Как свет во тьме

Холодным зимним вечером 1842 года одинокая фигура стройного и высокого молодого мужчины в легком осеннем пальто медленно и бесцельно двигалась по заснеженному Милану.

Он никуда не спешил. У него не было своего дома, не было родных, смысл жизни перестал для него существовать... Зябко поеживаясь, он поплотнее запахнулся в тонкое, не спасающее от холода пальто, и, вдруг остановившись на минуту, решительно свернул на маленькую улочку. Здесь находилась небольшая траттория. Открыв дверь, молодой человек почувствовал благодатное тепло камина и дразнящий запах вкусной еды. Вот уже несколько дней он ничего не ел, экономя свои жалкие гроши на свечи и оплату крошечной, полусгнившей квартирки в самом бедном районе города.

В этот вечер маленькая траттория просто кишела простым людом - служащими, рабочими и студентами. Желающих согреться у дружелюбного камина и вкусить простой, но вкусной и дешевой еды оказалось немало... Его встретили оживленная болтовня довольных едоков, дым от сигар, смех и звон посуды.

Вошедший огляделся вокруг, отряхнул со своего пальто налипший мокрый снег, подошел к одному из столов и, найдя свободное место, сразу же занял его.
- Что желаете, синьор? - обратился к нему тут же подбежавший к столу официант.
- Тарелку супа и немного хлеба, пожалуйста!
Официант кивнул и отправился выполнять заказ.Но не прошло и минуты как он возвратился обратно...
- Сожалею, но хозяин больше не может давать Вам в долг!
Сопровождаемый насмешливо-сочувствующими взглядами, молодой человек покинул гостеприимное пристанище.


- Чем так жить, не лучше ли покончить разом? Я не вижу другого выхода! - думал он, продолжая бесцельно плестись по усиливающемуся морозу.
Ослабший от голода, невзгод и рухнувших надежд он пытался понять, как и почему произошло то, чего всегда подсознательно боялся... Два года назад он потерял любимую жену и маленького сынишку, не справившимися со свирепствующим в те годы энцефалитом, он лишился работы, написав неудачную оперу, и, наконец, все его имущество было распродано за долги, а сам он вынужден был перебраться в крохотную, холодную, полуразвалившуюся каморку в доме для бедных в самом нищем и криминальном районе Милана.


Он не заметил, как вскоре оказался у небольшой церквушки, возле которой сидела пожилая нищенка, жарившая каштаны в горячей золе. Возле нее стояли две бедно одетые девочки, лет семи - восьми, медленно уплетая их за обе щеки. Молодой человек остановился возле старушки и, немного подумав, снял с шеи небольшой шерстяной шарф.
- Дайте мне в обмен немного каштанов! - попросил он, протягивая его нищенке.
Та изумленно взглянула на него и, взяв шарф, положила на него горстку горячих плодов.
- Так берите! - ответила она.
- Спасибо!
- Бедолага! - пробормотала нищенка, глядя вслед удаляющемуся мужчине. - Ему еще хуже нас...

Спустя полчаса молодой человек оказался недалеко от театра Ла Скала.
- Нет! Это теперь не для тебя... - пронеслось у него в голове.
Задумавшись, он не сразу заметил несущийся прямо на него дилижанс c парой резвых лошадей. Он успел отскочить в сторону и повозка пролетела мимо, едва не задев зазевавшегося ходока. Сидевшая в дилижансе со своим спутником молодая красивая дама вскрикнула:
- Но... это же Верди... там!
- Да, это он... - ответил седоватый, важного вида синьор.
- Ты говорил, что у тебя нет автора музыки для "Набукко"! Почему ты не закажешь у него?
- Умоляю тебя, моя дорогая! Верди конченный человек... Никто не знает даже, где он живет! Говорят, совсем одичал... - презрительно отозвался тот.
- Стой, стой! - приказала дама вознице.
- Либретто* с тобой? Дай мне его...
- Что ты хочешь делать? - засмеялся надменный господин. - Я в такой холод никуда не пойду!
- Я с ним поговорю! А ты сиди здесь.... Либретто!
- Но Джузеппина.... Одумайся! Мне кажется, не стоит... Это просто твой каприз!
- Может быть...

ХХХ

- Маэстро... маэстро.... Маэстро Верди! Вы меня помните? - Джузеппина подбежала к молодому человеку.
- Добрый вечер! - произнес он, снимая шляпу.
- Мне сказали, что Вы не хотите никого видеть! Живете, как медведь... От чего?
- Вам сказали правду! Извините... До свидания, синьора!
- Погодите! Барелли хочет дать Вам заказ на оперу...
- А...Ваш импресарио хочет подать мне милостыню? - произнес мужчина, оборачиваясь в сторону стоявшей повозки.
- Нет! Это не милостыня! Это работа. Это значит, что есть кто-то, кто верит в Вас!
- Барелли?
- Нет... - я! Я тоже знаю, что такое отчаяние! Я даже хотела умереть... А потом я поняла, что ошибалась! Самое ценное, что у нас есть - это жизнь! Даже с ее болью, ее невзгодами...
- Но Вы не понимаете, что у меня ничего больше нет! Ничего!!! Я опустошен, обескровлен, сломлен...
- Нет! Это Вы хотите ощущать себя таким. Но Вы должны воспрянуть, взять себя в руки, вернуться к жизни и своим гением преобразить искусство! Возьмите... - Джузеппина протянула Верди тонкий сверток. - Это стоит Вашего внимания... Это история страданий одного народа в борьбе за свободу... такого как наш народ, такого, как мы все! Я прошу Вас только прочесть... Обещаете?


Придя домой, молодой человек снял шляпу и, оставаясь в пальто, зажег несколько свечей. Сверток с либретто выпал из кармана его пальто и так и остался лежать на полу. Верди сел за стол и крепко задумался... Эта необыкновенная женщина была весьма успешной и знаменитой певицей. Ее благосклонности добивались многие театры мира, сочтя за честь получить ее согласие на участие в их спектаклях. Теперь вот она обратила внимание на него, никому еще не известного скромного деревенского композитора, только-только начавшего творить... И если бы не она, ее доверие и поддержка...


Он сунул руку в карман и, не нащупав сверток, похолодел от ужаса.
- Потерял! - мелькнуло у него в голове, но тут его взгляд упал на лежащее на полу либретто. - Я сделаю это... Я напишу хорошую оперу и докажу, что чего-то еще стою! - подумал он и поднял сверток.
Чтение текста не заняло долгого времени. Он взял карандаш и стал тут же набрасывать ноты, стараясь быстро писать закоченевшими от холода пальцами, пока еще горели свечи...


Пройдет совсем немного времени и жизнь этого человека изменится... Ему будут рукоплескать лучшие мировые сцены, его имя покроется неугасаемой славой, он будет богат и знаменит... Он женится на умной и красивой известной оперной певице, а его музыка станет бессмертной...