Старый конь

«Кто знает: дух сынов человеческих восходит ли вверх, и дух животных сходит ли вниз, в землю?»
                3:21  Еккл.

Медленно брели трое…
Тощий пожилой конюх с поводом от недоуздка в руках то и дело останавливался, поджидая, когда поднимется с «колен» лошадь с тусклой, давно забывшей про щетку и скребницу шерстью, спутанной гривой и пронзительно-печальным взглядом всё понимающих, осмысленных, почти  человеческих глаз, безмолвно кричащих о всепоглощающей, непередаваемой тоске…
(Слово «колени» взято в кавычки, потому что так в просторечии привыкли называть запястные суставы у животных).
Позади всех плёлся высокий парень с отсутствующим выражением лица, с хлыстом в руках.
Животное в очередной раз спотыкается, и снова остановка. Несильный удар заставляет его подняться. Пошатываясь, конь покорно следует за человеком. Из глаз его катятся слезы. Он знает, что этот короткий, но такой тяжелый путь последний в его жизни…
Его не пугает ни шум проезжающих мимо машин, ни вспорхнувшая неожиданно стайка бестолковых воробьёв; даже резкий звук выхлопной трубы не заставляет его вздрогнуть. Сочная майская трава не манит больше своей ликующей зеленью. Ласковые лучи весеннего солнышка не могут согреть и защитить от пронзившего каждую клеточку его тела предсмертного холода. Нежнейших тонов небесная лазурь, радостное щебетание неугомонных птиц, изумрудные кроны деревьев и вызывающе-яркое разноцветье тюльпанов являют собой разительный контраст с этой печальной процессией…
Сколько же их таких – гнедых, вороных, серых, пегих, рыжих и каурых, старых и молодых, больных и здоровых, шли последний раз в своей жизни этим путем?  Шли с родного лошадиного дома – конюшни на бойню. Не раз слышала эта чистая и ухоженная дорога тревожное, отчаянное ржание. Видела не раз, как обезумевшие кони вырывали из рук человеческих поводья и уносились обратно, - туда, где мирно похрустывая душистым сеном в светлых и просторных денниках стояли их элегантные сородичи, где так вкусно пахло мешанкой из овса и отрубей; и где левады – лошадиные выгулы, манили шелковистой травой и вожделенной свободой…
Увы, смерть лошади, за редким исключением, почти никогда не бывает естественной. И не дано понять бессловесному существу, что в жестоком человеческом мире существует такое понятие, как экономическая выгода. Не понять лошади и того, что люди любят мясо…
О чем думал  конь на этом страшном пути в небытие?
Ему было что вспомнить. Двадцать восемь лет -  срок для лошади немалый. Но живут они и дольше. Кому как повезёт…
«Кадры» судьбы, как миг, промелькнули перед мысленным взором старого коня:
Вот он игривый жеребёнок-стригунок на тонких ножках, неуклюжий и смешной, среди грациозных быстроногих кобылиц из табуна. У него одна забота – не отстать от мамы, ведь с каждой каплей теплого, сладковатого молока вливаются в жеребенка силы и жизнь.
Хорошо в леваде!
 Ветерок ласкает жеребячий «веерок», который со временем превратится в лошадиное украшение – гриву. Солнышко нежно прикасается тёплыми лучиками, гладит бока, спинку. Молодая травка щекочет бархатные губы и ноздри. Запах степного разнотравья волнует и дурманит. Птицы поют звонко. А призывное ржание кобыл и тоненькое, неуверенное – жеребячье, звучат, как мелодия. Крохотные, словно изящно выточенные из черного мрамора чьей-то умелой рукой копыта с каждым днём все увереннее отрываются от земли.  Шальная мечта стучится в сердце – скорее бы научиться «летать», как мама!
А впереди ещё вольное лето, теплая осень. Впереди целая жизнь!
Незаметно пролетает время. И не ведомо беззаботному жеребёнку-подсоснику, что эта пора – лучшая в его жизни. Через полгода отлучат его от матери, и свою первую зиму он проведёт уже без неё, в теплом деннике заводской конюшни. И начнёт помаленьку привыкать к общению со своим новым другом – человеком. Если в этот период человек будет ласков с жеребёнком, то шансов вырасти добронравной лошадью у него намного больше. Увы… У людей не хватает времени на «телячьи нежности». Но этому малышу повезло. За ним ухаживала женщина.
Пришла вторая весна в его жизни…
Снова свобода! Вольная, сладкая жизнь среди таких же, как он, быстроногих, несмышлёных жеребят-годовичков:
 Левада. Изумрудно-зелёная сочная трава. Небо, а не крыша над головой. Свежий ветер раздувает, как паруса, хвосты и гривы. Солнышко, то ласковое, то беспощадно-жгучее. Утренняя роса, в которой так приятно обваляться, погонять надоедливых насекомых, очистить шёрстку от пыли. Иногда дожди, порою тёплые, а временами освежающе-прохладные.
 Благодать! Что нужно ещё для счастья?
Но как же оно, это лошадиное счастье, быстротечно…
Незаметно пролетели весна и лето. Нерукотворные кисти осени тронули  своими нежно-печальными красками  бескрайние просторы сальских степей. Всё короче дни. Всё холоднее ночи.
Молодняк на выпасе! Знаете ли вы, что детство ваше и юность, безбедная и беззаботная пора ваша подходят к концу? Ещё совсем немного, и станут вашу группу величать иначе. Вы станете молодняком в тренинге. Отныне вы забудете про свою свободу и независимость. Некоторые из вас – на всю оставшуюся жизнь. Другие – до той поры, когда люди захотят получать от вас приплод. Но это будет уже не та свобода…
А перед взором старого коня всё летят и летят «кадры» жизни.
Вот  узнаёт он свою кличку – Полумесяц, свою породу – тракененская, масть - гнедая; дату  рождения и  клички своих родителей.  Всё это написано на табличке дверей его новой «квартиры», т.е. индивидуального денника, заботливо застланного свежей чистой соломой. Периодически его тяжёлые двери грузно открываются, и в проеме появляются разные люди, но чаще всего невысокий белобрысый паренёк с сигаретой в зубах. Он даёт жеребчику воду, подсыпает в кормушку овёс, закидывает в угол денника сено.
Молодой конь – что любопытный подросток, подходит к людям, пытается познакомиться поближе. Его гладят, хлопают по шее, трогают за ноги, спину.
Однажды конюх принёс неизвестный Полумесяцу предмет. Гнедой смотрит недоуменно, обнюхивает и фыркает – несъедобно! Невдомёк ему, что этот предмет – уздечка, и что отныне на всю оставшуюся жизнь они будут связаны друг с другом, как ниточка с иголкой. А повод уже перекинут через конскую шею, во рту железо. Как противно! Мешает…  И головой трясти бесполезно – не скинуть. Сосед Полумесяца по деннику ржёт исступленно, на дыбы становится. Глупенький, - железяка-то всё равно на прежнем месте остаётся!
«Ничего, привыкните!» - комментируют происходящее работники.
Эта неприятная процедура повторяется ежедневно, и уже воспринимается молодыми лошадьми как трагическая неизбежность, без сопротивления. Затем  Полумесяца и его «товарищей» по конюшне постепенно приучают к седлу, к проводкам в поводу и движению рысью на корде. Впереди самый ответственный момент, – на молодую лошадь впервые (для неё) должен сесть человек. Желательно, чтобы всадник был лёгким, не более 50-55 кг. Но главное, чтобы он не упал, иначе животное будет пытаться скинуть седока и в последующем.
Этот процесс называется заездкой. Сначала коня гоняют на корде до легкой усталости, а потом… Не позавидуешь тем смельчакам, которые садятся на спину необъезженной лошади. Редкая из них не взбрыкивает, опуская голову вниз – «бычит», не встаёт на дыбы, не пытается упасть или сорваться с места в карьер, в надежде избавиться от своей нежданной ноши. Обычно заездка не обходится без травм, а порой и несчастных случаев.
Полумесяц удивил всех и сам удивился: с чего бы это кто-то на него взобрался? Как-то непривычно, и тяжеловато немного. Но надо, так значит, надо…
«Офигеть!» Да он совсем как старый! Все бы эти зверюги так себя вели!», - не смог скрыть своего удивления тренер.
 Конечно же, этой его мечте заведомо не суждено было сбыться. Полумесяц был неповторим. Он не сделал ни одной попытки сбросить всадника! Добронравие – несомненный плюс любой лошади, поэтому любовь обслуживающего персонала Полумесяцу была обеспечена.
Наконец, тренерские вздохнули спокойнее, – заездка окончилась. Молодняк более-менее привык к движению шагом и рысью под всадником. Это пока ещё благодатная пора – никто особо не перетруждается. Лошадей «втягивают» в работу постепенно, чтобы «не сломать» раньше времени.
Тренировки, тренировки…
День за днём. В дождь и слякоть. В снег и мороз. Рысь и кентер (полевой галоп). Иногда, во время гололёда, сильного мороза или дождя тренерским разрешается работать в манеже, обычно всегда занятом спортсменами. После проездки лошади в любую погоду получают перед возвращением в конюшню струю со шланга холодной, а то и ледяной воды, – от копыт до живота. Не только затем, чтобы смыть грязь. Эта процедура позволяет усилить кровообращение в натруженных связках и сухожилиях, что поможет быстро снять усталость и устранить  последствия возможных микротравм. Но зимой… Брр… Неприятно!
А вот и снова красавица-весна. Хорошо! Тепло!
  Лошадиная душа тоже радуется, и томится в предчувствии чего-то неизведанного, но очень желанного. Кровь жеребчиков волнуется и вскипает при виде кобылиц. Но им дозволено только поглядывать на них.
Первые контрольные резвые галопы на 500 метров… Они позволяют предварительно оценить перспективность скакуна до ипподромных испытаний.
Полумесяц не в лидерах, но от отправки на ипподром это не спасёт.
Интенсивность тренировок возрастает. Резвые галопы всё чаще. Ещё совсем немного, и отвезут лошадей на специальных машинах – коневозках  в город Ростов - на Дону, в ещё непознанный ими мир жёсткого и не признающего жалости  скакового спорта.
Ипподром. Карантин.  Короткий отдых, и снова работа, с каждым днём  всё напряжённее.
Открытие скакового сезона…
Гул переполненных трибун, развивающиеся флаги, разноцветные камзолы жокеев, машины, словно сожалеющие о том, что не они являются объектами всеобщего внимания,  - атмосфера азарта и праздника!
 Торжественно представляют участников скачки. Молодые лошади нервничают, выходя на круг. Жокеи с трудом удерживают их, готовых в любой миг умчаться подальше от этого непривычного великолепия.
Небольшая разминка. Стартер подаёт третий сигнал…
Первая скачка для двухлеток! Пыль, комья грязи, шпоры, удары хлыста. Метры – сотня за сотней. Секунда за секундой. Бесконечные мгновения. Все летят и всё летит. Всадник с лошадью – одно целое. Сердца обоих бешено стучат, как копыта в ритме галопа. Взмыленные конские спины и прилипшие от пота  к спинам человеческим камзолы. Свист ветра в ушах. Экстаз беспрецедентного напряжения и скорости. Подбадривающие крики  болельщиков, рёв трибун. Нет сил остановиться. Природный зов непреодолим. Сердца уже готовы вырваться из груди у Кентавра (всадник-конь). Финиш! Это спасение!!!
Десятки, сотни стартов-финишей на лошадиную голову. Скаковые испытания проводятся, в среднем, для кобыл до трёх-четырёх лет, для жеребцов – до пяти-шести. Бывает, кто-то из них  уходит из жизни, чаще из-за травм, не позволяющих использовать животное в дальнейшей работе.
Полумесяца ждала иная судьба. В один прекрасный (или не очень?) день она круто изменилась:
 Высокорослый, смелый и уравновешенный жеребец с явно выраженными конкурными формами (длинная, подвижная шея; длинная, косая лопатка; прочная поясница; круп достаточно длинный, наклонный; задние конечности несколько саблистые; передняя часть туловища сравнительно лёгкая, задняя -  мощная) понравился директору одной из лучших конноспортивных школ Краснодарского края. С куплей-продажей затягивать не стали – ипподромные испытания влияют на психику лошади далеко не положительно, делая её порой совершенно не пригодной для спорта.
Вскоре Полумесяц был доставлен на своё новое место жительства и работы. Вокруг новые люди. Новые лошади в соседних денниках. Карантин. Отдых. Ветеринарные обследования.
Лучшая из спортивных лошадей – мерин. Он спокойнее. Им легче управлять. Кобылы не привлекают его внимание мощно и безудержно.
У Полумесяца были некоторые экстерьерные недостатки, которые могли бы повлиять в дальнейшем на использовании его в качестве производителя, но для спортивной карьеры решающего значения не имеющие.  Жеребцу предстояла самая тяжёлая операция в его жизни…
В настоящее время всё проще – животное  фиксируют в стоячем положении, надёжно обездвиживают и  обезболивают с помощью современных наркотических препаратов. Ввиду их высокой стоимости в прошлом применялось, в основном, местное обезболивание и релаксанты, поэтому требовалась надёжная фиксация лошади, поваленной силами нескольких дюжих хлопцев. Это была трудоёмкая и опасная  работа, требовавшая полного напряжения  сил, физических и душевных. Все «в мыле» - жеребец, рабочие, ветврач.
Наконец, эти страхи позади…
Звонкое, задорное ржание кобылиц, их стройные, точёные «ножки», шикарные, аккуратно расчёсанные гривы и прелестные чёлочки, огромные, выразительные, косящие по сторонам глаза, лебединые, или красиво собранные мундштучным оголовьем шеи; грациозные аллюры, изящные «вольты», «принимания» и «пируэты», эффектные «пассажи» и «пиаффе» ещё долго будут волновать душу молодого коня, но уже не так глубоко и страстно, как тех, кому повезло больше…
Заживёт операционная рана, и для Полумесяца будет открыта одна-единственная дорога в жизни – спортивная карьера.
Снова тренировки!
Манеж, конкурное поле, денник. «Стойки» и «жерди», «калабашки» (специальные крепления), «заборы» и «шлагбаумы», «каменные стенки» и канавы, «оксеры» (комбинированные препятствия), «калитки» и «херделя» (хворостяные заборы). Замкнутый круг. День за днём, -  больше года.
С достижением спортивной зрелости жизнь коня стала заметно разнообразнее. В неё закономерно вошли соревнования. В порядке очерёдности: «Лёгкий класс», «Средний класс», «Трудный класс». И даже «Высший класс». За выполнение его требований лошадь «привозит» всаднику звание мастера спорта. Полумесяцу многие были благодарны за исполнение этой мечты любого спортсмена!
  Соревнования – это частые поездки по различным городам и даже республикам бывшего СССР.  Соревнование  - это всегда праздник: Торжественная обстановка. Восторженные зрители. Нарядные лошади и всадники. Музыка. Флаги, как символ мощи и процветания страны.
 Это усиленная тренировка до и дополнительный отдых после. И, что особенно приятно для лошади, усиленный рацион питания.
Монокулярные глаза лошади воспринимают много цветовых лучей и различают цвета, фигуры и мельчайшие подробности даже ночью. Правда, в отличие от своих дальнозорких диких сородичей, домашняя лошадь утратила остроту зрения и плохо видит далее 500 метров, однако, благодаря расставленным в сторону глазам, подвижности головы и шеи, она может легко обозревать окрестности вокруг себя почти на 360 градусов.
Природа не дает ничего лишнего. Мир многих живых существ блекл и одноцветен. Многим из животных доступен  ограниченный цветовой спектр. Очевидно, что для лошади качественное цветовое зрение важнее, чем, например, для крупного рогатого скота, которые  различают лишь четыре цвета – красный, жёлтый, зелёный и синий.
Могут ли кони получать эстетическое наслаждение от окружающей их красоты? Порой кажется, что дело обстоит именно так. А вот то, что лошадь может своей красотой гордиться и кокетничать, сомнений не вызывает.
Впрочем, Полумесяц не был идеально красив внешне. Он привлекал внимание и любовь человеческую другой красотой.
Без «закидок» и неповиновения лошади, «обноса» и разрушения препятствия, отказа от прыжка, падения всадника с лошади или вместе с ней, практически не обходится ни одно соревнование по конкуру.
 Безграничное доверие к человеку и высокий спортивный дух  не позволяли Полумесяцу халтурить или отказываться от положенной  работы.Конечно, он, как и прочие участники соревнований, не обходился без штрафных очков, например, за превышение нормы времени, или разрушение препятствия. Спорт есть спорт. И к идеалу там можно только стремиться.
 А победителям -  почести и дополнительные вкусности.
Вскоре Полумесяц смог зарабатывать морковку, сахар и печенье не только ценой спортивных достижений.
Сотни восхищённых детских глаз, с завистью смотрящих на участников соревнований…
Среди ребятни всегда находились самые смелые, которые отваживались попросить у «дяденьки» или «тётеньки» «покататься на лошадке». После соревнования, расслабившись и подобрев от обмывания победы или поражения, спортсмены обычно им не отказывали, если только запретный процесс не успевал перейти в другую стадию.
Полумесяц был самой добронравной лошадью не только в своей конюшне, но и на большинстве соревнований, поэтому катать детей ему приходилось гораздо чаще, чем другим его сородичам.  Взамен этой необременительной работы конь всегда получал ласку и что-нибудь вкусненькое; а наиболее предприимчивые из спортсменов ещё и дополнительную бутылку вожделенной жидкости.
В жизни Полумесяца были блестящие, и не очень, победы, были досадные поражения, были переутомления и травмы, – обычная спортивная история. Так шли день за днём, год за годом. Коню уже доверяли обучение молодых и неопытных спортсменов. И он старался, не подводил.
Любой лошади – рабочей, верховой или рысистой, раз в неделю (обычно в воскресенье) всегда предоставляется выходной. В этом плане этим животным могут позавидовать многие из современных людей. Отдых у лошади полный, в отличие от человека.
Полумесяц был редким исключением из правила. Друзья, знакомые и родственники сотрудников конноспортивной школы;  дети, жёны и любовницы высокопоставленных и не очень лиц, периодически испытывают непреодолимое желание сесть на лошадь, чтобы почувствовать себя способными управлять этим крупным и сильным животным, или просто покрасоваться в седле.
 Неопытному всаднику можно доверить только самую спокойную лошадь. По этой причине уздечка и седло были неразлучны с Полумесяцем и по воскресеньям, и по окончании тренировок, когда все другие лошади наслаждались отдыхом, неспешно похрустывая своей порцией отличного качества сена.
А время летит без остановок… Всё реже победы на соревнованиях – силы  уже не те, что в молодости. Полумесяца решено перевести в учебную группу. Это нелёгкая «должность» для лошади. Нагрузка здесь, конечно, поменьше, но неопытность всадника для коня не подарок, разве что только если он захочет «ссадить» его с себя. Дети цепляются за поводья, пытаясь с их помощью удержаться в седле, дёргают трензеля без всякой надобности. А губы у лошади не железные… Больно ей. Они неправильно седлают, потник сбивается, травмируя холку и спину при движении. Они слабо подтягивают подпруги – седло сползает набок. Или наоборот, затягивают их так, что коню не вздохнуть. Тренеру за всеми не уследить.  Они не умеют работать шенкелями. Они не умеют облегчаться при движении рысью, плюхаются, как мешки с картошкой, о конскую спину. Они слабо держатся в седле,  норовят упасть без всякой на то причины.
 А первые прыжки – это жуть какая-то! Неопытный всадник не может самостоятельно рассчитать оптимальную траекторию движения лошади. Тренер советует: «Доверься коню, отдай ему повод!»
Куда там! Даже при приземлении забывают его отдать! А это очень больно, и трудно сохранять равновесие. «Скажи спасибо, что конь под тобой добрый, другой бы сбросил давно!», - журит новичка тренер.
Да…Работа в учебной группе не мёд. Но ребятишки так любят Полумесяца. Называют его ласково – Петечка. Заботятся о нём с удовольствием, помогая конюхам накормить и напоить. Не забывают погладить, потрепать ласково по шее, дать лакомство. Вроде бы мелочи, но ведь  приятно!
Был Полумесяц когда-то отличным конкурным конём. Но в роли коня-учителя он был просто великолепен! Его добрый нрав, мягкие, но без излишней чувствительности губы, чёткая, размашистая рысь, лёгкий, мягкий галоп, смелость и мощный, уверенный прыжок, создали ему прочную репутацию лучшего в учебной группе.
Арабская пословица гласит:  «На спине лошади увидишь рай».
Так бывает не всегда, не для всякого всадника и не на всякой лошади. Иногда с точностью наоборот. Существует единственный аллюр, для которого эта пословица верна на все сто. Это манежный галоп (с частыми поворотами и не высокой, до 300 м./ мин., скоростью). И ещё иноходь, редко встречающаяся у лошадей.
Но для всадника, севшего на Полумесяца, эта пословица отражала истину в любом случае.
К сожалению, лошади стареют гораздо быстрее человека, и средний срок их службы составляет около 25- 30 лет.
 Возможно, постоянные перегрузки не дали Полумесяцу достигнуть своего порога, отведенного ему генетическими особенностями, вовремя. Конь быстро слабел. Сначала в его работе отменили прыжки, потом галоп, затем вообще урезали нагрузки до минимума. Но дряхлость всё-таки наступила. И он уже с трудом вставал и ходил.
«Кадры жизни» старого коня закончились…
 Его завели в холодное, сырое помещение с бетонным полом и тошнотворным запахом крови и парного мяса. Неумолимое дыхание  Смерти, как мрачная тень, преследовало входящих. Это был «жертвенный алтарь», где встречали последние мгновения своей жизни тысячи несчастных животных, - бойня.
В глазах Полумесяца отразился непередаваемый ужас. И застыл навеки немой вопрос: «За что вы так со мной поступаете, люди? Ведь я был безупречен в своём служении вам. Я вас так любил!».
Грянул выстрел…