Моя вторая мама

     Я хочу рассказать о своей приемной  маме, которая меня вырастила и заменила  мне родную мать. Наверное, поэтому, около двадцати лет я  работала воспитателем в детском доме.

     Ольга Матвеевна Белова, очень любила своих родных и часто по праздникам пекла кексы и  пироги для гостей, варила кисели. Особенно ей удавались пироги с капустой и  рулет с маком.

     Жизнь её всегда была в труде. Работала она крутильщицей на прядильно-ниточном комбинате  им. Кирова.  Под платьем ручьем струился пот...

     Приходила  мастер, которую все тихо ненавидели, и говорила: "Мы должны перегнать соседнюю фабрику на 10 %". Так она заработала грыжу, надорвалась на производстве.

     Когда началась блокада, она была взрослой, красивой и сильной девушкой. Но блокада истощила все соки.

     Мобилизовались через районные военкоматы. От фабрики они ездили на оборонные работы, работали на Комендантском аэродроме в составе стройармейцев отдела аэродромного строительства 13 воздушной армии.

     Ольга Матвеевна рассказывала,  как было трудно в любую погоду, вьюгу, холод расчищать площадку для самолетов. Очень хотелось есть. Но они  были молодые, и если случалась свободная минутка, устраивали танцы, шутили, пели.

     Молодыми девушками  командовал лейтенант, который чаще всего сидел на табуретке. Ольга Матвеевна не знала его фамилии, а подружки решили посмеяться над ней, сказали, что у него фамилия Табуреткин.

     И вот обращается моя мама к лейтенанту: «Товарищ Табуреткин, разрешите к Вам обратиться?» Она увидела перекошенное от злости лицо лейтенанта и поняла, почему ей сказали такую «фамилию». В каждой шутке есть доля правды, девушки  попали в точку.

     Одна из маминых подруг, Ольга Васильевна, родила в блокаду сына Витю, мальчик весил 4 кг. Отец ребенка не погиб на фронте, а  бросил её с сыном, и ей все, как могли, помогали. Потом Ольга Васильевна вышла замуж за раненного красноармейца. После войны, когда сын подрос, появился отец с Украины, но Ольга Васильевна не пустила его на порог. Витя вырос, стал инженером.

     17 сентября 1943 годы Ольга Матвеевна была награждена медалью «За оборону Ленинграда», как и её сестра Агриппина, которая работала в  отдельном городском батальоне МПВО у Смольного. 

     Пережив  все эти тяготы, невзгоды, лишения, Ольга Матвеевна рассказывала, что, не смотря на то, что был голод, холод, обстрел, даже когда люди умирали на улицах, стоя в очередях за хлебом, спасала одна мысль-

умирали среди своих.

Не на чужбине, ни  в окопах, ни в плену, ни в концлагерях.

     После войны Ольга Матвеевна с будущим мужем, моим отцом и сестрой сфотографировались около пруда на фоне Таврического дворца. На фотографии видно, какие у них изможденные лица, ещё не оправившиеся после войны. Карточная система была ещё до 1947 года. Моя родная  мама умерла в ноябре 1947-го.

     Когда отец забрал меня в три года из Тамбовской, у меня гнили ноги и не открывались глаза. Я не ходила, плакала от света и  была легкая, как пушинка. Мама носила меня на руках  по врачам до 5 лет и выходила.

     В 1968 году она ушла на пенсию. Не проработала ни одного лишнего дня. Сил уже не было никаких, на мамино  счастье вышло постановление Верховного Совета СССР про выход на пенсию на таком производстве с 50 лет. Она всегда шутила: «Спасибо партии и правительству».

     В конце 60-х годов на фабрике работали вьетнамцы, но они были хрупкие и маленькие, и такую тяжелую работу не выдерживали. Тяжелую ношу выдерживают только атланты, да кариатиды.

     В 1966 году утонул в Латвии мой шестнадцатилетний брат, родной сын Ольги Матвеевны. Не было и дня, чтобы она не вспоминала эту боль, сколько раз ей вызывали скорую... Видеть своего погибшего сына с песком на лице...

     Когда у меня родилась дочь, я её назвала Ольгой, в мамину честь.

     Когда маме было около восьмидесяти лет, в квартиру, где они жили с отцом, стал наведываться врач из поликлиники. Выспросил, что у мамы нет детей, стал "пасти" квартиру. Придя в очередной раз, спросил: "Как дела?" Мама сказала, что приезжал правнук. Врач опешил, мол, какой правнук? А мама сказала: "У меня нет внуков, а вот Василий (муж) нарожал". После этого случая, врач  больше не появлялся.

     Когда уже у моей дочери Ольги  родился сын, "стали думать и гадать, как же нам его назвать". На семейном совете решили сделать бабулечке Оле приятное. Она расплакалась и сказала: "Какое хорошее имя, Сережа..."

     Однажды, когда мы в очередной раз их навещали, мама  возилась с правнуком, сидела в кресле, а Сережа  кормил её огурцом, она мне сказала: "Люба, впервые со дня смерти сына я ни разу за целый день не вспомнила о Сереже".