Анатолий Сундуков в Мехико

   Художник Сундуков и Олимпийские игры в Мехико, часть 5

Часть студийцев художника Сундукова поступили в Московский Народный университет изобразительных искусств, чтобы учиться живописи на заочном отделении. Занятия продолжались в изостудии, в Нальчике, а количество людей уменьшилось. Я документы отправила для поступления и бандероль со своими картинами в Москву, но на занятия приходила, которые были теперь только по воскресным дням. Мы собирались в назначенный час у памятника Марии, рядом с Областным Домом профсоюзов.

 Наступили солнечные деньки, и Анатолий Михайлович уводил нас на пленэр. Мы писали этюды пейзажей, выполняли серьёзные композиционные работы, пытались добиться в этюдах выразительной передачи состояния природы, стремились передать и различные события в природе: дождь, ветер, предгрозовое затишье, зной и т. д., а так же и своё отношение к ним. Не всё так просто, как кажется, когда глядишь на чужую картину в музее. И всё это нужно знать, как этого достигнуть в работе над своей картиной.

Со временем занятия в изостудии прекратились, так как нас лишили  помещения в здании Областного Совета профсоюзов, где проходили занятия. Идея открытия изостудии исходила от Анатолия Михайловича, и работал он здесь, с взрослыми людьми, на общественных началах уже несколько лет, без оплаты. Но в республике, в областном комитете партии, оценили всё-таки его труд, послали  в Мехико на Олимпийские игры, как художника и представителя от Кабардино-Балкарской АССР – поощрение за его общественную деятельность.

Уже после окончания Олимпийских игр я встретила в Нальчике женщину, с которой вместе занимались в изостудии.
 – Ты Анатолия Михайловича видела? – спросила студийка. –  Он уже вернулся из Мексики после Олимпиады. Я встретила его на проспекте. Он шёл вместе с братом. А на голове у них – огромные мексиканские шляпы. Привёз из Мехико. Необычно для Кабарды, забавно выглядят. Люди идут навстречу и оглядываются на них.

 Я навестила Анатолия Михайловича в мастерской, рассчитанной для работы двух художников. У каждого была отдельная комната на втором этаже дома, рядом с автостанцией. Какой-либо мебели, кроме стола и табуреток, не было. Адрес мастерской мне дала эта студийка. Оказывается, что она работала какое-то время вместе с Анатолием Михайловичем. По его проекту она выкладывала мозаикой орнаменты внутри автобусных остановок, которые были по обеим сторонам Военно-грузинской дороги, на территории Кабардино-Балкарии. Я видела проездом только одну остановку, и изображение мне очень понравилось.

Несколько раз летом  я заходила в эту мастерскую. Каждый из художников сидел у своего мольберта на табуретке и работал, писал картину.  Мой приход их планы не нарушал. Анатолий Михайлович был очень трудолюбивым человеком. Я сидела на табуретке, у окна. Молча, наблюдала за движением его руки, за тем, как он смешивает краски и наносит мазки на холст или бумагу.  А он, не обращая на меня внимания, продолжал писать, работу не прерывал, сколько бы времени я не находилась в мастерской.

Он писал картину, а сам рассказывал о своей поездке в Мексику. Я узнала о том, что наряду с тем, что он посещал в Мехико разные виды Олимпийских игр, ещё и много путешествовал по Мексике.  Рассказал мне много интересного об этой стране: «За один день я побывал на двух побережьях двух океанов на юге Мексики. Там – небольшое расстояние между ними. Заметил резкий контраст двух уровней жизни людей – богатых и бедных, средних не видел.  Лачуги бедняков власти выкрасили в яркие цвета перед Олимпиадой, чем больше подчеркнули убогость их жизни. А в богатых кварталах пешеходов не увидишь, так как их туда не пускает полиция.

Бедные люди живут на окраине города в плетеных мазаных хижинах, сверху они покрыты куском толи, придавленной старыми колесами от машин. Еду готовят бедняки у хижин на костре. Утром мужчины отправляются в город с целью что-либо заработать. Одни идут пешком, другие добираются автостопом, если повезёт кому, то доедет на грузовой машине. Если удастся получить им какую-нибудь работу, то купят фасоли для еды. А если не удастся найти работу, то приходят домой ни с чем, затягивают потуже ремень на брюках, берут гитару, садятся к костру и поют песни. Семья ложиться спать голодная.  На одежду внимания не обращают. Чуть-чуть прикрытые, и ладно. Одежда в магазине дешёвая, а продукты питания – дорогие. Одеял у бедняков нет. И если ночью вдруг мороз градуса 3-4, то в газетах утром другого дня можно прочитать о замерзших детях. И такие сообщения мало кого трогают».

   Анатолий Михайлович рассказал о том, что денег брать с собой в Мексику много было нельзя, так как не разрешалось, поэтому купил себе и брату в подарок только мексиканскую большую шляпу и хорошие масляные краски. Подарок привёз и для жены. Я видела, что привёз он оттуда очень много зарисовок, набросков, акварельных работ. Одна яркая картина до сих пор стоит у меня перед глазами.

 Изображена улица, умащённая камнями. С правой стороны, на заднем плане, видна церковь. А на переднем плане – люди, стоя на истёртых до крови коленях, ползут к ней. Таким образом, они искупают свои грехи.

   В сентябре начался учебный год в школе, и полгода мы с ним не встречались. Однажды я была в Нальчике на трёхдневном семинаре пропагандистов. Это я уже «шагала в первых рядах строителей коммунизма», так как приняли в партию в 25 лет. Спросили в райкоме партии меня при вступлении: «Для чего вступаешь в коммунистическую партию?» – Чтобы шагать в первых рядах строителей коммунизма! – ответила я без запинки. Вот так. А как же иначе было шагать в то время. Проталкивали в партию, рекомендовали, чтобы потом я им бесплатно писала лозунги и плакаты, выполняла всю оформительскую работу – поручение от партийной организации.

Семинар проходил в Областном Доме профсоюзов, в том зале, где у нас была изостудия.  Во второй день значилось в расписании:   с 14–16 часов будет «Встреча с художником». На семинар пригласили  Анатолия Михайловича с лекцией об искусстве. Рада была встрече. Он пришёл без картин, но говорил много и интересно все два часа, но ещё и конца края его рассказам видно не было.

Все запросились домой, одни, потому что ещё не обедали, но и у большинства сидящих в зале, в карманах лежали билеты в кино на 17 часов. Фильм назывался «Три ночи любви». Хоть и были все взрослые люди, но ведь интересно было узнать, как три ночи любви пройдут в кино. Лучше бы не ходили. Ни одной любовной ночи не показали. Фильм был о войне, проходившей где-то. Мужики воевали, а женщин не показывали. Думаете, что зрители покидали зал? Ничего подобного. Все ждали, может быть, в конце фильма покажут три ночи любви. Не показали.

Анатолий Михайлович хотел продолжить рассказ после положенного времени, а я вышла вперёд, поблагодарила его от имени всех и предложила, чтобы он на следующий день пришёл с утра и продолжил беседу с показом своих картин. Единогласно приняли слушатели это предложение, и он был доволен, что так всё кончилось. И вот с утра до 12 часов следующего дня рассказывал художник о каждой своей работе. Картин было много, выставка получилась прекрасная, да и зрителей-слушателей был полон актовый зал. Во время перерыва люди подходили к картинам, заворожено смотрели на них, беседовали с автором. Встреча удалась.


И вот прошли годы до той поры, как мы встретились с ним вновь. За эти годы я поучилась заочно в Народном университете изобразительных искусств, в Москве. Умудрилась поступить в Кабардино-Балкарский государственный университет и окончить его. Филолог, по специальности – немецкий язык. С 1972 года я живу в Кузбассе, поэтому два раза в год я ездила в Нальчик на сессии, но со своим учителем мне встретиться не удалось.  На подоконниках в его мастерской не было видно чего-либо, что бы показывало на присутствие художника.  Домашнего адреса я не знала. Поскольку я в университете, в нашей группе, училась на 4, 5, 6 курсах одна из студентов, остальные не дошли до государственных экзаменов, то всё время было занято учёбой.

А в 1979 году  ездила в Нальчик, уже в гости. И встретились мы  с Анатолием Михайловичем случайно, на базаре.  Долго стояли на базарной площади и разговаривали. Он рассказал мне о том, что в мастерской он больше не работает, у него теперь есть свой кабинет, так как он - председатель Союза художников Кабардино-Балкарии. Уже получил звание – Заслуженный художник Кабардино-Балкарской АССР, член Союза художников РФ.
–  Писать картины мне почти не удаётся, так как много работы с «бумагами», –  посетовал Анатолий Михайлович.

   А я рассказала ему, где живу, что работаю в школе учителем немецкого языка и совсем не рисую и не пишу, так как много другой работы, и ничто не вдохновляет меня на творческую деятельность. Да и все масляные краски, привезённые с Кавказа, я отдала местному художнику за ненадобностью. Да за давностью краски уже, вероятно, все высохли.

По выражению лица я заметила, что мой учитель сильно огорчился. Наверное, подумал, что столько труда  вложил в меня, и всё оказалось зря.  Расстались мы с ним тепло, так как оба были рады нашей встрече. Больше я со своим учителем не встречалась.

Но последнее время вспоминаю часто о нём. Полученные знания по живописи, как зёрна созревали внутри меня, а после того как я оставила работу в школе, появилось свободное время – ростки проросли и видны всходы.
 
О чём бы я рассказала своему учителю, художнику Сундукову Тауби Мусовичу, при встрече сейчас?  О том, что работа его была не напрасной. Я занимаюсь живописью. В апреле 2014 года прошла моя 21-я персональная выставка – за последние пять лет. Часть моих работ находится сейчас на Областной выставке картин в Кемерово, значит, - это уже моя двадцать вторая выставка. На дворе идёт 2020 год. Мои картины на это время побывали уже на 35 выставках.Это были городские, районные, областные, межрегиональные выставки.

Я с благодарностью вспоминаю своего учителя. Пусть светлая память о нём согреет наши души! "Ушёл из жизни не тот, кто умер, а тот, кто забыт".

На фото:выставка картин "Космические пейзажи", художница Алифтина Попова.