Тощий Джек

Джон барабанил в деревянную дверь, надеясь, что звук его ударов будет громче шума бушующего ливня. Сейчас темную фигуру не было видно за стеной дождя, но кто знал, где мог притаиться этот сумасшедший, что преследовал путника одному Богу известно почему. Наконец дверь отворилась – за ней стоял человек, низенький и невероятно морщинистый, с длинной белой бородой, на которой то и дело прорезались одинокие рыжие волоски.
- Проходите, сэр, жуткий ураган снаружи. – Старик посторонился, пропуская Джона в свою хижину, темную, с низкими потолками, освещаемую лишь лучиной да огнем из камина.
- Простите, что беспокою. – Джон проскользнул в тепло дома, на ходу сбрасывая свой промокший плащ. – Я не беспокоил бы Вас, если б не ливень, и за мной по пятам не следовал какой-то ненормальный.
- О, Вас преследуют? – в глазах старика промелькнула странная веселая искра, а может, это лишь искры камина играли с воображением путника. – Не пугало ли это от ворон, сэр, позвольте полюбопытствовать?
Джон немного опешил, только сейчас он понял, что мрачная фигура, следовавшая за ним сквозь вересковые поля меж холмами, действительно напоминала пугало.
- Да, это определенно был некто, одетый весьма похоже. Но, Боже, откуда Вам известно? Это какой-то разыскиваемый преступник? Я читал как-то о каторжнике, что скрывался в торфяных болотах несколько месяцев, пока не встретил свою смерть!
Старик улыбнулся, его лицо причудливо исказилось, он стал похож то ли на кота, то ли на очень-очень морщинистого ребенка.
- О, ну есть у меня предположение, кто это мог быть, сэр, и уверяю, Вам совершенно не стоило его бояться, но сначала, прежде чем я расскажу Вам свою историю, а ночь ведь долгая и буря вряд ли стихнет до утра, расскажите ка, как вообще Вы здесь очутились. А я пока налью Вам эля, а то совсем продрогли в пути.
- О, простите мою неучтивость, я Джон Лонгуэй, ехал в Дерри, что у Белфаста из Лондона, уладить одно дело о наследстве, и застрял здесь в холмах, колесо кэба увязло в дороге, а кучер наотрез отказался идти искать помощь, мол в холмы он не сунется ни за что, а до ближайшей деревни по дороге часов пять пути. Я, естественно, был против, дело у меня все же срочное, и, решив не полагаться на этого суеверного бедолагу, я счел разумным срезать и пойти к деревне напрямик.  Дождь застал меня в пути, а потом превратился в настоящую бурю. Но это не было бы такой проблемой, если бы я не обнаружил, что в поле, среди вереска, под этим жутким ливнем стоит некая фигура – высокая, в неком тряпье и широкополой шляпе. Я двинулся прочь от нее, но этот человек последовал за мной, я ускорил шаг, но и он двигался все быстрее. Я ужасно перепугался, ведь человек в здравом умнее не стал бы выжидать посреди полей одиноких путников. Я почти бежал, не разбирая дороги, пока среди ливня вдруг не увидел огни Вашего дома, и поспешил к нему. Приблизившись, я потерял этого странного незнакомца из виду, но уверен, что он до сих пор где-то неподалеку. Уж не знаю, что ему нужно, но очень надеюсь, что дверь у Вас достаточно крепкая.
Джон закончил свой рассказ и сделал глоток эля – приятное тепло разлилось по всему его телу, забирая усталость и беспокойство.
- Ну что же, судя по Вашим словам, Вы видели действительно того, о ком я подумал. И полагаю, Вам будет интересно выслушать печальную историю Тощего Джека…
Старик говорил нараспев, не подбирая слов, словно помнил эту историю всю свою жизнь, и каждое мгновение ночи было неотделимо от истории, даже дождь за окном выбивал нужный ритм, а тени на стене складывались в чудесные картины далекого прошлого.

Давным-давно, когда в Шервудском лесу правили благородные разбойники, путники боялись встретить в ночи Безголовое Тело или Черную Анис, а старые боги бродили по земле, в деревне у холмов жил парень, которого все называли Тощий Джек. Он не вышел силой, но был высок и быстр, да и в смекалке не был последним человеком. Жизнь его складывалась вполне успешно, отец не был беден, старшие браться были уважаемы, да и совсем скоро он должен был жениться на самой красивой девушке деревни.
Но ничто не радовало Джека, ведь так скучно получать даже самый лучший приз, совсем за него не сражаясь. И вот, не работая вместе с отцом и братьями, и даже не в мечтах о прекрасной невесте, Джек бродил по вересковым полям, пока не увидел странного человека в дали у холмов. Тот был мал ростом, с огненно-рыжими волосами, а некоторые говорят даже с копытами и хвостом, хотя не стоит верить подобным болтунам. Джек сразу понял, что это кто-то из малого народца, и хотя отец с детства говорил ему избегать жителей холмов, парень все равно последовал за ним, надеясь, что хоть этот человечек своим волшебством украсит его скучную жизнь. Тот же, не прятался от человека, и даже провел его в свой дом, лишь сказав, чтобы он оставил свой плащ и шляпу, до того как вступить туда, где Джек провел самый лучший день в своей жизни. Он пил Эль с гномами, и даже сам король Оберон веселился вместе с ним, он танцевал под звездами с воздушными духами и провел ночь с нимфой – самой прекрасной девой, какую он знал. А утром, понимая, что не стоит злоупотреблять гостеприимством, он двинулся домой. Выйдя из волшебного царства, Джек увидел, что плащ его почти истлел, да и шляпа превратилась в тряпье. Одев их такими, он двинулся домой, готовясь получить взбучку от отца. Но в деревне он не узнавал ни одного человека, даже дома стояли не там где раньше. Он бродил растерянный, не понимая, что же случилось, пока не встретился глазами с древней сморщенной старухой, что смотрела на него, словно на призрака. С растущим ужасом, он узнал в ней свою супругу, что ждала его вот уже целый век. Его отец и братья умерли, их земли были распроданы, и лишь только его невеста не могла умереть, пока не увидела бы снова своего жениха. Рассказав свою печальную историю, старуха умерла на руках у Джека, а тот, обуреваемый горем и гневом побежал к холмам, чтобы потребовать свою потерянную жизнь назад.  Он кричал и молил, но даже древние боги не в силах были повернуть время вспять. Тогда, отчаявшись, и понимая, что свою жизнь он безвозвратно упустил, Джек попросил дать ему возможность оберегать других людей, от жестокого гостеприимства малого народца, и Оберон, сжалившись над юношей, даровал ему бессмертие – превратившись в пугало, Джек до сих пор стоит среди вересковых полей, под солнцем и дождем в своем старом плаще и шляпе, чтобы отпугнуть неосторожных путников, и те не попали на пир в холмах.

Старик закончил свой рассказ, когда дождь за окном почти затих, а огонь в камине обратился в кучку остывших углей.
- Но Вы ведь не верите в эти сказки, правда? – Джон усмехнулся. – Уже спустя какие-то пять лет начнется двадцатый век, а Вы говорите, что за мной гнался какой-то дух.
- Он не дух, просто несчастный человек, обманувшийся в своих ожиданиях… И не гнался он за Вами, а только хотел, чтоб Вы держались подальше от этих мест, чтоб не разделить его печальную участь, ведь один день в холмах равен сотне человеческих лет… Не держите зла на Тощего Джека.
- Боже, я не мог и подумать, что фольклор у вас так прочно засел в головах. В Лондоне я бы такого человека как Вы точно не встретил.
- О, совершенно точно не встретили бы… - Старик улыбнулся, на мгновение обнажив свои белые и неожиданно целые для его возраста зубы. - Ну что же, дождь закончился, и Вам должно быть, пора решать Ваши очень срочные дела.
- Да, пожалуй, надеюсь, колесо все же вытащили. Спасибо Вам за гостеприимство. Черт, я ведь даже не знаю, как Вас зовут.
- О’Пак. Пит О’Пак. – Старик протянул свою морщинистую руку с крупными пальцами. – Приятно было познакомиться и удачи, мистер Джон.
- И Вам всего хорошего, мистер О’Пак. –Джон пожал руку старика и поспешил убраться из этого странного дома с его странным владельцем, искренне верящим во всякую сказочную чушь.
Солнце светило сквозь серые утренние облака, играя своими лучами на промокшем вереске. Вскоре дом скрылся вдали, словно его никогда и не стояло в этой глуши.  С той стороны, где должна быть дорога, слышался гул, которому Джон не мог найти объяснения, словно некие механизмы работали там, но чем они могли быть Джон не мог и представить. Преодолевая сопротивление кочек и скользкой травы, он, наконец ,смог увидеть дорогу, и ужас захватил его, едва позволив удержаться на ногах.
С огромной скоростью по линии, словно залитой бетоном, неслись железные механизмы, ужасно ревущие, источающие дым, а некоторые еще и с горящими глазами, что сверкали впереди, на их железных мордах. Их были сотни, если не тысячи, всех цветов и размеров, от таких, что были не значительно больше человека, до монструозных гигантов, ревущих, словно сказочные драконы.
Джон закричал и бросился бежать, обратно, в вересковые поля, туда, где как он надеялся, его все еще ждет старик, способный приютить и скрыть от царящего здесь ужаса.
Солнце играло своими лучами на мокром вереске у автострады, и лишь старомодное пугало, стоящее вдалеке у холмов, позволяло усомниться в том, что двадцатый век был уже на исходе.