Мадлен - часть II

II

- Через час долететь должны, сразу позвонят нам! - Ира громыхала кастрюлями и сковородками в кухне, жаря рыбу по-гишпански. В чадящей сковороде, вокруг прокопчёной безголовой рыбины вспузырилось и зашипело нечто белое и полужидкое.
- Я пойду, с Мадленкой погуляю! - Аня уже спешно собиралась в прихожке. Малиновый пуховик до колен, угги, белый шарф почти двухметровой длины, обматываемый вокруг шеи несколько раз, расшитая стеклярусом розовая вязаная шапочка, широкий виниловый ремешок поверх пуховика...
   Жаркое с майонезом и лимонным соусом, которое Ира уже несколько лет готовила совместно с дочерью, предстояло жарить в самую последнюю очередь, после курицы по-мароккански.
- Оденься теплее! Минус двадцать пять мороза на улице!.. - Ира выскочила из кухни, едва не уронив с табуретки на пол скользкий от жира противень с сырными тарталетками - ...Вот... - шерстяные чёрно-розовые полосатые перчатки, появившиеся неизвестно откуда, Ира протянула дочери - ...И вот... - шарф, просто так обмотанный вокруг аниной шеи, Ира завязала на узел.
   Из трёх комнат две в течении дня пустовали, жизнь кипела лишь в зале. Плазменный телевизор, взятый в кредит в позапрошлом году, бубнил о проблемах незаконной миграции, о принятом «законе Димы Яковлева», о «генах жестокости» у убийцы, устроившего перестрелку в американской школе, об экономическом кризисе в Соединённых Штатах, об отказе сирийской оппозиции от переговоров в Москве, о туристах, подравшихся в летевшем из Москвы в Хургаду самолёте, о строительстве газопровода в Ухте и о молебне в Храме Христа Спасителя. Помимо телевизора, в зале находился и компьютер, в этот день надолго занятый не участвующим во всей этой предпраздничной суете Димкой.
- Но мама, мы ненадолго!
- Никаких «Но мама», на улице минус двадцать пять!
   Света и Заур, по всей видимости, в это время уже любовались на тропические острова из иллюминатора «Боинга».
- Дольше десяти минут не гуляйте, собака погибнет!
- Хорошо, мама!
   Запустив любимый «Кризис 2», Димка про себя ругался всеми известными пятикласснику матами: игра почему-то лагала даже при двухъядерном «Атлоне», полугигабайтной видеокарте «ATI Radeon 4870», двух гигабайтах оперативки и операционной системе «Windows Vista».

   В выходные дни и на каникулах Аня обычно гуляла с Мадленкой три раза в день - в десять часов утра, в два часа дня и в шесть вечера. В десять вечера Мадленку выгуливала Ира. Дима же, несмотря на свою любовь к животным, предпочитал отсиживаться дома - или за компьютером в зале, или с конструктором «Лего» в детской, если родители вдруг вспоминали, как пагубно влияют кровавые видеоигры на юную психику, и выгоняли сына из-за компа.
- Мадленочка, идём на ручки!
   По подъезду Аня носила йорка на руках - как от квартиры до двора, так и со двора до квартиры. Путь в общем-то был небольшим - Елисеевы жили на четвёртом этаже панельной девятиэтажки, построенной в конце 1970-х годов, с низкими потолками и тесными лестничными клетками. Стойкий запах кошачьей мочи чувствовался на площадке между третьим и четвёртым этажом, между вторым и третьим этажом было выбито подъездное окно и стояла пивная бутылка, куда вышедшие покурить в подъезд соседи бросали окурки, а стена площадки между первым и вторым этажом была исписана угрозами и обещаниями кого-то убить, расчленить, изнасиловать и закопать, в каждой надписи насчитывалось по несколько орфографических ошибок. Лифтом Елисеевы практически не пользовались: синим фломастером там были нарисованы пистолетики с подписью «Ноггано», откуда-то сверху несло аммиаком, а на полу кто-то постоянно бросал и растаптывал окровавленные инсулиновые шприцы, причём несколько кровавых капель было набрызгано на кнопки лифта.
   Практически не пользовались - не значит, что не пользовались вообще: рисовал пистолетики и писал «Ноггано» Димка, только никто кроме Димки об этом не знал.
- А теперь погуляем!
   Двор встретил чёрно-серым снегом и десятком припаркованных где попало машин, в основном «Тойот Королл» нескольких поколений, с разбитой задней оптикой, без переднего бампера и преимущественно с правым рулём. Проверив, не запачкался ли пуховик об бочину  коричневого от грязи и стоящего у самого подъезда «Ссанг Йонга Актиона» - жалкой пародии на пикап, не берущей на борт грузы тяжелее трёхсот килограмм и отвёрточно собранной во Владивостоке - Аня спустила Мадленку с рук на кое-как очищенный от снега асфальт.
- Ну Мадлена!
   Собачка, оказавшись на асфальте, медленно попятилась задом, Ане под ноги.
- Ну чё ты такая?!
   Непривычный к морозам и нехарактерным для квартир поверхностям йоркширский терьер категорически отказывался куда-то идти. И, капризничая, вскоре вовсе лёг на асфальт.
- Ну пописай хотя бы!
   Фраза была скорее осознанием фэйла, чем просьбой. Зная, что натянуть поводок и потащить Мадленку за собой по двору не прокатит, Аня вновь взяла её на руки. Уже не в первый раз животное гостило у Елисеевых по зиме, не в первый раз и был отказ выгуливаться при температуре воздуха ниже десяти градусов. Бесполезняк.
- Можем пойти домой. Только не вздумай мне опять под дверью напоносить!
   Собачьих памперсов, регулярно покупаемых Светой в зоомагазине, Елисеевы не признавали. Хоть и допускали они мысли, что человечество вывело уйму совершенно нежизнеспособных декоративных собачьих пород - чахлых, неестественно мелких, дрищущих в памперсы, не способных подняться по лестнице и не понимающих команды, однако приравять к ним и счесть генетическим мусором йоркширского терьера Елисеевы не желали.
- Хотя нет... Я знаю, где ты пописаешь.
   Первый вариант - отнести Мадленку домой и подождать, пока она не справит естественные надобности где-нибудь на ковре, под столом или под батареей, был осечён сразу же: и без того суета в доме. Второй вариант - выгулять в подъезде под лестницей, где всё-таки теплее и привычнее, чем во дворе, тоже не подходил: то и дело по лестницам цокали каблуки, туда-сюда ходили соседи, можно было и спалиться. Quod licet Iovi, non licet bovi: что было дозволено пенсионеркам и их кабысдохам, загадившим в подъезде весь предбанник между лестницей и входной дверью - не было дозволено двенадцатилетней школьнице. И оставался третий вариант - сходить погулять за дом.
- Мама говорит, что холодно, но ты у меня не замёрзнешь - Аня расстегнула пуховик и посадила йорка за пазуху - Только смотри, не надуй мне тут!
   Если двор, превращённый в нечто среднее между постапокалиптической спортплощадкой и стихийной парковкой, одним своим видом отбивал желание гулять у кого угодно - вплоть до домашних животных, то по другую сторону девятиэтажки, между ней и оживлённой улицей с трамвайными путями каким-то чудом со времён Советского Союза сохранился сквер. Или почти сохранился - клочок земли размером с половину волейбольного поля всё-таки оттяпала себе платная автостоянка. Но остальная часть сквера вот уже четверть века пребывала в неизменно виде, не замусориваясь и не вырубаясь. К сожалению, сквер было видно лишь с балкона и из окна родительской спальни, из детской же, зала и кухни можно было смотреть лишь на двор, соседнюю хрущёвку, чьи-то изрядно подержанные изделия японского автопрома, вытоптанные газоны и ржавые турники.
- Тут на эльфийский лес похоже... На Средиземье из «Властелина Колец».
   Мадленка, извлечённая из-за пазухи и поставленная на утоптанный снег, уже не капризничала, как во дворе, и сделала-таки то, чего от неё хотели - помочилась под дерево.
   В более тёплое время года Ане больше нравилось выгуливать Мадленку в этом сквере. Йорк увереннее вёл себя, позволял поводить себя на поводке по широкой асфальтированной аллее и отходящим от неё тропинкам. Листва деревьев скрывала и жилые многоэтажки на западе, и шумную улицу на востоке, и магазины с офисами на юге, и гаражи на севере, выстроившиеся в нестройный разноцветный ряд. Отец, решивший в выходной день повозиться со своим «Витцем» в одном из этих гаражей - протереть оптику тряпочкой, проверить уровень масла в двигателе, настроить радиолу на частоту «Авторадио», регулярно транслирующего «Дискотеку 80-х», вытряхнуть коврики и залить разбодяженный водой из-под колонки нитхинол в бачок стеклоомывателя - из-за густой листвы деревьев даже видеть не мог, что в нескольких десятках метров гуляет его дочь, и не звал её домой обедать или ужинать.
   Гораздо больше людей ходило по аллее сквера в более тёплые месяцы. Людей хмурых, изподлобья глядящих, озлобленных на весь мир и стремительно теряющих веру в человечество. Но даже эти хмурые прохожие, вышедшие со станции скорой помощи, салона связи или магазина сантехнического оборудования, заметно светлели лицами и улыбались, видя симпатичную светловолосую девочку с йоркширским терьером на поводке. Если Света в своих неизменных тёмных очках на пол-лица, в леопардовом пальто, в ботильонах с нелепыми стразами, с пергидрольной гривой и с огромной сумкой с логотипами Луи Виттона, в которую обычно йорк запихивался, выглядела по меньшей мере карикатурно, то её племянница Аня в узких джинсах, в худи со Стичем из мультфильма «Лило и Стич» и с затянутыми в хвостик волосами светло-русого от природы цвета, чем-то похожая на моэйную героиню какого-нибудь популярного аниме, вызывала умиление.