Мадлен - часть IX

IX

   На экране плазменного телевизора лилось шампанское, сыпалось конфетти и лихо отплясывали артисты предпенсионного возраста, начавшие свою карьеру незадолго до смерти Леонида Брежнева.
   «Где же ты, моя Мадленочка?! Жива ли ты? Что с тобой? Я бы всё отдала, чтобы ты только снова была с нами!» - думала Аня, лёжа вниз лицом на нижнем ярусе кровати в детской - «Даже половину своей жизни отдала бы... Наверное, дожила бы только до сорока лет...»
   Звук телевизора, доносящийся из зала, выводил из себя. От чужого веселья, цинично соседствующего с отчаянием двенадцатилетней девочки с мокрыми от слёз глазами, становилось невыносимо противно.
   До Нового Года оставалось около двух часов.
- ...По-живому режут премии за результативность, из отпуска четверо суток за вредность урезали, ну вы понимаете, всё это из Москвы идёт!.. - троюродный брат Ирины, сидя за накрытым праздничным столом, накалывал на вилку кусок холодца.
   Ещё четверо приглашённых родственников, среди которых были родители Ирины, слушали его молча, изредка оборачивались в сторону телевизора и дегустировали рыбу по-гишпански.
- ...Ну и как так работать? В профсоюзе членские шесть процентов! Куда деньги деваются!?..
- ...А я спрашиваю менеджера по персоналу: «Где это прописано в коллдоговоре?» Он мне на общее трудовое законодательство указывает, а я... - Василь вяло пытался поддержать разговор.
   Телевизор грянул очередной песней из комедии Леонида Гайдая. Пик популярности изрядно растолстевшей и десять лет как подзабытой певицы, исполнявшей песню, приходился на середину далёких 1990-х годов.
   «Бедненькая моя маленькая Мадленочка!» - Аня не хотела поднимать лицо от кровати, чтобы не видеть валяющегося на полу кролика из пластмассы, которого любила грызть Мадленка.
- ...Завхоз не хочет под сокращение идти и хочет ещё полтора года до пенсии подождать - встряла в разговор Ирина - А ему в кадрах говорят, что расчёт по сокращению и выплаты по безработице на бирже...
- ...В отделе логистики коносаменты не подписаны, заявки не поданы, ну где их всех вообще работать учили, ну куда я впишу?..
   Сырные тарталетки ели вяло, одна из тарталеток даже валялась на столе недоеденной. В мясе по-французски, сверх меры залитом майонезом, ковырнули вилками лишь трижды. Димка, сославшись на тесноту за столом, взял тарелку с винегретом, пересел за компьютерный стол, запустил игру, но его настроение опять упало. Не настолько, чтобы не играть в компьютер вообще, но до такой степени, что пальцы начали лишь через раз попадать по кнопкам. Пальцам не хватало коричнево-чёрной мадленкиной шерсти, которую Димка нередко и с удовольствием гладил. И доведётся ли погладить её вновь?
- ...Завотделом производства взял отгул и отправил печати на подпись, а мне...
   На экране телевизора из-под короткого оранжевого платья с блёстками задралась кверху чья-то целлюлитная ножища.

   Во мраке, сгустившемся перед плотно прижатым к подушке и залитом слезами лицом, в мыслях, камнем падающих мимо жизни и любви, в отчаянии, обездвиживающем детское тело, и в процессах нервно-психического опустошения, ставших жизненно важнее воздуха, растворялись и голоса в зале, и ля-мажорная какафония новогодних телепередач, и тиканье часов, показывающих пол-одиннадцатого вечера.
- Мадлен, Мадлен, ко мне! - Аня услышала свой собственный голос.
   И стояла она на крыльце подъезда. На ней были лишь конверсы, джинсы и белая кофточка, надетая на голое тело, но холодно не было.
   И не зима была. Какое вообще время года было? По алому небу плыли бордовые облака.
- Ко мне! - губы Ани были плотно сжаты, но голос, анин голос, раздался откуда-то из пустоты в метре от неё.
   И асфальт, и земля стали жёлтой жижей, в которой неподвижно стояли лишь дома, канализационные коллекторы, турники и песочницы, всё остальное - и деревья, и люди, и машины, и ларьки чуть поодаль - в ней тонуло. Вокруг бетонных плит крыльца жижа пузырилась и хлюпала. В нескольких шагах от крыльца медленно погружался в булькающую жёлтую массу «Ссанг Йонг Актион», вставший на попа под тяжестью невидимого груза в кузове и обречённо глядящий уродливыми фарами в небо.
   «Мадлен!» - мелькнуло в голове Ани.
   У самого крыльца в жиже тонула коричнево-чёрная шкурка Мадлен, натянутая на советский электрический самовар. Точно такой же был в квартире Елисеевых, когда Аня ещё не ходила в школу, при попытке включить электросамовар в розетку вышибало пробки и воняло жжённым эбонитом.
   Анины руки, которыми ещё можно было поймать то, что осталось от йорка, стали... стеклянными.
- Это не Мадлен - электронный, совершенно не человеческий голос послышался сверху - Ты теперь тоже Мадлен и вы будете гулять вместе!
   Кофточка Ани, застёгнутая на все пуговицы минуту назад, внезапно оказалась расстёгнутой. Под ней, из солнечного сплетения торчали мадленкины передние лапки и мордочка, беззвучно лающая и моргающая чёрными глазками. Ниже, на животе росла шерсть - точь-в-точь такая же, как на груди йоркширского терьера. Точно так же произрастал сиамский близнец из тела Предсказателя в старом фантастическом боевике «Вспомнить всё» со Шварцнейгером в главной роли. Слева и справа от мордочки йорка свисали розовые ремешки ошейника, сросшиеся с аниной кожей - один с дырками, другой с застёжкой.
- Мы теперь всегда будем гулять вместе!
   Электронный голос принадлежал цефалоподу - монстру из димкиной видеоигры: цеф, приподняв над головой все четыре щупальца, завис над крыльцом на тросе, тянущимся откуда-то сверху, с алого неба и из-под самых облаков бордового цвета.
- Мы будем гулять вместе!
- Мадленка пойдёт ко всем нам! - кто-то произнёс за спиной. Знакомым голосом. Последний раз такой голос был услышан совсем недавно - в сквере, во дворе нового жилого комплекса, напротив недостроенной девятиэтажки... Олег?!
   Аня посмотрела на свои стеклянные руки: на их локтях и запястьях появились суставы. И обернулась назад: на стене дома надувались пузыри из полужидкого цемента, самые маленькие были размером с шарик для пинг-понга, самые большие - с баскетбольный мяч. Каждый пузырь постепенно принимал форму человеческого лица, в котором угадывалась то одна, то другая черта лица Олега.
- И мы будем вместе, всё вместе будем гулять! - произнесло цементное лицо Олега.
- Все вместе будем гулять! - точно таким же голосом подхватило ещё одно лицо из цемента, только вдвое меньше и без глаз. Количество цементных полужидких лиц на стене - и маленьких, и в натуральную величину, и побольше, и полностью схожих с лицом Олега, и отчасти схожих, и безглазых, и безносых - уже перевалило за два десятка.
- Мы теперь будем гулять вместе! - электронный голос цефа сверху был самым громким.
   На стеклянных руках стало ещё больше суставов - теперь и пальцы стали подвижными. Мордочка Мадленки, ставшая одним целым с аниным телом, гавкнула. В правой руке своего стального экзоскелета цеф держал мадленкин собачий поводок, карабинчик поводка упал прямо под ноги Ане.
   Громко и с нескольких сторон сразу зазвучал рингтон димкиного смартфона, уже ставший для Ани привычным:

Улетевшие ЭмСи стелят на биты,
И ты хотел бы как они, но они не ты,
Тогда понты свои в долгий ящик отложи,
Смотри по ящику LG как мы убрали всех с лыжни...*

   В оконных проёмах домов вместо стёкол оказались дисплеи всё того же смартфона, увеличенные до размеров оконной рамы и льющие на жёлтую жижу двора синий свет.
- Ошейник, поводок, все дела! - хором сказало несколько цементных лиц. А двор тем временем продолжало оглушать рингтоном:

...Может ведь кто-то в рэпе сильно разбирается,
И врят ли на концерте меня спутает с Юрией Гальцевым,
Тогда я понимаю, что не зря курил,
Голосуйте за меня, айм э мазафакин рил...*

   Застёжка ошейника, сросшегося скожей, разбилась вдребезги при попытке застегнуть её стеклянным пальцами: она оказалась из ещё более тонкого стекла с металлическим напылением. Вместе с застёжкой откололась верхняя фаланга среднего пальца правой руки, а ногти указательного и большого пальцев треснули. Из разбившейся застёжки и из пальца без фаланки брызнули струи крови, закапала кровь и с треснутых ногтей.

...Для парней и их подруг, дешёвым ЭмСи хук,
Что за нервный тик когда в голову твою «тук-тук»...*

- Димон, возьми трубу! - закричали цементные лица - Мы умираем, нас больше не будет и теперь мы все вместе будем гулять!
   Струя из пальца ударила в стену дома, оставив там огромное красное пятно. Кровавую лужу метрового диаметра образовала струя, льющаяся под ноги из обломков стеклянной застёжки ошейника. Там же, под одной из аниных ног хрустнул карабинчик поводка - стеклянным был и он. Капли крови, капающие с ногтей, стали струями потоньше и достали до двери подъезда, на железе двери остались две параллельные красные линии - обе толщиной в сантиметр и около метра в длину.
- Мы теперь все вместе будем гулять! - не замолкал электронный голос над крыльцом - Все вместе! Всегда! Мы теперь все вместе и всегда будем гулять!

...Копируешь стайл у зеркала с расчёской,
Тут каждый в своём стиле наворачивает жёстко,
Берёза, Moscow, подросток или взрослый,
Бойся 228 если пудришь носик...*

   Внутри стеклянных рук, совсем недавно пустых, забурлила кровь. Покраснел от крови и носок аниного конверса, которым она наступила на карабинчик.
- Димон, ответь же! Я звоню из школы суицида имени Джордано Бруно, и мы все вместе будем гулять! - цементными лицами, перекрикивающими друг друга, но не способными перекричать рингтон и электронный голос цефа, уже была усеяна вся стена.
- Мы теперь все вместе будем гулять! - цеф разжал руки, поводок упал в лужу крови. Метровый дисплей смартфона в одном из оконных проёмов на шестом этаже треснул, погас и налился кровью, вскоре потёкшей по фасаду и по светящимся дисплеям на этажах пониже.

...Респект тем кто с нами делится чудесами,
И зависает на весах под правильный саунд,
Мы не из тех, кто на измене валит на Запад,
Перезвони если занят, мы всё взяли...*

- Мы теперь все вместе будем гулять! - кисти рук экзоскелета цефа стали стальными головами йоркиширских терьеров.
- Димон, бери трубу! Мы все вместе будем гулять! Мы теперь всегда будем гулять! Мы будем гулять! Вместе гулять! Мы теперь всегда будем вместе гулять! - три лица на стене лопнуло, разлетевшись мелким щебнем и подняв облака серой пыли. Ещё у нескольких лиц надулись щёки и выпучились глаза.

...Респект тем кто с нами делится чудесами,
И зависает на весах под правильный саунд,
Мы не из тех, кто на измене валит на Запад,
Перезвони если занят, мы всё взяли...*

- Но я не знаю, не знаю, будем ли мы с вами гулять! - Аня бросилась в подъезд. 
   Железная дверь, уже исполосованная дюжиной кровавых линий сантиметровой толщины, оказалась мягкой: Аня, открывая её, вместе с ручкой оторвала огромный кусок от двери. За образовавшейся дырой в двери, на самых нижних ступеньках подъезда лежал Димка, а на ступеньках повыше - обгоревший труп аниной подружки Алёны, той, которую во сне, приснившемся в ночь с воскресенья на понедельник, заживо сожгли в кукурузной сапетке. Сон ли это или не сон?! О том, что чёрное лицо с двумя отверстиями вместо носа и пустыми глазницами - алёнкино, можно было догадаться лишь по уцелевшим в огне волосам льняного цвета, из всех девочек-подростков со двора лишь у Алёны были такие волосы и лишь она носила короткое каре.
   Вспомнилось, что в том страшном сне у ксюшиного трупа, обгоревшего чуть меньше, тоже были целы волосы.

...Катастрофа, ты перед фактом,
И куда-то сдулись, эти ЭмСи как там?
А я всё также в мышлении абстрактном,
Гамбургер захавал, пузо затянул канатом...*

   Железная дверь становилась всё мягче и мягче, ещё два больших куска отвалились от неё сами. В подъезде, где до этого царил полумрак, стало светло. Аня увидела, что у неподвижно лежащего младшего брата три рта: один там, где положено анатомическими канонами, а ещё два - не месте глаз. В димкином туловище, совершенно пустом внутри, зияло четыре пулевых отверстия.
- Мы теперь все вместе будем гулять! - эхо электронного голоса сотрясало стены подъезда - Навсегда гулять выйдем!
- Не хочу гулять! Не хочу! Я не хочу! - Аня закрыла правой рукой глаз, от крови, хлещущей из разбитого стеклянного пальца, на глаз нахлынула теплота.

...Я где-то слышал как у вас там тру,
А я вытянул бутылку, натянул буру...*

_____
* - песня "Улетевшие МС стелят на биты", АК-47