Levi Sansher. часть-007

Она приоделась и подкрасилась и выглядела так приятно и симпатично. И Лёвик лишь подумал, как ответить лучше, -
- «Понимаешь Лиона, я не хочу говорить что мы столкнулись там случайно и наши места оказались рядом. Можно верить и в то, что это судьба, но это был как другой мир или другая планета. А тут ты уже иная и мне поверь тогда было тоже как-то не до тебя. Твой протест был для меня обычен, мной не интересуются девчонки. Ты права я не ромео и не супермен. И это для меня нечто обыденное и привычное. И вообще, я не могу объяснить что тогда произошло. Словно меня расхваливают за мой... сон, что ли? Разве можно за это хвалить, что и в памяти толком не остаётся? И я тебя почти не знаю. Не стоит же устраивать аварийную ситуацию, чтоб я смог тебе как-то и чем-то помочь, но что в моих силах, я могу попробовать. Потому не надо себя зря обнадёживать. Вера тут только твоя и как ты с ней распорядишься сама. Я с ранних лет был для ровесников – шут гороховый и привык, что никто ко мне серьёзно отнестись не может, и наверное о себе тогда вообще не думал. Во мне наверное сыграли гены отца, которого убили когда-то давно в России. Он тоже жил криминальным миром в девяностых годах, ибо тогда все жили по этим законам и я его не оправдываю. Но отец есть – отец. Я пытаюсь понять Россию и быть хоть немного русским. А русские, как тут говорят; все чудики. И ты пока как явление из моего дурного, прости уж, но сна. А теперь ты такая красивая и совсем иная. Я не умею общаться с девицами»;
- «Ну и не беда. С чего-то можно и начать. Я так запомнила, что было тогда, до мелочей, а ты наоборот постарался забыть. Но парень и девица – не одно и то же. И пусть даже ты будешь как русский, это даже лучше, ибо это как взгляд со стороны. Я не считала тебя никогда и не считаю каким-то шутом и после той невольной встречи в салоне – не могу к тебе относиться не серьёзно. Чудики тут не причём – ты нормальный мальчишка. Ты оказался самым нормальным в той ситуации, это я была ненормальная. Кстати, тебе ещё не звонили насчёт некоторых подробностей той аварии? Говорят там видели в небе странное свечение, что было явно не от молнии, ибо было стабильным и иного типа света, но иногда пропадало и появлялось чуть в стороне. Это как в фантастике про пришельцев из космоса. Я конечно ничего не видела такого, да и кому тогда было дело любоваться за иллюминатор в такой панике? А ты вроде поглядывал туда? Прямо бред какой-то? Однако, есть данные якобы кто-то видел это из самолёта и принял от страха за пришествие ангелов с неба, но дело в том, что это видели и с земли. А потом говорят в том районе были помехи по радио и телевидению в то же время. И может приборы в самолёте барахлили по той же причине? Пока об этом боятся трубить открыто, но по сайтам кое-что гуляет. Так что в примере с иной планетой ты был так сказать близок от правды. Я в это не очень-то и верю, но вдруг что-то и было? Ты как сам думаешь на сей счёт? Может это влияло и на психику для всех нас?», - 
Продолжила Лиона и Лёвик впервые глянул на неё странно и улыбнулся, - «Ну да, новые секретные разработки пентагона. Что пришельцам делать в нашей дыре? Разве только; мы типа экспериментальных кроликов или мартышек. Это стопроцентный сюжет для голливуда – молния и гром, что устраивают пришельцы для камуфляжа, а сами нагоняют на пассажиров ужаса, чтоб они ничего потом не вспо­мнили. А сами тем моментом обрабатывают всем мозги. У меня и сейчас после того рейса мозги как у кролика или обезьяны. А потом...»;
- «...Ладно, не стоит продолжать, я и так поняла, что ты парень которого не заманишь на голливудские штучки. Или на выходки пентагона. Будем считать эту тему закрытой. Итак я была ненормальная, а ты был нормальный и теперь я хочу сравнять счёт. Мы можем найти что-то общее по интересам например? Скажем я рисую...», - не стала зацикливаться на фантастике Лиона и Лёвик её поддержал, - «...А я пишу кое-какие стишки. Но собственно у меня интересы на историю России, что тебя вряд ли увлечёт. Я хочу понять жизнь отца и сам себя почувствовать в русской шкурке. Так что скоро уеду на время в те фантастические края, на иную планету. Ты не подумай, что я труню над тобой – это моя обычная манера разговора. В остальном; люблю сестрёнку и маман, больше особенностей нету»;
- «Так, стихи – это уже интересно. Я люблю стихи Мольбрена, слыхал такого? Жерар Мольбрен. Если не читал ещё, то могу советовать», - подхватила Лиона, интересно рассматривая Лёвика и он пожал плечом, - «Стихи – это очень громко для меня сказано. Я сказал стишки, как типа баловства для себя. Просто тоже находит иногда, как тогда в самолёте. Но знаешь, я уже начинаю бояться что меня опять расхвалят, оказывается и для героев есть страшные места. Ты сама представь – всю жизнь был шутом и тут вдруг тебя объявляют королём! Тут можно не то что рассудка лишиться, я так например под стол от скромности спрячусь, чтоб никто не нашёл. Такой вот уж я»;
- «Понятно, хоть после того рейса я бы тебя никогда скромником не назвала, вон какое воззвание к пассажирам выкинул, все рты раззя­вили! И всё-таки прочти мне что-нибудь, обещаю не расхваливать», - поддела Лёвика, Лиона и он зачесал затылок как от головной боли, и:
      Окно и ваза на окне. Зачем?
                Вам объяснят – для натюрморта
      А вон там стены в изразцах...
                Вам скажут – это для офорта
      Судить в искусстве все горазды
                На то наш избалованный народ
      Чтоб не прокисла вдруг сметана...
                Иль камень в чей-то огород
      Зачем живу – порой не знаю
                И не кого спросить вокруг себя
      Но без ответов я одно лишь понимаю
                Что носит ведь такого же Земля
      И без вопросов все умрут ответы
                Как динозавры в древние века
      Но без насоса, как и без мотора
                Бежит ведь вечная река
      Зачем, куда, к чему, откуда
         Тропинки змеями, что спутали хвосты
      Есть просто здесь за все ответы
                Она и он, и я, и ты...
Лиона рассмеялась и осталась довольна такими стишками. Потом она думала, попивая кофе и посматривая на Лёвика и наконец выдала:
      Жанетта. Изящной розы трепетные лепестки
      Оттенок губ, пьянящим винным ароматом
      И бьётся пленный дух, стучит огнём в виски
      В зрачках наивных искры спрятались желаний
      В них я искал любви своей нелепую звезду
      О сколь ушло ночей бессонных и страданий
      Чтобы опять твой стыд упрятать на виду
      Когда была ты – скромность, я был дерзость
      Когда была ты – ясность, я был тьмой в ночах
      Когда в руках моих так билось твоё сердце
      И я был - демон слёз в твоих сияющих очах
      Каким я был героем и иудой,
                Как изменял себе тебя одну любя
      Всё было... и теперь себя кляня
                Всё странствую по краю света
      Люблю, горю, зову и плачу -
                Где же ты моя Жанетта
Лиона некоторое время молчала и потом вздохнула, но отмахнулась лапкой, словно хотела сказать совсем не то. Лёвик просто ждал, а после, -       
- «Это твоя ностальгия? У меня тоже вроде порой бывает ностальгия по неведомой родине. Может это у тебя пройдёт и ты вернёшься к своему жениху? Я не знаю про любовь ничего, так что не обижайся на меня. Жерар Мольбрен, да? Это наверное псевдоним, а не имя. Я никогда таких стихов не напишу, это по-русски; поматросил и бросил, а теперь раскаяние. Может когда я и полюблю кого, тогда смогу это всё как-то понимать, но мне сейчас этого понимать не охота»;
- «Ты наверное опять прав, ты ещё мальчишка, а он уже в годах. Но он подбирает слог неординарно что ли, и его понять невозможно, а только чувствовать. Да я жила этим раньше, а теперь не хочу. Не знаю, что это на меня напало в душе. Может ты не поймёшь, но мне хочется быть с тобой. Только не думай в физическом что ли плане, а в духовном. Хоть я ещё сама очень молода об этом судить и тут как говорят; без ошибок не бывает. Ты сам не боишься греха? Эти стихи была не ностальгия, а скорее прощание с моим прошлым. Не надо ничего возвращать, как и жениха – это будет хуже. Надо менять обстановку, как советует моя старшая сестра Симона. Я говорила с ней о женихе и она мне помогла с этим разобраться самой. Я просто сама не знаю ничего о любви, кроме кино и романов. Романы я начала читать лет с десяти, словно хотела заранее подготовиться к этому. Потом мне нравилась певица Мариана Пардье – у неё такие трогательные песенки про любовь. А что было просто читать романы? А мой жених – это просто дружок с ранних лет, мы почитай росли вместе и даже родители говорили – вот парочка растёт, любо дорого смотреть. Вот я и стала на нём тренироваться что ли. А только потом мне сестра сказала, что мальчишки созревают для этого несколько позже. И ему это было не более, чем занятно. А он любил больше бегать с пацанами, чем играть со мной в амуры. Я наверное просто привыкла к нему и доверяла, как другу. А потом когда мне уже было пятнадцать, подружка Софи сказала, что мой кавалер смотрит на Сильвию – а та красотка, ни мне чета и горячая такая. Но я не поверила тогда, ибо наверное сама не заметив, влюбилась в друга. Это была первая любовь. Я даже не хочу теперь называть его имя. Он меня всё-таки обманывал, ну может чтоб утешить что ли?...