Химера Борея. Глава XI

                ЧТО РАССКАЗАЛА РЕБЕККА?

   Глухое карканье воронья начинало действовать Чезаре на нервы. Тучи набухали и становились темнее – и ничто не предвещало ясного вечера.
   Ребекка со вкусом пустила дымное колечко и произнесла:
- Люди приезжают сюда по двум причинам: либо они без ума от ранней викторианской литературы, либо – от современной в лице мистера Гринвуда. К какому типу относитесь вы?
   Сделав Кэтрин знак не вмешиваться, Чезаре посмотрел прямо в прозрачные глаза Ребекки и сказал:
- Ни к какому, мадам. Видите ли… - Чезаре доверительно приблизился к Ребекке, - Я лично знаю Николаса Гринвуда.
   Ребекка недоверчиво хмыкнула:
- Лично – это по фотографиям в интернете?
- Нет, по фотографиям в семейном альбоме. Отцовском.
  Ребекка замерла. Тревожно вглядываясь в лицо Чезаре, она спросила негромко:
- И кто же ваш отец, позвольте поинтересоваться?
- Ральф Гордон.
  Помедлив, Ребекка произнесла:
- Знаете, что…Много всяких шляется здесь, вынюхивает о Гринвуде…Ко мне уже заходили два господина – мистер Хантер и мистер Кинг, кажется, так их звали…Но вы – другое дело.
- Спасибо – не очень приятно носить ярлык прохвостов, знаете ли, - ослепительно улыбнулся Чезаре. Ребекка улыбнулась в ответ:
- Еще бы! Где вы остановились, кстати?
- Нигде – все гостиницы забиты, - вздохнула Кэтрин.
- Ну вот и славно – значит, я смогу сделать вам приятное одолжение. Пойдемте, я содержу пансион…Там уютно, вам должно понравится.
  Они вместе вышли с территории кладбища и неторопливо зашагали втроем по мощеным улочкам Виндворта. Кэтрин бросила на Чезаре радостный взгляд. Он подмигнул ей.  Всего его тело ныло от желания выспаться на хорошей кровати, не согнувшись в три погибели в узком салоне, пропахшем бензином и освежителем воздуха с запахом ландыша.
  Вскоре Ребекка остановилась у крепко сбитого домика с замшелыми стенами.
 - Ну, вот мы и пришли. Проходите, мистер Марчелли, и вы, миссис Марчелли, тоже - с этими словами она толкнула дверь внутрь.
   Кэтрин толкнула Чезаре в бок, когда тот вознамерился возразить Ребекке, что они с Кэт вовсе не женаты.
- Какой смысл притворяться? – одними губами спросил Чезаре.
- Женатым доверяют больше, - так же неслышно ответила Кэтрин и проскользнула внутрь вслед за Ребеккой.
   Чезаре зашел следом за ней. Миссис Ребекка сразу отвела Чезаре и Кэтрин в столовую, обитую гранатового оттенка обоями и украшенную рамками с силуэтами, выполненными из черного бархата. Остальные комнаты были отделаны просто и грубо: белые стены и темная, простая мебель.
   Из глубокого кресла показалась белая кошка с черепаховыми пятнами. Подойдя ближе, она потерлась о ногу Чезаре и, жмурясь, замурчала.
- Отстань, Смайл. Что мы с мистером Гринвудом о тебе подумаем? – строго сказала Ребекка и взяла питомицу на руки.  Присмотревшись, Чезаре отметил, что Смайл в самом деле кажется улыбающейся.
- Милое создание, - заметил Чезаре. Ребекка вскинула на него заблестевшие глаза.
- Эта милая барышня – бывшая питомица мистера Гринвуда, - пояснила Ребекка и поцеловала кошку в голову. Кошка довольно замурчала.
- А вот там – господин Нельсон. Видите, на окне? Раньше он тоже жил у мистера Гринвуда, - Ребекка указала на подоконник, где с богемным видом возлежал дымчато-серый кот с невероятно пушистым хвостом. Он лениво приоткрыл единственный янтарный глаз и холодно взглянул на Чезаре. Ребекка бережно посадила Смайл на подстилку рядом с Нельсоном.
   Проследив взгляд Чезаре, направленный на кошек, Ребекка пояснила:
- Мистер Гринвуд отдает старых кошек мне. Ему тяжело наблюдать за тем, как бедняжки дряхлеют и умирают. 
  Чезаре не нашелся с ответом. Хорош хозяин, отсылающий состарившихся животных от себя подальше. Образец заботливости.
   Вдруг Кэтрин пронзительно чихнула.
- У вас что, моя милая, аллергия? – вскинула брови Ребекка. Тон ее был таким напряженным, словно Кэтрин чем-то ее оскорбила.
- Да, у меня… - начала было Кэтрин, но Ребекка ее холодно перебила:
- Сейчас принесу вам воду и таблетку.
  Принеся Кэтрин антиаллерген, Ребекка подошла к темному журнальному столику и начала торопливо убирать с него вещи, чтобы сервировать чай. Чезаре решил ей помочь. Перекладывая со стола на комод стопку книг, он неловко покачнулся и два верхних тома упали на пол. Извинившись, Чезаре было поднял их, как вдруг заметил письмо, лежавшее между книгами. Стремительным почерком на конверте было выведено имя адресата – «Ребекке Грэхем». Адресантом был Николас Гринвуд.   
   Миссис Ребекка взяла письмо у него из рук.
- Вы нашли его, мистер Марчелли? Как это мило с вашей стороны! – с иронией заметила она.
- Вы переписываетесь с Гринвудом? – осведомился Чезаре.
- Вас удивляет, что еще существуют люди, не нуждающиеся во всех этих ваших глупостях вроде мобильников?
- Выходит, Гринвуд…то есть, мистер Гринвуд сейчас не в Топ Уизенс. 
- Ах, так вы не знаете? На территорию Топ Уизенс, а тем более – в дом, никого уже очень давно не пускают. Даже меня! Вот уже лет пять или шесть, как я не видела мистера Гринвуда. Всему виной дворецкий - бездельник и мизантроп. Настоящий Цербер! Он стережет мистера Гринвуда денно и нощно, а по четвергам отлучается за покупками…Мерзкий тип! Я однажды предложила Гринвуду через его дворецкого водить бедняжку Габриэль в нашу школу. И знаете, что сделал этот дьявол, Ричард? Расхохотался мне в лицо. А потом пробормотал что-то страшно невразумительное и уехал. Из-за него я возненавидела четверги. Ни за что не поверю, что вся эта игра в отшельничество идея одного мистера Гринвуда и… - внезапно Ребекка осеклась и пристально посмотрела на Чезаре, так, словно ненароком сказала что-то лишнее.
- Ричард приезжает только по четвергам? Ну а в другие дни? – спросила Кэтрин.
- В другие дни Топ Уизенс и Виндворт никак не соотносятся между собой, - не смотря на Кэт, отрезала Ребекка. Кэтрин предпочла больше не вмешиваться в беседу.
- Значит, чтобы попасть к мистеру Гринвуду нам придется ждать приезда Ричарда? – с еле скрываемой досадой произнес Чезаре.
- Именно так. Более того – вам нужно будет убедить его взять вас с собой…Впрочем, у вас (она сделала акцент на слове «вас») с этим проблем не будет, - Ребекка улыбнулась, - Я покину вас ненадолго – приготовлю чай.
  Чезаре почувствовал жгучую досаду. Они с Кэт приехали в Виндворт в субботу, и до четверга была почти неделя. Было бы глупо терять целых пять дней просто так. Нужно ак можно быстрее придумать выход из сложившейся ситуации.
   Ребекка вернулась через несколько минут с подносом, на котором  золотисто-коричневые куски йоркширского пудинга приятно соседствовали с тонко нарезанным «Камамбером». Три узорные чашки чая с чабрецом дымились подле еды.
- Ешьте, где вы еще попробуете такой пудинг! Только в Йоршире умеют делать пудинги, уверяю вас, мистер Марчелли, - авторитетно заметила Ребекка, раскуривая новую трубку. Смерив Кэтрин ироничным взглядом, она осведомилась:
- Надеюсь, на пудинг у вас нет аллергии, милочка?
- Если он не с шерстяной начинкой – то нет, - парировала Кэтрин, беря приличный кусок.
   Увлеченно поедая пирог, Чезаре спросил:
- Вы познакомились с Гринвудом уже после его приезда сюда?
- Да, после, - задумчиво кивнула Ребекка и, попыхивая трубкой, вновь пустилась в путешествие по миру своей памяти.
  Жизнь городка преобразилась, когда туда приехали Артур и Кэро Мортоны.
   По приезду в Виндворт Кэро быстро восстановила прежние знакомства, а Артур завел новые. И вскоре вокруг юной четы образовался тесный кружок из трех человек – Роберта Грэхема, Ребекки Франк и Уильяма Бренуэлла. Эта «великолепная пятерка», как их немедленно окрестили прочие жители Виндворта, все время держалась вместе. Молодые люди собирались то у Мортонов, то у Ребекки, и устраивали шарады, вместе сочиняли пьесы и ставили по ним спектакли. Представления устраивались в конце каждого весеннего и летнего месяца, а с приходом осени «театральный сезон» заканчивался. Перед церковью сколачивали импровизированную сцену, ставили вокруг нее веером стулья, кресла, табуретки – все жители приходили на представления со своим сидячим местом, - и разыгрывали спектакли.
    А однажды, когда Ребекка переехала в новый дом, у нее устроили «Мадридскую таверну», украсив все до единой комнаты тяжелыми коврами  с замысловатыми узорами, пучками пахучих трав и изысканными сосудами самых причудливых форм. Ребекка была доньей Инесс, лихой девицей, сбежавшей из монастыря и притворяющейся своим братом Хуаном, Мортоны – английскими путешественниками, прибывшими из странствий по Новому Свету, Бренуэлл – принцем крови из восточной страны, изгнанным из своего королевства бунтовщиками, а Роберт – королевским офицером в отставке.
  Туда мог прийти кто угодно и получать угощение в виде домашних печений и кружки травяного чая, заплатив особую плату – поделившись интересной историей.
- Лучшие рассказы мы педантично заносили сюда, - Ребекка встала и извлекла из ящика и с гордостью извлекла из тумбочки тетрадь алого бархата с нежными пергаментными листами. Чезаре с трепетом, неясным ему самому, аккуратно просмотрел страницы, исписанные разными почерками.
- Вот этот, - показала Ребекка на тонкую бисерную вязь, - Мой почерк. А этот, - она ткнула пальцем в вздрагивающие неровные строки, - Уильяма Бренуэлла. У меня был короткий роман с ним…и все это время я только и делала, что утешала беднягу Уилла – он страшно переживал, что почти никто не воспринимает его как серьезного писателя… О, этот вы знаете, - указала Ребекка на летящий почерк Гринвуда. Чезаре провел пальцем по стремительным строкам,  и услужливая память мгновенно напомнила ему о собственном резком и неровном почерке, спотыкающемся, точно старик.
- А кому принадлежит этот? – спросил Чезаре и указал на стройные ряды букв округлой формы, без выпадов и несоразмерностей.
- А-а, это писала Кэро… Вы не видели ее?
- Только на видеозаписи, - покачал головой Чезаре.
   Ребекка взяла с полки альбом черного цвета и, усевшись подле Чезаре, раскрыла его. От страницы к странице фотоальбома  юные лица Кэро и Артура становились все более взрослыми, менялось их окружение, появлялось все больше и больше знакомых. На нескольких фотографиях Чезаре даже удалось найти своего отца. Ральф Гордон выглядел абсолютно счастливым. Его глаза искрились лукавым весельем, и золотые кудри развевались по ветру.
   В конце альбома были и относительно недавние фотографии Гринвуда – последняя была датирована прошлым рождеством и, видимо, была прислана стариком вместо открытки к празднику. На ней писатель в совершенном одиночестве сидел у зажженного камина так, что черты его лица было совершенно невозможно разглядеть. На фоне пламени четко вырисовывался только острый профиль.
   «Гринвуд живет с дворецким и воспитанницей…У нее еще такое пошленькое французское имя…» - вдруг зазвучал в голове Чезаре голос Алекса. Подумав, Чезаре спросил:
 - Скажите, а есть ли фотографии Габриэль?
- Мистер Марчелли, уверяю вас, их нет ни у кого в этом городе.
- Неужели никто ее не удосужился сфотографировать? Габриэль же появляется здесь хоть изредка - не может же она все время сидеть в Топ Уизенс. Покупки, прогулки, подружки.
  Ребекка усмехнулась:
- Воспитанница мистера Гринвуда ни разу не покидала Топ Уизенс. Ну, разве что когда была маленькой. Она была прелестной маленькой девочкой.
- Но кто-то же должен был…
- Видеть ее? Разговаривать с ней? Нет, мистер Марчелли, никто в этом городе никогда не видел взрослую Габриэль Гринвуд.