Мадлен - часть VIII

VIII

   Ночь с воскресенья на понедельник для Ани была не легче, чем предыдущая. Выспаться опять не получилось: стоило только прекратить плакать, прекратить о чём-либо думать, закрыть глаза и уснуть, как отчётливо слышался плач подруг и одноклассниц. Гусары с позолоченными эполетами и в высоких шапках, словно сошедшие с картин первой половины XIX века, плётками и пинками гнали по лугу и одноклассницу Лену, с которой Аня дружила с первого класса, и Люду из параллельного, и Алёну из соседнего подъезда, и Ксюшу из соседнего дома. Проснуться в два часа ночи, пролить немного слёз самой, вновь уснуть к трём часам... но это не избавляло от странного и страшного сна - он продолжался. Гусары засовывали всех четырёх ревущих одиннадцати- и двенадцатилетних девчонок в кукурузную сапетку и, плеснув керосина из лейки, жгли в ней школьниц заживо.
   Кошмар не прекратился даже после того, как Аня проснулась в пять утра, расплакалась так, что разбудила брата и родителей, и вновь уснула к шести. Всё тот же сон снился дальше. Лежащее в куче пепла обгоревшее и почерневшее тело Ксюши, казалось, смотрело на Аню в упор, только глазницы чёрного от копоти черепа были залиты булькающей жидкостью, похожей на мазут, из неподвижного открытого рта с похожими на угольки зубами доносился звук, напоминающий плач ребёнка, и лишь рыжие ксюшины волосы каким-то образом не почернели в огне. Вокруг пепелища валялись наполовину обгоревшие бакуганы и биониклы Димки. Стоящие поодаль гусары пели песню на совершенно незнакомом языке - с часто повторяющимися гласными в словах, окончанием «ла» в половине слов и окончанием «са», встречающимся чуть реже.

   Больше часа Аня и Димка просидели в кухне, смотря куда-то в пол и вяло помешивая ложками несквиковский сухой завтрак. В зале тем временем взрослые наряжали ёлку: дети сказали им, что у них никакого настроения нет.
- Аня, Дима, может поможете нам ёлку нарядить? - появившийся в дверях кухни Василь держал руках коробку со стеклянными снеговичками, их он, как выяснилось позже, купил ещё позавчера, заехав в торговый центр «Большая Медведица» по пути с работы - Эти снеговики к нам аж из Москвы прилетели!..
- Да хоть с Марса! - Димка отвернулся к окну. За окном, во дворе прогуливался сосед с доберманом.
- Слушай, Дим, у твоего друга же такса есть! - впервые с позавчерашнего злосчастного вечера Аня слегка оживилась - Дадим ей что-нибудь мадленкино понюхать, узнаем, куда она делась!..
- А это идея.
   Такса по имени Джесси была у димкиного друга - Олега Онуфриенко. В одном классе с Олегом Димка учился первые три года, после чего родители перевели Олега в какую-то элитную гимназию в центре города. Но дружбе и общению это не было помехой: Олег жил неподалёку, в сталинской двухэтажке в соседнем квартале.
   Первый телефонный звонок слегка разочаровал: Олег с родителями объезжал все окрестные торговые центры, в предновогоднем аврале закупались безделушки в подарок многочисленным родственникам и последние продукты для праздничного застолья. До Нового Года оставалось менее одиннадцати часов. Попытавшись ободрить друга шуткой с обилием нецензурщины и Доты, Олег пообещал перезвонить, когда вернётся домой.
   Три часа были нестерпимо долгими: даже в классе во время урока математики время быстрее шло. Компьютерная игра у Димки шла как-то вяло: цефы прорвали оборону, двигались к поезду с эвакуированным населением, а неизвестно откуда возникший треножник - «крикун» ни в какую не взрывался. Но вот лежащий напротив монитора димкин смартфон зажужжал, на сантиметр сдвинулся с места и воспроизвёл с хрипом:

Улетевшие ЭмСи стелят на биты,
И ты хотел бы как они, но они не ты,
Тогда понты свои в долгий ящик отложи...*

- Не прошло и года! Сюда давай подходи, лошара, и Джеську не забудь! - Димка ответил на звонок.
   Обычно встреча друзей начиналась с «фирменного рукопожатия» и кратковременной борьбы в шутку. Олег был физически сильнее Димки и на пол-головы выше, но Димка был шустрее и пластичнее, борьба всегда оканчивалась вничью. В этот раз рукопожатие было с парой ошибок, а борьбы не было вовсе - настроение, хоть и приподнятое новой идеей, нельзя было назвать хорошим.
   С лестничной площадки, на которой находилась квартира Елисеевых, предстояло начать очередной поиск.
- Что у вас есть? - спросил у Димки Олег.
- Вот... - Аня протянула ему поводок с ошейником - Поводочек и ошейничек мадленочкин.
   Розовый ошейник, украшенный искусственными стразами, понравился Свете, но не очень нравился её йорку. Мадленка всем своим видом показывала, насколько неудобен ей широкий и тяжёлый ошейник, Елисеевыми он обычно снимался сразу же после прогулки. Не понравился он и таксе Джеське, она всячески пыталась отвернуть морду от этого ошейника, сунутого ей под нос Олегом:
- Джесси, нюхай! Нюхай! А теперь ищи! Ищи!
   На двери подъезда висел бумажный лист с объявлением о пропаже Мадленки, цветной фотографией йорка и мобильными номерами Елисеевых-старших: Ирина когда-то и как-то уже успела распечатать объявы на принтере. Фотографиями своей Мадлен Света не делилась с родственниками, но для таких ситуаций есть своё ноу-хау - по запросу «Йоркширский терьер» в Гугле было найдено фото точно такой же собаки. Человек, преподающий в техникуме и несущий знания студентам, просто обязан уметь найти выход из такого «затруднительного положения», как отсутствие фотки.
   Выйдя во двор, Олег насколько можно ослабил поводок, обычно же половина поводка была накручена на его руку:
- Джесси, ищи!
   Оббежав девятиэтажку, такса оказалась в сквере, том самом, где Аня обожала выгуливать Мадленку. Олега Джесси тянула за собой, он еле успевал за ней, иногда чуть отставал и поводок натягивался. Следом бежали Елисеевы-младшие.
- Да, тут Мадленка часто гуляла. В последний раз Анька её тут выгуливала.
   Пару минут Джесси покрутилась под балконами, один из них был балконом Елисеевых, а ещё один - балконом нищебродов Кувшиновых, где-то здесь, под снегом, валялось немало отрубленных куриных голов.
- Ищи!
   Быстрым шагом был пройден сквер и пересечена дорога - в преддверии Нового Года машин было мало, делать крюк до светофора и потом по-новой уговаривать собаку взять след не было надобности. По трамвайным путям шли ещё несколько десятков метров в северном направлении - трамваев в этот день и в эти часы не наблюдалось вообще. Впереди, за пустырём, возвысились громады трёх недавно построенных двадцатипятиэтажных жилых башен.
- Ищи!
   Новый жилой комплекс встретил неестественной тишиной: ни людей, ни машин. На ступеньках лестницы, ведущей наверх к закрытым на зиму баскетбольным площадкам, валялись порванная в клочья книжица с поэзией Алины Курбатовой и разбитая бутылка из-под водки «Дудка».
- Фу, Джесси! - Олег натянул поводок и оттащил таксу от разбросанных по обочине пластиковых корытец с недоеденными рыбными салатами.
   Аня задрала голову кверху, надеясь увидеть хотя бы какие-то признаки жизни за окнами ближайшей двадцатипятиэтажки. И окна, и остеклённые балконы были абсолютно одинаковыми, ни за одним из них не было ни занавесок, ни комнатных растений, ни лиц. Даже за окнами двухэтажной террасы, арендуемой кем-то под офисы, не было заметно людского присутствия.
- Джесси, ищи!
   С первых дней строительства за этим новым жилым комплексом поползла дурная слава. В семье Олега за вечерним чаем рассказывали историю о менеджере, взявшем в этом комплексе квартиру в ипотеку и продавшем свою селезёнку, левую почку, левое лёгкое и левый глаз, чтобы выплачивать 67 тысяч рублей в месяц. Полицейские автомобили с включенными сиренами время от времени заезжали во двор жилого комплекса, но в криминальных сводках комплекс почему-то не фигурировал. В одной из башен был замурован подвал, а в другой, самой дальней, были заварены двери и наглухо затонированы окна нескольких квартир на нижних этажах.
- Ищи!
   Такса потянула Олега прочь от жилого комплекса, к новой дороге, появившейся одновременно с жилыми высотками. Под железные леера, отделяющие тротуары от проезжей части, Джесси пыталась пролезть, но Олег взял её на руки, перекинул через леер и перелез сам. Две единственные машины, движущиеся по дороге, были достаточно далеко.
- Быстрее!
   Жилой комплекс и новая дорога остались за спинами. Впереди был откос, а под откосом - стихийная свалка. Из-под снега проглядывали горы битого кирпича, корпуса от холодильников, останки дивана с истлевшей обивкой и оголёнными ржавыми пружинами, бездонная кастрюля, потрескавшееся автомобильное лобовое стекло, древний телевизор «Голдстар» с разбитым кинескопом, связка книг с сочинениями Обручева и Ефремова. Туда, под откос, устремилась Джесси. Олегу, Димке и Ане ничего не осталось делать, кроме как последовать за таксой, выбиравшей маршрут по каким-то своим, собачьим соображениям.
- Блин, да тут говно какое-то под снегом! - едва ли не кубарем скатившись под откос и пробежав ещё метра три, Димка остановился, согнул одну ногу и принялся рассматривать подошву ботинка.
- Не, это грязь - Олег тоже остановился и тоже согнул ногу. На подошве его ботнка была грязь светло-коричневого цвета, непонятно почему не застывшая в мороз ниже двадцати пяти градусов.
   Снег тут оказался гораздо глубже, чем ожидалось, даже Олег угодил в сугроб по колено. Угги Ани оказались полными снега. Джесси, которую в сугробах даже видно не было, вылезла из-под снега на гору строительного мусора и обломков старой сантехники, слегка возвышающуюся над сугробами, и сунула морду в разбитый унитазный бачок. Поводок в который раз натянулся, а Олег, стоя на одной ноге, еле удержал равновесие.
   С двух сторон свалку окружали завалившиеся заборы частного сектора, пока ещё не снесённого. По сугробам и хламу детям пришлось пробираться ещё метров сорок, после чего сугробы сменились грунтовкой. Извилистой и узкой грунтовкой, на которой с трудом разъезжались две машины, но это была дорога.
- Джесси, ищи!
   Аня, остановившись посреди грунтовки и вытряхнув снег из угг, едва не отстала от остальных. Олег не мог припомнить, чтобы где-то его Джесси бегала быстрее, чем по этой грунтовке, ведущей от свалки и редких частных домов к трём деревянным двухэтажным баракам.
- Олег, а вы с Джесси тут бывали уже? - поинтересовалась Аня.
   У ближайшего барака стояла вышка высоковольтки, под которой обнаружились две поленницы дров, четыре ведра засохшей шаровой краски, чугунная батарея, а также чьи-то дырявые болотные сапоги. Первые слова, произнесённые Олегом, не были расслышан - на дырявых сапогах, «просящих каши», сконцентрировалось слишком много внимания.
- ...Бывали. Мамина подруга тут живёт... - говорил Олег - ...С её дочкой дружил, когда мелкие были...
   Олег, бодрый до предпоследних минут, вдруг заговорил взволнованно.
- А где она сейчас?
- Уехала... Не помню, в Москву, кажется...
   Стены гаражей и сараев, стоящих во дворах бараков, пестрели надписями белой, красной или чёрной краской: «Прописка», «Соль, микс», «Ссаживаю с героина, дезоморфина, сниму ломку», «Автоюрист, верну права», «Куплю гараж», «Эвакуатор». Каждая надпись сопровождалась номером мобильного телефона. «Вот бы сюда объявление о Мадленке повесить!» - подумала про себя Аня.
- Джес... Ищи! - пройдя мимо второго барака, чёрного от времени и самого большого, Олег вдруг взбодрился опять.
   Из всех дворовых сооружений уцелела лишь кривая лесенка, проржавевшая насквозь горка, клумбы из разукрашенных в разные цвета автомобильных покрышек и пустая песочница с покосившимся грибком. Около пустой песочницы, на буром льду замёрзшей грязной лужи валялся порванный плюшевый лев, набитый камнями. На дощатое крыльцо крайнего дома кого-то из жильцов стошнило гречневой кашей и изжёванными розовыми сосисками.
- Ищи!
   За дворами дорога стала шире раза в два, её покрытие сменилось с грунтового на асфальтовое, появился даже тротуар со столбами уличного освещения. Справа от дороги, за железной оградой были задворки клинической больницы, а слева, за пустырём виднелась недостроенная панельная девятиэтажка, наскоро заштукатуренная. Где-то под штукатуркой на её фасаде было огромное корявое граффити, изображающее пару ног в кроссовках.
- С этого дома рыболовный способ самоубийства попробовали - произнёс Олег.
- ???
- А, вы ж не в теме... «Школа суицида имени Джордано Бруно», Даня Шеповалов. Башорг вообще нервно сосёт в стороне. Гендос рассказал.
   Двадцатидвухлетний дядя Гена - один из многочисленных младших братьев матери Олега, патлатый раздолбай, леворадикал по убеждению, любитель раннего творчества Эдуарда Лимонова, бывший неформал и бывший студент Политехнического - периодически жил дома у Онуфриенко. Последние несколько месяцев он скрывался где-то на дачах у своих друзей, прячась от работников военкомата. От него племянник, несмотря на ругань и протесты старших домочадцев, регулярно слышал о всяком трэше, найденном на просторах Сети. О Шеповалове Гендос поведал незадолго до начала осеннего призыва, заставившего броситься в очередные бега.
- Кто-то проглотил леску с рыболовными крючками, спрыгнул с крыши и наизнанку вывернулся.
- Фу-у-у, что за ужас! - Ане история не понравилась.
- Да, дяхон твой вообще монстр! Но ты гонишь - ответил Димка своему другу, это был один из редких моментов, когда младший брат разделял отвращение старшей сестры к историям Олега.
   Больничные задворки по одной стороне дороги закончились, закончился и пустырь с другой стороны, теперь слева было новое двухэтажное административное здание с квадратной башенкой, а справа - наполовину сожжённый деревянный общественный туалет. Размеров уборная общего пользования была немалых: три двери, три помещения, шесть кабинок в общей сумме, шесть окошек и одно отверстие в стене, назначение которого детям, выросшим в квартирах со всеми удобствами, было неведомо.
- Блин, Джесси! Ты для этого нас сюда тащила?! - Олег, со злостью наматывая поводок на руку, потащил свою таксу прочь от помойки, образовавшейся под обугленной сортирной стеной. Откуда-то из-под картонных коробок, полиэтиленовой рвани, пластиковых бутылок, промасленных камуфляжных фуфаек и картофельной шелухи Джесси извлекла и потянула наружу ленту протухшего трескового филе.
- Джесси, фу! Выплюни! Отравишься! - крикнула Аня.
- Фу! - выдернув филе из пасти таксы свободной рукой, Олег швырнул его на крышу сортира. Филе оказалось не только тухлым, но и склизким.
- Димон, подержи! - передав поводок Димке, Олег начал вытирать перчатку о снег.

_____
* - песня "Улетевшие МС стелят на биты", АК-47