В буфете

               
           «Было добро, да давно, а будет опять, да долго ждать»(русск.пог.)

           Я сижу после бани в буфете и пью пиво, с рыбкой - позволяю себе иногда. Чувствую, как промытое тело дышит всеми порами, и благодушествую.    За соседним столиком – большая семья: субтильная старушка лет семидесяти, на которую я ещё в бане обратила внимание, совсем ветхая, и четыре молодых здоровенных  бабы – дочери ли, внучки ли? В бане тощую старушку мылили, парили и полоскали все четыре бабенции, только что в таз не садили, как малое дитя. Диву даёшься - это тощее, изжитое тело породило такой праздник плоти? – думаю я, глядя на здоровый аппетит участвующих в пиршестве. Стол завален всякой вкуснятиной, бабы дуют пиво с «кириешками», а старушка лакомится пирожным, осторожно откусывая его маленькими кусочками, и добродушно поглядывая на свою здоровую поросль. Видно, что семья большая, дружная, любящая, что встречаются часто и друг друга понимают. Даже завидно становится! А я всё одна, да одна…
           Ещё я наблюдаю за молоденькой тоненькой девушкой Юлей, банщицей, которая прибежала попить чайку. Я видела её пятилетней девочкой на празднике в спортивном комплексе, в красивом, бальном платье, тринадцать лет назад. Она – внучка моей подруги Нины, которая, увы, давно умерла. Умерла, приобретя стойкую привычку к пьянству. Умерла, споив сожителя, который был моложе её намного, но «убрался» вслед за женой через два месяца. Юля меня, конечно, не помнит, и я молча любуюсь ею – красивая девушка!
           Нина, моя бывшая подруга, Юлина бабушка, имела высшее образование и работала инженером  на одном из заводов. Её дочь Ольга, Юлина мама,  получила среднее образование, потому что рано вышла замуж и к учёбе не стремилась. Недавно я её, маму Юли, нашла через паспортный стол. Первое, что она мне предложила, когда я переступила порог их квартиры:
           - Ой, тётя Люба! Давно не виделись! Как вы меня нашли? Выпьем по писярику! – она взяла в руки начатую бутылку, и когда я отказалась, ушла с рюмкой на кухню и «пропустила». Недавно Ольга перестала получать из Ханты- Мансийска хорошие алименты от первого мужа, отца своей дочери Юли, и подумывает – не устроиться ли на работу? Но не торопится - никогда не работала. У неё есть сожитель – уже не первый.
           А вот внучка моей подруги, Юля, которую Нина взрослой так и не увидела, дочь Ольги, в свои восемнадцать  работает… банщицей. И уже три года сожительствует с каким-то взрослым парнем. Она закончила только девять классов. Вы поняли мою мысль? Бабушка имела высшее образование, дочь её – среднее, а внучка – никакого. Спроси её, как называется столица Украины – не назовёт. Из нынешнего, малограмотного поколения… Они не знают, кто такой Чкалов, Гоголь, Мопассан, Чайковский, даже Гитлер, Ленин... Общество деградирует… Разве дети не должны добиваться большего, чем родители? Почему дети путаются в жизни, как муха в паутине?
          Тридцатишестилетняя мать и восемнадцатилетняя дочь – Ольга и Юля -  со своими сожителями живут в двухкомнатной проходной квартире и сильно не ладят – они не одобряют выбор партнёров друг друга. Могли бы жить и в отдельных квартирах, но ту, что осталась после матери, Ольга продала, купила себе норковую шубу и машину. Сейчас она очень озабочена тем, чтобы Юля не узнала, что машина уже разбита – другом Ольги, и ремонту не подлежит…
          Итак, я сижу в буфете  бани, сибаритствую, и наблюдаю жизнь вокруг.
За третьим столиком в буфете сидит худенький-худенький, детского сложения, татарин. Видно, что он тоже из бани. С наслаждением, смакуя, он пьёт плохо заварившийся жиденький чай. Чего там смаковать? Одет он бедно, но чистенько, в светлых брючках. Худенькие ноги-палочки, проваленная грудь, обтянутые щёки. Может, туберкулёзник, бывший уголовник, пристрастившийся в тюрьме к  «чифиру»? Только какой  же это «чифир»? Но вот с чаем  покончено, татарин сходил к буфету с опустевшим стаканчиком, взял кипятка, и снова опустил в него мокрый холодный пакетик с заваркой. Заварится ли?
        Сидим все в буфете,  кайфуем. Кто над пивом с копчёной пелядью, кто – над пустым чаем, а кто и над водочкой…  Всё-таки баня и депрессия – несовместимы. Ну, вот я и закончила. Проходя мимо татарина, наклонилась над ним:
        - А почему не пиво?..
        - Я  инвалид, какое пиво? На хлеб пенсии не хватает! Вот на баню едва наскрёб…  Позволяю себе иногда в баньку сходить… - что-то у него неладное с речью, и с ногами. Оказалось – полиомиелит, с детства.
        - А будете пиво пить? – решила я его угостить. Пусть все вокруг будут счастливы!
        - Мне нельзя, я мусульманин! Пять раз в день молюсь! Спасибо, ничего не надо!
        - О чём же молитесь?
        - Чтобы все были здоровы, тяжело жить больным калекой…
        Подхожу к буфету:
        - Вон мужчина сидит, бедный, третий раз одним пакетиком чай заварил. Что бы ему купить?
        - А-а, то-то он у меня кипятка просит. Дайте ему вот это от меня! – и  буфетчица  протянула  какое-то лакомство а запечатанном пакетике. От себя я взяла большую плитку чёрного шоколада, положила оба пакета перед татарином и поспешила уйти, не желая  его смущать и слушать слова благодарности. Разве  сама жизнь нас не наградила? Здоровьем! И почему иногда слаще отдать плитку шоколада, чем съесть самой?