Мы, после... Глава1 Госпиталь пб3

    Совершенно убитая горем, мать вернулась домой: мужа - нет, работы – нет, жилья – тоже нет, пенсии на детей – практически нет. Пенсия была положена только семьям погибших офицеров, а отец не успел закончить курсы, и получить звание лейтенанта. Но есть двое детей – хоть в петлю лезь – говорили в таких случаях женщины. Но Алевтина, в этот очень тяжелый для нее момент, не сдалась.

    Выручил, прежде всего, ее стойкий волевой характер, опыт самостоятельной жизни в трудных условиях и, конечно, материнская любовь к детям и великая ответственность за них. Надо искать работу, - решила она, но к кому обратиться? В Батурино другой работы нет, родственников – тоже нет, но есть отец, который живет недалеко от Шадринска. Написала ему письмо, в котором рассказала о своих бедах. Ответ пришел довольно быстро. Михаил Федорович писал: «Приезжай к нам дочка, как-нибудь разместимся. Сейчас время такое, что все должны помогать друг другу, а ты ведь нам не чужая…»
   
    Мать упросила директора Агишева подождать, не выселять ее из дома до весны, пока я закончу школу. С наступлением тепла стали готовиться к отъезду. Пришлось продать всю живность, в том числе и нашу кормилицу – корову, кормить ее уже было нечем. Когда мать расставалась со своей любимицей, она плакала. Я видел, что и у Зорьки, на ее больших темных глазах навернулись слезы.
    В день отъезда мы погрузили свои нехитрые пожитки на подводу – телегу, в которую была запряжена лошадь. Вещей было мало: не было у нас никакой мебели, большого количества белья и одежды – все уместилось в один сундучок. Мы все трое тоже разместились на этой телеге. Возница ударил вожжой по крупу лошади, прикрикнул; «Но! Пошла!» и мы поехали. Прощай Батурино!

    Война продолжалась23-го мая (1942года)немецкие войска завершили окружение наших наступающих частей в районе Харькова. Мы понесли огромные потери и утратили инициативу на всем протяжении фронта Юго-западного направления. В течение июня – июля войска вермахта продвинулись вглубь нашей территории на 150…400 километров. На севере этого участка они подошли к Воронежу, захватили Донбасс и богатые сельскохозяйственные районы правобережья Дона, не дойдя до Сталинграда немногим более 100 километров. На юге был захвачен Ростов-на-Дону, еще в начале мая - Крымский полуостров, за исключением Севастополя, героическая оборона которого продолжалась до первого июля.
      
Противник наступал, но уже не так легко, как в 41-м, бои были тяжелые, упорные, большие потери были с обеих сторон. В тыл потянулись эшелоны, переполненные ранеными бойцами, эвакуировались госпитали с оставляемых территорий и разворачивались подальше от линии фронта, порой - в глубоком тылу. Был развернут такой госпиталь и в нашем городе Шадринске.

    Н-ский эвакогоспиталь.
    Мою мать приняли в этот госпиталь сестрой-хозяйкой. Будучи деловой и активной она не только выполняла свои обязанности по хозяйственному обеспечению раненых и  медперсонала, но и помогала сестрам, нянечкам, которых тогда не хватало. Раненых было много, большинство – с тяжелыми ранениями, люди очень уставали, и любая помощь принималась с благодарностью

    Жили мы по-прежнему у деда, в Хлызово. С 1-го сентября я пошел в школу    Учеба шла своим чередом. Наступила осень, приближалась зима, дни стали короткими. Матери приходилось возвращаться с работы поздно, практически в полной темноте, поскольку уличное освещение отсутствовало. В лесу, через который ей приходилось идти, пошаливали разбойники, было очень опасно.
    Видимо, учитывая это, командование госпиталя выделило ей комнатку в деревянном бараке, расположенном на служебной территории. И вскоре мы – мать, я и Рита перебрались туда. Комнатка чистенькая, теплая, с электрическим освещением. Все хорошо, но вот проблема с Ритой: где ей быть, когда я – в школе, а мать весь день на работе?
    Когда мы жили у деда, за ней присматривали бабушка и Маня, а теперь как? Подумав немного, мать мне сказала: «Вот что, сынок, придется тебе в школу пока не ходить, будешь водиться с Ритой. За год она подрастет, тогда, может, и у чужих людей ее оставлять можно будет, или еще что придумаем, как жизнь повернет». Посмотрев на мою расстроенную физиономию, добавила: «Ничего, вон я, с девяти до пятнадцати  в няньках была, и ничего, не пропала…» Так я потерял еще один год учебы, работал нянькой и домохозяйкой.
   
    Частенько мать брала на работу нас обоих, и меня и Риту. Оставив ее у себя, она разрешала мне побывать у раненых, иногда – посмотреть кинофильм. Для этого она экипировала меня соответствующим образом: сшила небольшой, по моему росту, белый халатик, а на голову – круглую шапочку типа кубанки, отделанную светлым мехом. Многие раненые меня уже знали, и, когда я входил к ним в палату, приветственно встречали:
- А, казачек пришел! Проходи, садись. Как там дела идут?
 
    Я. чем мог, помогал им. Тяжело раненым я читал письма, полученные ими от родных, затем писал ответы под их диктовку.  Некоторые любили просто поговорить со мной, чаще те, у которых были дети или младшие братья моего возраста. И обязательно читал им вслух газеты, о делах на фронте и в тылу.
В нашем госпитале все очень внимательно следили за событиями, разворачивающимися на фронтах войны осенью и зимой 1942…1943 года.
   
 И я, когда смотрел военную кинохронику и читал газеты раненым, становился невольным свидетелем реакции людей на все происходящее. В период, когда наши войска отступали, большинство раненых реагировало на сводки с фронта, в основном , молчанием. Но это уже не было тем тяжким и безнадежным молчанием, как в 1941-м году. Нередко, кто-нибудь оптимистично заявлял: «Ничего, братцы, все равно они выдохнутся, им уже теперь не так легко маршировать. Будет и на нашей улице праздник».

    А после того, как наши войска перешли в наступление, у людей резко изменилось настроение: они стали больше общаться, живо обсуждать события, лежачие пытались начать ходить, выздоравливающие стремились быстрее выписаться и вернуться в свои части. Они, испытавшие горечь поражений и постоянного отступления, хотели ощутить радость наступательного боя и успеха, увидеть своими глазами, как будут удирать от них ненавистные захватчики.
    Особое оживление наступало тогда, когда на экране появлялись длинные колонны пленных фашистов. Закутанные в какие-то платки,  они уныло брели по заснеженным дорогам в глубь нашей территории. И раненые с удовольствием комментировали их вешний вид и предстоящие перспективы: «Это вам не по Парижу маршировать! Замерзли? Ничего, на лесоповале согреетесь!»

    Наступила весна, а за ней и лето. Сестренка Рита подросла, мать стала чаще брать ее с собой на работу, а мне давала возможность хотя бы немного бывать на свежем воздухе. Зимой мы почти не гуляли: детских колясок тогда еще не было, а выносить ребенка на руках, на морозный воздух, мать мне, конечно, не доверяла. Теперь я с удовольствием окунулся в стихию своих мальчишеских дел.
    Кроме нас, на служебной территории жило еще несколько семей сотрудников этого госпиталя. У них были дети, мы собирались небольшой компанией и проводили время так, как нам позволяли условия. Любили купаться, но до речки было далековато, да и вода в ней большую часть лета, из-за большого количества ключей, оставалась холодной. Но недалеко от нас находилась ТЭЦ, от нее к речке шла широкая труба, по которой сливалась довольно теплая вода и вливалась в небольшой искусственный водоем – отстойник. Вот там мы и купались с большим удовольствием, не взирая на погоду.

    Всем известно, что после купания повышается аппетит. А он у нас и так был немалый, мы постоянно были полуголодными. Мать приносила с работы какого-то супчику: в темной жидкости плавали  редкие осколки дробленой чечевицы. Но, такого названия я тогда не знал и считал, что это гороховый суп. Он мне очень нравился и я с удовольствием съедал все принесенное.  Правда, спустя полчаса чувство голода вновь начинало терзать меня.
   
    Вот это чувство, как стимул к действию, плюс информация из книжек о древних воинах, привели меня к мысли сделать оружие для охоты за птицами. Я смастерил лук и к нему – стрелы. Наконечники на них скрутил из жести, а в заднюю часть вставил перья – стабилизаторы. Мое воображение рисовало, как я принесу матери добытую мной дичь и она сварит нам вкуснейший обед, ведь мяса мы не видели уже больше года.
 
     Сначала я тренировался в стрельбе из лука по неподвижным мишеням, нарисованным на бумаге. Получалось неплохо. И тогда я вышел на охоту. На обширной территории госпиталя водилось немало голубей. От кого-то из раненых я узнал, что их можно есть. Но, увы, реальная охота не принесла мне трофеев. Голуби, увидев летящую стрелу, взмывали вверх, и она попадала в то место, где они только что сидели.
   
    Однажды я стрелял по голубям, которые сидели над окном деревянного здания. Голуби, как обычно, успели взлететь, а стрела вонзилась в наличник, довольно близко от стекла. Вышедший из дома мужчина, увидев все это, подозвал меня к себе и строго предупредил, что если я не прекращу свои охотничьи набеги, то он скажет об этом моей матери и начальнику госпиталя. Так, с нулевыми результатами закончились мои благие намерения.


Рецензии
Очень интересно, содержательно, хотя и довольно небольшие главы.
А Вы и о положении на фронтах написали. Изучили, значит.
Мой отец - Ваш ровесник.
В войну он с тремя братьями и сестрой остался с матерью и бабушкой.
Отец был в командировке и попал в оккупацию в самом начале войны.
Помощи никакой. Мать - учительница. И вот она и старая бабушка поднимали детей.
Бабушка вскоре умерла. Мать одна с пятью детьми.
У них воры выкопали всю картошку. Огромное горе было.
Двое из детей получили высшее образование, двое стали первоклассными специалистами в рабочих профессиях, единственная сестра вышла замуж за офицера-фронтовика. Жила с ним во всех новых гарнизонах. Работала, воспитывала детей.
Отец говорит, выручала и рыбалка, хотя особых уловов не случалось.
Один раз поймал большого линя. Спрятал его в рукав, чтоб никто не отобрал, и принёс домой. Вот была радость.
Летом ещё грибы собирали. Дети летом бывали в пионерских лагерях. И это спасало.
Два старших брата в подростковом возрасте пошли работать. Один, знаю, шоферил. Так он шею вытягивал, чтоб дорогу видеть.

С уважением,

Игорь Исетский   10.07.2014 12:01     Заявить о нарушении
Спасибо за отзыв! Сейчас многие забыли, а большинство не знает, какой ценой нам досталась Победа. В войне участвовала не только Армия, но вся Страна, все люди. И тогда мы не стали "недочеловеками" и рабами фашистов. А что будет впереди?
С уважением, Максим.

Максим Прямой   10.07.2014 11:12   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 3 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.