Мадлен - часть III

III

   Брусничный смрад советского пластмассового ингалятора «Ромашка» держался в зале и в прихожке всю зиму: Василь пытался если не вылечить свой хронический насморк, обостряющийся по сезону, то хотя бы облегчить свои страдания и как-то перекрыть непрекращающуюся течь в носу.
   В будние дни поздней осени, зимы и ранней весны Василь обычно возвращался с работы по сумеркам, шумно сморкался в ванной, жаловался жене на клиентов - узбеков, заселяющихся вчетвером в одну-единственную однокомнатную квартиру, не умеющих читать и расписывающихся не там, где положено, а после приступал к самолечению. В котором, в общем-то, по мере своих сил участвовали и жена с дочерью. Если на работе в нос Василя практически безуспешно выливалось пол-пузырька називина, то дома применялся более радикальный метод: на полтора часа Василь клал себе на переносицу компресс - носовой платок, смоченный в отваре шалфея.
   Боли в горле лечились ингаляциями брусничным отваром. Вода, освящённая в церкви или набранная из проруби во время Крещения, подогревалась на газовой плите, после в воду добавлялся липовый мёд и получившейся смесью после ингаляций промывалась носоглотка.
   «Врачи в поликлинике - дебилы!» - часто говорила Ирина. А если дома не было детей, допускались выражения и позабористее.
   Начиная с ноября у Василя над губами то появлялись, то рассасывались чирии размером с копеечную монету. По рецепту из журнала «ЗОЖ», на который уже много лет подписывались Елисеевы, чирии смазывались лыжной мазью, изредка Ирина пыталась выдавить мужу чирий стержнем от гелевой ручки. Взбухшие лимфатические узлы смазывались тёртой редькой, температуру 37,6 градусов сбивали старым мохеровым шарфом, пропитанным чесночным соком и на весь вечер повязываемым на голову. Летом безнадёжно провонявший чесночищем шарф хранился на балконе в двух полиэтиленовых пакетах.
   «При коммунистах всё-таки больше о нашем здоровье заботились» - говорил Василь, когда от насморка становилось совсем невмоготу. В такие дни он на весь день отпрашивался с работы у начальника, и Ирина капала ему в нос концентрат лампадного масла из церкви. Сморкался Василь в такие дни в полотенце, а ещё одно полотенце, запасное, замачивала в тазике Аня.
   «Папа, тебе сейчас лучше?» - спрашивала дочь у отца, когда очередное полотенце после замачивания вешалось сушиться на батарею - А то я после школы могу в аптеку зайти и називин купить.
   С безучастными взглядами смотрели на всё это и святые с висящего на стене «Православного календаря», и чопорные родственники Василя с фотографий в пластмассовых рамках, расставленных в шкафу рядом с детскими энциклопедиями, c сервизами, из которых никогда не ели, и с безделушками, привезёнными из шоппинг-туров по Китаю.
   «Анна, називин уже не помогает» - говорила дочери Ирина - «Лучше на кухню иди и чеснока надави, чесночница в нижем ящике. И чайник поставь, будем чай с малиной пить...»
   Димка был единственным в доме, кто никогда не принимал участие в лечении Василя и предпочитал порубиться в сиквел «Кризиса» или «Бэттлфилда» на компе. Параллельно со звуковым сопровождением компьютерной игры долбил музон из китайского сенсорного смартфона «Самсунг Гэлакси Джиа» на «Андроиде». Совершенно посторонние шумы, хрипы и секундные паузы на середине композиции для «Андроида» были чем-то само собой разумеющимся.
   «Дмитрий, выключи звук!» - устав от подневольного часового прослушивания российского рэпа, клубняка и r’n’b, к тому же из самсунговского динамика и в низком битрейте, мать делела замечание сыну - «И музыку на телефоне выключи. Видишь, папа болеет. Не пойму, как такая музыка вообще нравиться может? И вообще закругляйся давай, иди лучше уроки на завтра повтори!»
   Помимо жалоб на здоровье, работу, начальство, клиентов, демократию и рыночную экономику, Василь жаловался жене на перепады напряжения в розетке, из-за которых плохо разогревались сырные бутерброды в микроволновке, на жидкость в автомобильном стеклоомывателе, замерзающую с ноября по март, на сериал про спецназ, в третьей серии которого был убит один из наиболее симпатичных Василю положительных героев, на цену консервированной кукурузы в гипермаркете «Самберри» и на парикмахера, криво подровнявшего бакенбарды.
   От отчаяния Ирина за прошедший год наставила мужу рога аж с двумя студентами-старшекурсниками из промышленно-экономического.

   В этот вечер Василь чувствовал себя получше. Лечение насморка ограничилось компрессом, шалфеем и горячим малиновым морсом. Димка продолжал играть во второй «Кризис», из его смартфона, лежащего на компьютерном столе, звучало:

Витя, Витя, Витя из «АК»
Он накуренный слегка
Это Витя, мастер церемоний
Читаю здраво, у меня все пони-мони
На кармане мани, манит Мари
Хуа Анна и я постоянно
В тумане. Ведь это мое кредо...*

- Дмитрий, сделай потише! Видишь, фильм начинается.
   Мадленке вытерли лапки старым и наполовину распущенным свитером с оленями, валяющимся под ванной в санузле, затем последовало кормление консервами для щенков, а после йорк был взят на диван, где уже устроилась вся семья, кроме Димки: изничтожение цефов на улицах разрушенного Нью-Йорка и поиски противовоздушных установок, с помощью которых предстояло сбить инопланетный корабль, ему были всё-таки интереснее происходящего на экране телевизора.
   На экране тем временем кто-то выл белугой, кто-то стонал умирающей зеброй, кто-то истошно визжал, кто-то ругался, кто-то с кем-то обещал «по-мужски разобраться», по всему офису летали канцелярские принадлежности, по всей сауне - пистолеты и доллары, по всему двору какого-то особняка на Рублёвке - пиджаки, шезлонги и коньячные бутылки, а по оживлённому московскому проспекту ехал на «Хаммере» статный полковник, говорящий с кем-то по мобильному о том, что нельзя продавать свою Родину.

_____
* - песня "Накуренный слегка", АК-47