Из всего прочитанного ему запомнились всего два эпизода. Первый был связан с дошкольным детством Гринвуда, когда тот жил с матерью в Лондоне. Очень рано осилив «451 градус по Фаренгейту», будущий писатель – а тогда еще просто пятилетний  мальчик Артур, - вдруг страстно захотел стать пожарным. Таким же, какими были пожарные в книге – не спасателями, а разрушителями, уничтожающими книги. Маленький Гринвуд обожал цитировать первые страницы романа, и Чезаре ярко представился мальчик с бледным лицом, слишком высокого для своего возраста, стоящего перед зеркалом и голосом, тихим и гулким одновременно, читающего вслух по памяти: «Жечь было наслаждением. Какое-то особое наслаждение видеть, как огонь пожирает вещи, как они чернеют и меняются».
   Мать Артура принадлежала к семье, близко дружившей с Толкиеном и Льюисом, книги были для нее сакральными предметами. Неудивительно, что  она пришла в ужас от странных слов своего сына. Застав его за цитированием Бредбери, Элеонора первый и последний раз ударила маленького Артура. Чезаре подумалось, что старику Фрейду было бы любопытно поработать с миссис Мортон.
    Второй запомнившийся Чезаре эпизод относился уже к юности Гринвуда, к его последнему школьному лету. Он отдыхал с матерью в Озерном крае, куда заехал невесть откуда взявшийся бродячий цирк. Юноша был так впечатлен, что не спал всю ночь после представления и потом сбежал вместе с циркачами. Его нашли через неделю после побега. Элеонора писала пастору Мортону, что сын вернулся неузнаваемым. В нем появилась какая-то новая, гордая косточка, отрешенность и замкнутость, будто бы он осознал свое призвание. Пастер Мортон написал, что  этот случай был описан самим Гринвудом в одном из первых его романов, посвященных трем писательницам, прототипами которых послужили сестры Бренуэлл.
   Чезаре сделал над собой усилие и посмотрел сноску в конце книги: «Джейн, Кэтрин и Агнес Бренуэлл родились и выросли в небольшом городке Виндворт, в семье пастора ирландского происхождения. Сёстры рано начали заниматься литературным творчеством. В 1848 году они опубликовали сборник новелл под псевдонимом братья Кемпбелл. Сборник успеха не имел. Через несколько лет в печать вышли три романа сестер, принесшие им мировую славу. Сестры Бренуэлл никогда не выходили замуж и не выезжали за пределы Йоркшира. В настоящее время в Виндворте работает дом-музей Бренуэллов.»
     Чезаре потер глаза и вяло взглянул на часы: было уже около половины третьего.
- Ну и скоро мы приедем, Шумахер? – с кислым лицом осведомился Чезаре.
- А мы уже почти приехали, неженка, - весело откликнулась Кэтрин. Трехчасовое молчание оказало благотворное действие на ее настроение.
- Выруби режим «сарказм», сделай одолжение, - поморщился Чезаре.
- Прекрати, пожалуйста. Смотри лучше туда - как красиво! – воскликнула Кэтрин и показала на боковое стекло.
  Завеса тумана становилась все прозрачнее, проступившее сквозь своды облаков солнце обнажило вересковые пустоши. Чезаре перехватило дыхание от их дикой красоты. На мгновение ему показалось, будто здесь, под грубым полотном пустошей, лежали спящие атланты, чьи сильные тела были созданы из светло-серого камня. Они были погружены в глубокий сон так давно, что их могучие плечи скрыли волны тускло-зеленого вереска, то вздымавшиеся к небу, то низвергавшиеся вниз, образуя каменистые русла темных ручьев.
   Наконец, вдали показался Виндворт, небольшой городок с мощеными улицами и невысокими каменными домами. Городок, ставший легендой благодаря сестрам Бренуэлл и Гринвуду.
    Виндворт располагался на крутых хребтах холмов, вокруг которых не было ничего, кроме вереска. Ни деревьев, ни кустарника – только небо и земля в их первозданной дикости и языческом величии.
    Машину сильно тряхнуло при переезде через старую железную дорогу.
Чезаре представлял себе, как аккуратный паровоз прошлого века делал  сигнальные гудки, подходя к станции, как суетились на перроне дамы и джентльмены,  а дети жались к родителем, впервые увидев стальное чудо – поезд, длинный и извилистый, точно дракон. Виндворт у Чезаре вызывал точно такие же чувства, как паровоз – у девочек и мальчиков XIX века: изумление, непонимание, любопытство. С одной большой разницей: паровоз был чудесным пришельцем из будущего, а Виндворт – призраком прошлого.
  К удивлению Чезаре вдруг раздался далекий гудок поезда и мимо него пронесся сверкающий новизной состав. Когда Кэтрин проехала немного вперед, Чезаре увидел, что за старой станцией стоит еще одна, абсолютно современная и работающая.
   «Очень странно – быть там, где десятки раз бывал отец,» - подумал Чезаре. Ральф все время обещал взять сына с собой, поближе познакомить с Кэро – но так и не выполнил обещанное. Он был слишком увлечен кинематографом – в его сердце было мало место для других.
    Франческа всегда говорила, что непоколебимая вера Ральфа в себя и заставила ее влюбиться в него. Отец, с его светлыми кудрями и благородным взглядом, был точно выдуман чудаком, ностальгирующим об эпохе давно исчезнувших рыцарей. И Чезаре неожиданно стало почти физически больно от мысли, что в глазах такого отца он – все равно, что бастард. Никто. Почти сразу же колющая боль сменилась горячей, сухой злостью.
    Чезаре подумалось, что отец Хантера должен был гордиться своим красавчиком Уильямом. Гугл мгновенно выдавал ссылки на работы Хантера-младшего, разоблачения и расследования. Кроме того, у Уильяма за плечами был Кэмбридж с его многовековой историей и проверенными временем традициями преподавания.
       Чезаре не кончал университета. Он отучился всего один семестр в Йеле, факультет журналистики, и бросил ради выгодного предложения Алекса. Сложно было совмещать учебу с работой. Самообразование не имело для Чезаре притягательной силы, хотя все профессора твердили, что он способный малый. Однако чего стоят наши способности, если они не приносят материальной выгоды?
    Чезаре не был таким, как Гринвуд или Ральф. Он принадлежал к породе людей, с насмешливой улыбкой спускающихся вниз за скатившимся камнем, чтобы вновь и вновь поднимать его на гору. Прошлое и будущее – зыбкие материи, и Чезаре старался не думать о них. Реально только одно – сегодня.
Чезаре не пытался заслониться от неотвратимого – смерти и забвения – бутафорским щитом искусства, как делали Ральф Гордон и Николас Гринвуд.
    Кэтрин остановила машину около гостиницы. Они с Чезаре разделились: Кэтрин взяла на себя устройство их в номер, а Чезаре отправился побродить по городку. И заодно узнать кратчайшую дорогу к Гринвуду.
    Пепельно-серый Виндворт, несмотря ни на что, был глухой провинцией. Где-то хрипло лаяла цепная собака, печально мычала корова, из курятников слышалось ворчливое квохтанье кур и нетерпеливое пение петуха, ждущего весны. Время текло медленно, точно величавые воды реки, оно было густым и давящим.
    Чезаре смотрел на каменные дома, каждому из которых было, по меньшей мере, три века. История жила с англичанами по соседству, запросто и фамильярно. Американская провинция была не такой. Грязнее, моложе и современнее.
   Вскоре впереди показалась старинная церковь святого Майкла зеленовато-серого камня, отдаленно напоминавшая готический костел. Солнце дрожало в цветных стеклах витражей, играло тенями деревьев над массивными надгробиями старого кладбища, которому было около двухсот лет. 
    Неподалеку от церковной ограды тек грязный ручей. Пятеро мальчишек десяти-двенадцати лет с гиканьем и смешками сгрудились около него. В руках самого младшего, обладателя красной замызганной кепки, был белый котенок, пронзительно пищащий от страха. Мальчишки нетерпеливо подбадривали того, что был в кепке, перебивая друг друга:
- Давай, чего стоишь?
- Дурак, весело же!
- Сделка есть сделка!
    Мальчик в красной кепке молчал и только крепче прижимал к себе котенка. Наконец, старший из компании, вихрастый парень с умным и подвижным лицом, решительно вырвал у него из рук котенка и под аплодисменты всех остальных опустил в ручей
    Тут из-за поворота показался кряжистый мужчина лет пятидесяти с густыми черными кудрями и толстыми бровями, похожими на двух мохнатых гусениц. На его подбородке красовалась крупная бородавка размером с добрую виноградину. Он был в кожаном фартуке и грубых рабочих штанах. Неуклюже размахивая руками, мужчина гаркнул рокочущим басом:
- А ну, черти полосатые, брысь! Оставьте кошку!
   Мальчишки с визгом бросились к церковной ограде и, с ловкостью обезьян преодолев ее, бросились врассыпную, заливисто хохоча. Мужчина с бородавкой грузно подбежал к ручью и вытащил из воды дрожащего котенка. Торопливо вытирая его, он что-то нежно шептал трясущемуся грязно-белому комочку. Вдруг вихрастый парень показался из-за ограды и крикнул:
- Питер-Бородавочник! Питер – живодер! Питер – Бородавочник! Питер- живодер!
- Я те дам, «живодер»! – рыкнул мужчина и двинулся на парня. Тот мгновенно исчез за каменным ограждением и больше не появлялся.
    К Питеру подошла худая женщина с рябым лицом. Ее большие глаза были удивительно красивого оттенка – голубовато-зеленые, глубокие и чистые. Она мягко взяла из ручищ мужчины жалобно мяукавшего котенка и сказала:
- Пойдем, Питер. У нас еще много работы.
- Вот кретины, а? Я им говорил, угрожал, - все без толку!
  Женщина кивнула и сказала со вздохом:
-  Слепому коню что кивай, что подмигивай.
   Чезаре нагнал пару.
- Простите, мистер! Миссис!
   Рябая женщина и мужчина с бородавкой пристально посмотрели на него.
- Простите, я хотел узнать…
- Тебя как зовут-то, парень? – без обиняков спросил мужчина.
- Чезаре. Чезаре Марчелли.
Мужчина обтер свою волосатую руку о фартук и протянул ее Чезаре:
– Питер Бабингтон. Ты прости, что так прямо – терпеть не могу разговаривать людьми, которых даже по имени не знаю.
- Ясно. Знаете, мне кажется, вы сможете мне помочь. Дело в том, что мне очень нужно узнать насчет…
 Рябая женщина разглядывала Чезаре, поглаживая котенка, затихшего на ее руках.
- Бараны кончились. Можете приехать за ними в следующем месяце, - мягко улыбнувшись, сказал она. Чезаре опешил:
- Что?
- Ну как, парень, жена говорит – если тебе нужна баранина, ее нет, - нетерпеливо пояснил Бабингтон, - Ты же за мясом приехал?
- И вы не ошиблись, приехав именно к мужу. Он – лучший мясник в округе, - горделиво сообщила рябая женщина.
   Чезаре покачал головой, пояснив:
- Нет-нет, я совсем по другому вопросу. Мне срочно нужно узнать, как попасть в Топ Уизенс, к мистеру Гринвуду…У меня есть важное дело к…
   Бабингтон прыснул и переглянулся с женой.
- Пойдем, еще теленка свежевать надо, - сказал он, с трудом сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.
- Постойте, а… - начал было Чезаре, но Бабингтон торопливо пожал ему руку и со словами «до свидания, мистер» ушел вместе с женой, поглаживая спасенного котенка.
    Чезаре с недоумением посмотрел им вслед. С досадой пнув булыжник мощеной улочки, он двинулся дальше. Нужно было во что бы то ни стало выяснить дорогу к Топ Уизенс.
     Вскоре его нагнала разозленная Кэтрин. Все гостиницы были заняты приезжими, туристами и гостями – следующим утром начинался традиционный зимний карнавал в Виндворте. Хантер и Кинг обогнали Чезаре с Кэтрин на целых шесть часов и заняли одну из последних комнат. Чезаре тяжело вздохнул и зашагал рядом с Кэтрин к ближайшей забегаловке. Эту ночь им предстояло провести в машине.
- Черт бы побрал этот карнавал, - сумрачно заметил Чезаре.
- Черт бы побрал этого Хантера, - невесело откликнулась Кэтрин.
- В самом деле? Я думал, он в твоем вкусе. Успешен, красив, холоден.
- Прекрати. Конкурс на самую глупую шутку давно закончился, - губы Кэтрин дрогнули в улыбке.
    Они зашли в небольшой ресторанчик «Леди в белом». Внутри пахло свежей выпечкой и корицей. Повсюду на стенах висели оленьи рога и кабаньи головы, на полу лежали искусственные шкуры. Заказав скромный ужин на двоих, Чезаре с Кэтрин расположились в углу у окна. Снежинки таяли на ресницах Кэтрин и превращались в сверкающие водяные бусины. Ее волосы потемнели от влаги и начали еще сильнее виться. То ли атмосфера в Виндворте располагала к странностям, то ли виной тому была сказочность самого городка, но Чезаре показалось, что Кэтрин похожа на морскую царицу из древних мифов.
    Хозяйка мило улыбалась им, мелко тряся кудрявой головой, и громко шепнула молоденькой официантке: «Смотри, Сюзи! Какие милые молодожены».
    Чезаре с Кэтрин заговорщицки переглянулись и прыснули.
- Наверное, мы и правда напоминаем влюбленных голубков, - хмыкнул Чезаре, приподняв свой бокал с красным вином.
- Любовь – сплошная физиология, милый мой, - усмехнулась Кэтрин, чокнувшись с ним, - За химию и физику!
- За них! – согласился Чезаре и выпил до дна рубиновую жидкость.
   Еще никогда любовь не казалась ему столь далекой от влечения.