Жук

  Двухэтажный дом был заперт в лучах южного солнца. Второй этаж дома был оплетён ветвями виноградников. В центре была маленькая стеклянная веранда, а на полу на старых советских журналах сушился виноград и персики.
 Всё сушится на  журналах «В мире Науки». Когда-то, журнал был огромной ценностью…В нём печатали передовые мысли человечества. Каждый житель советского союза обязан был быть подписан на этот журнал, чтобы считаться образованным человеком.
  Однажды копаясь в груде журналов сваленных в углу, я нашёл старый корабельный штурвал. Он был покрыт белой краской, через которую проступала ржавчина.
Я выбирался на красную черепичную крышу дома и садился в тень виноградника. Там, я держал штурвал перед собой и плыл на воображаемом корабле через облака, над дорогами города. Когда тебе кажется, что ты чем-то управляешь,  создаётся иллюзия того, что двигаешься.
  С крыши был виден весь дачный участок. В центре участка деревянным гробом всплывал  из земли туалет. Вдоль забора рос кислый щавель и ежевика, прорастающая с соседнего двора. Малина, живой стеной, протянулась вдоль стен.
  В саду, через толстый слой опилок росли персики и вишни. Я не ждал, пока они созреют и ел их зелёными, а потом когда они спелыми плодами падали на землю – я их уже не хотел. Кошмаром всплывает воспоминание о червяке, выползающем из поднятого абрикоса.
  Вокруг дома шла бетонная тропинка, оцепляющая его кольцом. Я часто играл на этой тропике, скрытой под ветвями орехового дерева.  Там, можно было собирать упавшие орехи и колоть их ржавым молотком. От каждого удара, голубая краска фундамента дома давала трещину и отпадала.  Я получал необъяснимое удовольствие, наблюдая, как  целые слои краски отпадают от стен.
  Однажды в корнях дерева, я нашёл золотисто-чёрного жука, с отливами зелёного на панцире. Из журнала я знал, что это называется :«Хитин». Было что-то магически-зловещее в этом слове, застревающим шипением во рту. Я положил жука в трёхлитровую стеклянную банку и кормил его листиками. Вечером он стрекотал в банке так, что стекло начинало мелко дрожать.  Каждый раз, после короткого стрекота, жук замолкал, прислушиваясь к затихающему звону вокруг. Казалось, что он пытается говорить со своей стеклянной тюрьмой,. Слушал её звон, вызванный его движением.  Отражаясь эхом от стен, жук пел песню самому себе.
  Также, бывает с китами. Иногда, в океане рождается кит, который поёт немного в другой тональности. Ту же песню, что и весь океан, но чуть выше. Для этого кита – в океане больше нет никого, и его песню тоже никто не слышит. 
Я решил отпустить жука.
Выйдя ночью на улицу, я открыл стеклянную банку и вытряхнул жука на свободу. Жук, взлетев к звёздам, полетел кружить вокруг лампочки освещающую помойку. Я пытался отогнать его от лампочки, и заставить лететь дальше, ну жук так и остался висеть в пустоте над помойкой, вращаясь вокруг света.