Химера Борея. Глава X

                ПОД МАСКОЙ СМЕРТИ


  Пронзительно пахло элем, имбирем и мандаринами. Шелковые флажки, искрящиеся всеми оттенками радуги, развевались над Робин Гудами, королями Артурами и королевами Гвиневрами. Люди говорили, смеялись, ссорились, и теплый пар цвета парного молока поднимался над разношерстой толпой. Шел снег, серебрящийся на меховых плащах и начищенных до блеска доспехах. Пела волынка и скрипка вторила ей. Где-то вдалеке еле слышно шептала гитара и что-то пел удалой юношеский голос на мертвом кельтском языке.
    Шестеро бородатых весельчаков в бордовых дублетах, отороченных белоснежным горностаем, отплясывали старинный танец моррис, и были и веселы, и сосредоточены их раскрасневшиеся лица Румяная толстуха в изумрудном плаще разносила деревянные кружки с настоящей медовухой, дымящейся на холодном ветру.
   Шестеро весельчаков в народных одеждах йоркширцев отплясывали старинный танец моррис, и были и веселы, и сосредоточены их раскрасневшиеся лица. Им хлопали, смеялись, бросали мелкие монеты в широкополую шляпу, доставая их из кожаных поясных кошелей.
   Маски, маски, десятки, сотни масок кружились вокруг Чезаре, точно одно многоликое чудовище, говорящее сразу на всех языках. Многоголосье пьянило и завораживало. Чезаре чувствовал себя так, словно оказался на огромной театральной сцене в разноликой массовке – если когда-нибудь в театре вообще использовали массовку.
    Среди прочих он разглядел и Хантера с Кингом. Амар Кинг в костюме монаха-бенедиктинца расположился за столиком с книгой и полностью ушел в мир слов. Хантер улыбался, шутил, флиртовал и находился в центре всеобщего внимания. Он декламировал Оскара Уайльда низким голосом с рокочущими нотками, заставляя девушек недвусмысленно краснеть. Его костюм отсылал к эпохе Тюдоров, и был весь вышит искусственными жемчужинами и черным бисером.
    Оглянувшись, он заметил Чезаре с Кэтрин. Обменявшись с первым холодными взглядами, Уильям очаровательно улыбнулся Кэтрин и слегка поклонился. Она отвернулась. Лицо ее было бледно после бессонной ночи – уснуть в машине было практически невозможно. Под глазами Кэтрин залегли сизые тени, делавшие ее глаза визуально больше, чем они были на самом деле. Волосы, наспех заплетенные в косу, растрепал ветер. Но даже такой она была привлекательна.
    Краем глаза Чезаре видел, как Кинг откладывает книгу и методично расчищает себе дорогу в толпе: через несколько секунд его тяжелая рука опустилась на плечо Чезаре.
- Отойдем? - мягко спросил Кинг.
   Чезаре кивнул:
- Отойдем.
    Кинг дружески улыбнулся и взял Чезаре под руку. Успокаивающе кивнув встревоженной Кэтрин, Чезаре позволил Кингу увести себя в сторону от ряженых. Кинг достал из кармана рясы сигареты.
- Курите?
- Редко - пожал плечами Чезаре, принимая сигарету.
- Я тоже. Но у нас особый случай, - спокойно заметил Кинг, задумчиво выпустив едкий дым через широкие ноздри.
- У вас был разговор ко мне, не так ли? - спросил Чезаре, вытирая краем рукава непроизвольные слезы, выступившие на глазах от дыма.
- Верно. Сколько вы хотите, чтобы безболезненно уехать отсюда?
-Забавно: я думал, у святош нет чувства юмора, - усмехнулся Чезаре.
- А я и не шучу, мистер Марчелли - настрой мой серьезнее некуда. Мы с моим другом навели справки - вы больше не сотрудник Лос-Анджелес Монд. Понимаю, всем нужны деньги.  Мы сможем заплатить вам больше вашего бывшего босса. В конце концов, что вас здесь держит?
   Кэтрин, жажда реванша, близость к отцу и тете... Все это вспыхнуло и исчезло во мраке памяти за сотую долю секунды. Вслух Чезаре сказал грубо:
- А вам какая разница?
  Кинг хлопнул его по плечу:
-Подумайте. Это шанс заработать больше меньшими усилиями.
- Боитесь, что дичь убежит? - поднял бровь Чезаре.
- Вы проницательны. Старик недоверчив, - а мы съехались к нему целой толпой. Если все попробуют к нему пробиться, туда не попадет никто.
- Я - оптимист, мистер Кинг, уж простите. И думаю совсем иначе.
   Кинг усмехнулся:
- Всегда есть время передумать, не так ли?
  И, попрощавшись, он исчез в густой толпе. Пестрые маски кружились вокруг Чезаре в одном нескончаемом хороводе. Люди, пользуясь тем, что их не узнавали в костюмах, шутили друг над другом, мужчины хвастались перед спутницами в костюмах нимф и дриад, а девушки рискованно заигрывали с партнерами по танцам. Истинную свободу могли дать только маски.
     К Чезаре подошла Кэтрин.
- И что хотел этот Кинг? – осведомилась она. Чезаре приобнял ее за талию и улыбнулся:
- Бог с ним, Кэт. Лучше наслаждайся праздником!
    Нордического вида мужчина с кое-как приделанными оленьими рогами, гордо восседая верхом на длинноногом скакуне, подскакал к Чезаре и Кэтрин. Последняя от неожиданности вцепилась в руку Чезаре. Норовистый конь рыл копытом свежий снег, и сверкал черными глазами. Лицо всадника было точно вырезано из эбенового дерева, а сам он – словно сошел со страниц древнего манускрипта Беды Достопочтенного. В руках его поблескивало охотничье ружье.
    Чезаре почувствовал легкую тошноту, подкатившую к горлу при виде огнестрельного оружия. Образ распростертого на полу лос-анджелесской квартиры самоубийцы мгновенно вспыхнул в памяти. Чезаре постарался успокоить себя тем, что и ружье, и охотничий костюм – карнавальная бутафория.
   Обладатель оленьих рогов заявил чванно:
- Леди, милорд – вы не в костюмах. За отсутствие костюмов полагается штраф.
- Послушайте, мы просто туристы, - примирительно сказал Чезаре, отцепляя от своего локтя пальцы Кэтрин и невольно косясь на ружье. Хотелось рвануть его за ствол и, вырвав из рук ряженного, закинуть куда-нибудь подальше.
- Все вопросы к Мерлину, - пожал плечами мужчина, - Он организатор. Я просто выполняю долг.
- А вы кто тогда? Лорд?
- Нет, я – Херн-Охотник, из Виндзорских лесов.
- Тогда будьте добры, вызовите-ка поскорее великого Мерлина. Боюсь, без магии не решить наших проблем, - не выдержав, сострил Чезаре.
  Мужчина насупился и кликнул какого-то мальчонку в наряде лиса. Мальчик кивнул и исчез в густой толпе.
    Мерлин и правда не замедлил явиться. Им оказался длинный и прямой, как меч, старик в расшитой рунами тунике и островерхом колпаке. Он бросил колючий взгляд на Чезаре и Кэтрин.
- Так это вы, милейшие, не хотите платить? – сурово осведомился он, насупив густые брови.
- Увы, это мы, - согласился Чезаре, - Но, знаете, мы здесь проездом... Мы ничего не знали о карнавале, и…
  Старик скривился:
- Американцы, да? Наш городок не похож на ваше государство. У нас все тихонько, спокойненько – все мы соблюдаем законы. Так что, милейшие…
   Чезаре и Кэтрин переглянулись. Чезаре вздохнул.
- Ну и сколько с нас? – мрачно спросил он.
  Старик с готовностью отозвался.
- Два шиллинга, дорогой мой.
   Чезаре отдал нужную сумму, и старик торопливо спрятал их в мешочек, висящий на медном поясе в виде переплетенных лилий.
- Вот и спасибо, вот и хорошо. Надеюсь, не испортил вам знакомство со славным местом, где жили сестрички Бренуэлл…Что поделать – стариковские придирки, - Мерлин хихикнул, увлекшись юродствованием. Херн-Охотник, убедившись, что все заплачено по совести, пустил своего скакуна рысцой и удалился.
    Чезаре покоробило показное шутовство Мерлина. Видимо, старику нравилось говорить подчеркнуто подобострастно, словно он получал от этого мазохистское удовольствие.
- Ошибаетесь. Мы не к Бренуэллам, - резко ответил Чезаре.
- А к кому же тогда? – на лицо старика набежала тень.
- К Гринвуду, сэр, - вежливо отозвалась Кэтрин, - Он же живет неподалеку, верно?
- Фанаты, значит, - сумрачно усмехнувшись, бросил Мерлин, смерив Чезаре с Кэтрин холодным взглядом. «Что его не устраивает?» - спросил себя Чезаре, пристально всматриваясь в лицо старика, ставшее совершенно непроницаемым.
- Можно и так сказать, - обаятельно улыбнулась Кэтрин, - Мы не собираемся преследовать его и донимать, просто нам любопытно было бы узнать некоторые…
  Глаза Мерлина вспыхнули лукавым огоньком. Старик вновь расплылся в сахарной улыбочке.
- Милейшие, хотите увидеть Гринвуда? Так это всегда пожалуйста, хотите, и дорожку покажу…
   Чезаре удивленно поднял брови:
- А разве можно пешком?...
- Можно, дорогие мои, можно. Пойдемте.
   По дороге он представился: оказалось, его зовут Уильям Бренуэлл, и он потомок тех самых сестер Бренуэлл, имя которых сделало Виндворт из никому неизвестного городишки туристическую Мекку.
  Чезаре с Кэтрин двинулись за Бренуэллом по улочкам Виндворта, поддерживая едва тлеющий разговор на нейтральные темы – о погоде и новой эпидемии гриппа, захлестнувшей и США, и Европу. Между тем Чезаре жадно разглядывал городок, кишевший туристами.. Подвижные и худощавые японцы восторженно фотографировали старинные домики и лавчонки, обмениваясь многословными репликами на своем страннозвучащем языке. Несколько французских студентов оживленно обсуждали маршрут, склонившись над картой, все как один черноволосые и большеносые. Чезаре смутно различал отдельные французские слова. Где-то раздавался искрящийся каскад певучей итальянской речи. Языковое многоголосье отозвалось в душе Чезаре тоской о родном Лос-Анджелесе.
   Вскоре показалась уже знакомая Чезаре церковная ограда из светло-серого камня. Кое-где на ней горели изумрудные пятна лишайника. Бренуэлл остановился подле церковных ворот и потянул кольцо.
   Чезаре с сомнением взглянул на него. Однако старик уверенно кивнул и поманил их с Кэтрин за собой.
- Зачем нам на кладбище? – тихо спросила Кэтрин.
- Может, Гринвуд у пастора – мало ли, - пожал плечами Чезаре и послушно двинулся за Бренуэллом. Вскоре старик остановился и с кривой усмешкой указал на квадратный камень с четко выбитой надписью «Светлая память.» По виду он был гораздо старше окружавших его надгробных камней. Чезаре похолодел. На камне было выбито имя Николаса Гринвуда.
- Так он… - хриплым голосом начал Чезаре.
- Именно так. Мертв. Уже два века, как, - спокойно ответил старик.
  Чезаре внимательнее посмотрел на надпись. Даты жизни явно не имели отношения к писателю - 1738-1800.
- И что это? – раздраженно осведомилась Кэтрин. Небесно-голубые глаза ее потемнели от гнева.
- Настоящий Николас Гринвуд. А не этот позер, который заперся в своей башне из слоновой кости. Чем он там занимается, а? С девкой развлекается? – подбородок старика мелко дрожал.
- С какой девкой? – поморщилась Кэтрин.
- А как же? Эта его воспитанница, Габриэль – что она там безвылазно делает столько лет? Ублажает покровителя, что же еще!
- Знаете что, мистер Бренуэлл, вы не могли по-человечески сказать… - вскинулся было Чезаре, но старик грубо перебил его:
- Американцы полагают, что весь мир – им слуга и помощник, - ан нет, дорогие мои, все совсем иначе! И я, между прочим, не какой-нибудь там Гринвуд, а потомок тех самых Бренуэллов! Я – из литературной аристократии! Счастливо оставаться у вашего плебея Николаса Гринвуда, мистер не знаю как вас там.
   Тяжело дыша после долгой тирады, старик, ковыляя, покинул кладбище. Хрипло каркало кладбищенское воронье, струился дымок из празднично убранного дома пастора. Из его дубовых дверей вдруг выскользнула стайка ребятишек лет шести-семи и принялась бегать друг за другом, хохоча и толкаясь, среди неподвижных могильных плит.
- Вернемся к машине? – предложила Кэтрин.
- Попозже, ладно? Придется идти через город, и я сейчас убью первого же Херна-Охотника или Мерлина, который мне встретится.
  Кэтрин понимающе кивнула и, оставив Чезаре одного, села на скамейку у самого входа. Чезаре  принялся бесцельно бродить по дорожкам между древними надгробиями, пробегая глазами по именам, давно потерявшим всякий смысл. На некоторых плитах и надписи было сложно прочесть, они казались обезличенными печатями самой Смерти и словно ничего, кроме нее, не таили под собой, в беззубой пасти Земли, - ни сожалений, ни надежд, ни любви. Ничего.
- Чезаре! – придушенным шепотом окликнула его Кэтрин.
   Чезаре подошел к ней. Она покинула лавочку и теперь стояла перед надгробием, относительно недавнем, и дрожащей рукой показывала на надпись. Ее глаза влажно блестели.
- Ты знал, что жена Гринвуда была беременна? Когда ее убили? – спросила она.
   Чезаре похолодел. Кэролайн Мортон и правда ждала ребенка. Надпись на надгробии была двойной: Кэролайн Мортон и Габриэль Мортон. Нерожденная девочка.
- Постой, постой! Габриэль – это же имя его воспитанницы! – сказал Чезаре.
- Наверное, он удочерил девочку с тем же именем в безумной попытке вернуть дочь, - предположила Кэтрин, - Потеря ребенка кого угодно может свести с ума.
- Слушай, Кэт, ты так говоришь, как будто уже стала многодетной матерью.
   Неожиданно Кэтрин смутилась.
- Нет, я просто интересуюсь психоанализом…И потом, это ясно любому.
- Интересуетесь Мортонами, молодые люди? – раздался рядом низкий женский голос с хрипотцой.
    Чезаре, вздрогнув, поднял глаза. Перед ним стояла женщина лет шестидесяти, полноватая, но не слишком, с благородным профилем римлянки и квакерски строгой прической. Ее нельзя было назвать старухой, разве что – пожилой дамой при всей ее грубоватости и надменности. Она курила женскую трубку, однако даже это делала с каким-то особым шармом. Ни пальто, ни куртки на ней не было – только темная шаль из пушистой шерсти, в которую она кутала свои узкие плечи. На ней был рождественский костюм матушки Шиптон.
    Кэтрин прикрыла рот ладонью:
- О, Господи! Вы…
   Женщина усмехнулась:
- Именно. Я - Ребекка, вдова литературного агента Гринвуда, Роберта Рэкхема.