Бездна. Глава 5-6. Эйфория

Я пребывал в состоянии эйфория уже неделю… Несмотря на неопределённость и опасность нашего положения, я ликовал: с каждым днём я становился опытней, перестал путаться в рыболовных снастях, научился аккуратно разделывать и вялить рыбу, присаливая её морской водой, делать из самых простых продуктов вкусные блюда. Но главное, научился чувствовать мелкую дрожь паруса, его тугое пыхтение и компромиссный договор с боковым ветром. После обеда я расслабленно отдыхал, глядя на небо и поглаживая “против шерсти” отросшую на подбородке жёсткую щетину.

Я решил поберечь зажигалки, заодно ощутить себя настоящим морским волком. С религиозным восторгом я колдовал над добычей огня: мелко строгал щепочки, аккуратно укладывал их на металлический лист и концентрировался взглядом на маленькой лазерной точечке, словно не энергия пропущенного сквозь линзу солнечного света, а я своим взглядом возжигаю древесину. Дрова экономил, костёр зажигал совсем ненадолго: лишь заварить в чайнике душистой травы или смородиновых листьев, довести до кипения пол-литра воды, бросить в кипяток крупы и поставить доходить до кондиции на горячих углях. Зато потом с заворожено наблюдал, как угасают угли, поддерживая пыхтение каши в маленькой кастрюльке. После я аккуратно сметал золу в ящик с луковой рассадой или в океан, оставляя небольшую часть на обед как источник минеральных солей: сыпать щепотку на кусочек хлеба или в кашу.

Я вспомнил, что среди ненужных в плавании вещей, которые уместил в ящик, был кусок ало-красной ткани, видно, обрывок транспоранта. Я достал его, аккуратно обрезал неровные края и тщательно выстирал полученное прямоугольное полотно. Когда на мачте заполоскался алый флаг, я удовлетворённо сказал Мишке:

— Смотри, какая красота! Думаешь, это лишь символ нашей родины?

— Как не понять: это почти алые паруса.

Я взял за правило каждое утро приводить в порядок плот. Дома мог не заправить постель, не помыть за собой посуду, если знал, что мама не увидит, что к нам не придут гости. На плоту был только Мишка. Но я мыл посуду, аккуратно заправлял диван, а палубу драил столь тщательно, что Мишка поинтересовался причиной моего прилежания.

— Мишка, на плоту, в открытом океане порядок необходим, — я черпал за бортом воду старым эмалированным ведром и обильно заливал палубу. — Если порядка не будет, мы мигом одичаем, — отскабливая с досок извёстку, поучал я Мишку. — Нет, ты, как существо статичное и не подверженное энтропии, не одичаешь. А вот я…

— Р-рр! — зарычал Мишутка. — Я уже одичал от безделья! Давай мне тоже какую-нибудь работу!

— Сказки будешь мне рассказывать! Помнишь, какие ты пел песенки, когда я был маленьким?

Мишка затягивал романс или детскую песенку, я подпевал, чаще мычал, потому что не удосужился выучить слова Мишкиных песен.