А У НАС ВСЕ ДОМА

Уже светало.Из приоткрытого окна чем-то пахнуло.Зяма потянул носом и ничего не понял.Подушка смята и спокойно устроилась под животом,а хрупкие коленки Зямы настойчиво придерживали ее снизу.Лоб его вспотел,а очки куда-то исчезли.На встрече большой восьмерки,где он в эту секунду присутствовал, Ангела Меркель чтобы позлить Путина, сказала: — А мне сегодня приснилось, что меня назначили президентом Земли!
Обама поддакнул: — А мне приснилось, что меня назначили президентом Вселенной!
Путин медленно отпивает кофе и спокойно отвечает: — А мне приснилось, что я никого не утвердил.- Слава Богу!- прошептал Зяма и повернулся на другой бок.И вдруг он явно ощутил,что к нему через приоткрытое окно в квартиру забрался бородатый какой-то Махмуд, который заорал,что он правый сектор и вместо мира принес завернутый в газету молоток, стукнул Зяму по голове и отправился обратно на свой Майдан.Вот тут то все и началось:

Из-за дырки в голове у Зямы серьезно нарушилась граница между внутренним и внешним миром, а кабельное телевидение вдруг начало принимать его мысли в виде электромагнитного излучения и транслировать в цвете по сорок девятому коммерческому каналу. Он понял,что сидит на диване, а телевизор показывает торжественный парад, посвященный Дню Красного Мотэка. Физкультурники в штанах с лампасами несли на вытянутых руках флаги. Чеканя шаг, проходили девочки в длинных платьях с разрезами, за ними негры на сутулых плечах тащили фаллические символы, а позади, озираясь, семенили работники КГБ. Потом проехал поцарапанный "Мерседес" с бандитами и началась демонстрация трудящихся. Люди шли толпой с озабоченными лицами и несли портреты....
За сто долларов жена Зямы пригласила частного доктора Жухера и пожаловалась ему на передачу.
– Это клинические симптомы постсионизма, – объяснил на иврите доктор. – Надо края раны смазывать израильским йодом и чаще менять носки.
– Зачем носки? – удивилась жена.
– Пахнут,и не говорите мне,что это из окна. – ответил доктор, забрал доллары и ушел, шаркая сандалиями.
С кабельного телевидения приехали разбираться русские журналисты Лифшиц и Надя Цыцко. Лифшиц был пьян и говорил на Израиль гадости, а трезвая Цыцко взволнованно шелестела в папке бумагами.
– Расскажите, как вы жили при социализме? – спросил Лифшиц, глядя на Зяму влажными глазами.
– При социализме жил возле паровозного депо имени товарища Лазо, – рассказал Зяма, – а работал мастером на Пятой макаронной фабрике.
– А!!!! Так вы делали отверстия в макаронах? Так так-бы сразу и сказали.
– Делал, что прикажут, – ответил Зяма, закурил и выпустил дым через дырку в голове.
– И что вы можете объяснить по поводу парада и демонстрации трудящихся, которые наши зрители смотрели вместо "Санта-Барбары"?
– Праздник был, понял? Потом люди выпивали-закусывали, а ответственные сдавали портреты на грузовик.
– А кто бандитам "Мерседес" поцарапал? – бойко спросила Цыцко.
– Ну, хулиганы. Бандиты – они ж тоже люди. Вы так интересуетесь, или по делу?
– Хозяин хочет купить вашу телепатию на рекламное время, – сказал Лифшиц. – Колготки там, женские прокладки и все такое...
– Не продается. Это результат травмы молотком.
– В тюрьму посадят, – предупредила Цыцко. – Наш адвокат уже все на пленку записал.
– Ну и дурак, – ответил Зяма. – В Израиле свобода мысли.
– Ой, а вы, случайно, не интеллигент? – всплеснула руками Надя.- И где ваши очки?
– Русский он, – вступилась за Зяму жена. – А по паспорту Марголин Измаил Самуилович.

Вечером Зяма выпил санрайдеровского чая с медом, сто грамм и прилег в тапках на диван, а телевизор начал показывать картины из жизни какого-то Мони Тернибока. Моня лежал на сцене в кровати и издавал звуки фабричной сирены, а в изголовье бородатый режиссер кричал на него в рупор:

– Громче! Не верю!..

Когда Моня загудел изо всех сил, из-за ситцевой занавески вдруг повалили рабочие в грубых ботинках и толпой пошли на фабрику.

– Давай монолог, скотина! – потребовал режиссер.

Моня сел на постели и, пригладив волосы, произнес:

– Я – Моня Тернибок. А если б моя фамилия была Тыщенко, я б давно, блин, капиталистом был. Это вопрос генетический.

В зале захлопали.

Зяма потрогал дырку в голове и сделал телевизор громче.

С экрана ведущий сообщил, что трансляция телепередач ведется Измаилом Марголиным, технический редактор татар Махмуд.

После Лившица и Цыцко к Зяме утром приехали полицейские. На иврите они сказали, что обязаны пресечь незаконные трансляции и изъять передающую аппаратуру.

– А я что, – пожал плечами Зяма. – Это моя голова так работает. Куда я лену мысли,а?

Полицейские надели Зяме на голову наручники и отвезли в следственную тюрьму. А жена сейчас же побежала к известному русскому в Израиле адвокату.

Зяму заперли в камеру к бывшему шпиону, который обвинялся в оголтелом шовинизме, руководстве русской мафией и влиянии на средства массовой информации.

– Разве ж так влияют! – орал он на Зяму. – Родина доверила ему выехать в Израиль, новые татарские товарищи пробили брешь в преграде между реальностью и его внутренним миром, а он из своей головы устроил рупор томления духа и проходную для пролетариев!

Зяма не ответил,он молчал, но обратил внимание, что у бывшего шпиона вместо носа клюв, расстроился и позвал дежурного самого русского в Израиле полицейского.

– "Клюв" – это на иврите клетка, – объяснил полицейский. – По Зощенко.

– Дурак, не по Зощенко, а по Фрейду. Это сам Зощенко был фрейдист, – ответил Зяма, замолчал и до самого суда больше ни с кем не разговаривал и не сотрудничал со следствием.

Самый русский адвокат в Израиле, к которому побежала Зямына жена, хотя и родился в Израиле, но взялся защищать Зяму бесплатно, назло широкой общественности.

– Меня интересует знать, или вы нарочно выкидываете эти фокусы? – тихо спросил он Зяму перед процессом.

– Я привидениями страдаю, – тоже тихо ответил Зяма. – Может, и на суде болеть буду...

На процессе Зяма сидел за специальным столом вместе с адвокатом, а за другим столом развалились присяжные студенты ешивы рэбэ Петренко, Олейник и Кравцов. Сначала разбирали дело о каких-то могилах и заслушивали показания старцев о смерти.

Старцы лживыми голосами пели райские песни, а когда прокурор по фамилии Гогабойниц их обличал, кусали его желтыми зубами за указательный палец.

– Безобразие! – сказал адвокат, и хотел заткнуть Зяме дырку в голове карандашом, но не тут то было и Зяма увернулся.

Тем временем в зал внесли мертвого обвиняемого в Зямыных очках и коричневом пальто. Обвиняемый снял очки и тут же заявил отвод составу присяжных.

– У них же чума в религиозном квартале, – сказал он. – Все беременные. Как представитель мертвых меньшинств, требую голубого суда!

Тогда Зямын процесс отложили и его адвокат выступил в фойе перед корреспондентами.

– Конечно, мой клиент невиновен, – сообщил он. – Просто, как жертва террора, он имел постсионистское осложнение – своим внутренним умом, а не ногами ходить в гости к абонентам сорок девятого канала... В деле есть заключение профессора Жухера.

– А незваный гость хуже татарина, – сказала одна корреспондентка в оранжевых рейтузах, которая из-за Зямы не досмотрела две серии "Санта-Барбары".

– Мой подзащитный не татарин, а Марголин, – сухо ответил адвокат и ушел пить кофе в уличный буфет.

Тогда другая корреспондентка, в зеленых рейтузах, напечатала в своей газете, что татарины и Марголины – все русские, приехали в Израиль, сдурели, а теперь хотят, чтобы сдурели и остальные...

Эта газета попалась покусанному прокурору Гогабойницу, который в пятидесятом году изучал в Симферополе крымское право.

– Я сразу понял, что Зяма – татаро-марголин! – заявил он на процессе. – Поэтому в приговоре требую срочно напихать ему в голову изделий Пятой макаронной фабрики, чтобы через дырку не проникла мысль установить в Израиле иго!..

 - Мой фюрер,- закричал Зяма на Гогабойница, -  мне приснился странный сон. Россия и Украина собрались воевать друг с другом, а Германия пытается их помирить...Вы такое когда нибудь вообще слыщали и што это за  «ассоциированное членство»?
— Ну, подсудимый,это когда Украина будет участвовать в ЕС.
— Значит, войдёт в ЕС?
— Нет, не войдёт, но будет участвовать.
— И шо это такое,господин прокурор,объясните мне и моему телеканалу?
— Ну примерно, як яйца в половом акте: участвуют, но не входят.А так, рядом болтаются.....Так и сообщите в следующей своей телепередаче.

Он проснулся в холодноя поту.Голова цела,очки на месте и в трусах,слава Богу,все в порядке.На кухне хлопотала его жена пахло гренками и кофе.Зяма нащупал под кроватью свои стоптанные тапки,не открывая глаз втиснулся в них, и робко спросил у жены: - Лялечка,скажи мне быстрей.У нас все дома,я надеюсь?......Она сказада только два слова:- Да.родной!..И все....Рано или поздно… Каждый встречает того человека: с которым будет просто хорошо… Уютно и спокойно… И тогда не важно: какой цвет его глаз,его рост, есть ли у него дырка в голове для телеантенны и на месте ли его мужское достоинство, важно совсем другое: какое место Он занимает в твоей жизни такой как есть,а ты в жизни этого человека.Зяма распахнул окно навсречу раннему свежему утру и крикнул: - У НАС ВСЕ Д - О - О - М - А!......А у вас?