Мадлен - часть XXII

XXII

   Отчасти, но всё-таки оправдала себя идея в очередной раз залезть в димкину папку на компьютере и временно упорядочить там файлы по дате создания.
   Перед фото с кладбищем оказались датированные тем же днём фотографии не достроенного и заброшенного здания на вершине горы, с двумя огромными круглыми бетонными резервуарами рядом. Об этом доме Аня слышала краем уха, только никак не смогла вспомнить, где он. А перед фотографиями резервуаров - собственной персоной Димка и его туса во дворе, сфотографированная двумя днями ранее, вроде бы все знакомые, вот только кто всё это время фотоаппарат в руках держал?
   После фото с кладбищем - фотография валяющегося на автобусной остановке бомжа, названия остановки и списка проходящих там автобусных маршрутов видно не было, дата съёмки - та же, что и у двух предыдущих снимков, а после - даты посвежее, снова младший брат, снова его дружбаны, снова двор родной, и снова непонятно, кто фотограф.
   «Не, пока не буду ничего у Димки спрашивать. Пусть он лучше не знает, что я в его файлах роюсь. Спрошу лучше у подруг, может они о заброшенном доме знают, Алёнка у нас любительница на всяких развалинах для «Вконтакта» попозировать...»
   Новогодняя ёлка, уже начинающая желтеть, раздражала. Какие-то холодные, надменные и наплевательские взгляды на девочку и на её переживания по поводу пропавшей Мадленки бросали висящие на ёлочных ветвях стеклянные снеговики, купленные Василем накануне Нового Года.
   «А вы посмотрите так на меня и на мою боль ещё!»

- Анька, тебе же мама запретила на балкон выходить.
- Дим, мало ли что взрослые запрещают. Так надо.
   Ирина задерживалась на работе. Василь спал мертвецким сном после ингаляции брусникой и двух выпитых кружек горячего чая с мёдом. Аня, накинув отцовскую дублёнку поверх худи со Стичем и обув угги на босу ногу, стояла на балконе. В кармане дублёнки лежали ёлочные игрушки - снеговики, снятые с ёлки. Димка, вернувшись из школы чуть раньше обычного, заметив приоткрытый балкон и застав там старшую сестру, из интереса вышел туда же, не снимая пуховика.
- Дим, а тебе понравились снеговики, которых папа для новогодней ёлки купил?
- Да мне на них...
- Вот и замечательно!
   С тихим скрипом приоткрылся балконный стеклопакет, и первый стеклянный снеговик, извлечённый из кармана дублёнки, полетел с балкона вниз, на землю.
- Анька, а он, кажется, не разбился.
- А мы его прихлопнем чем-нибудь сверху.
- О, у меня идея!
   Уйдя с балкона вовнутрь квартиры, Димка вскоре вернулся с пластиковым корытом льда, намороженного в холодильнике.
- Новый зальём, пока мама на работе.
   Первый кубик упал рядом со снеговиком, второй - тоже мимо. А третий, к тихой радости брата и сестры, угодил точно в цель.
- Анька, а можно следующего я брошу?
- Да пожалуйста.
   Второй снеговик был брошен вниз с размаха и при столкновении с обледенелой землёй он разлетелся на мелкие осколки. Третьего снеговика снова бросила Аня, впритирку к балконам: не успев долететь до земли, он разбился об бетонный парапет балкона Кувшиновых.
- А теперь я так же!
- Дим, только слишком близко к балконам не бросай.
   Последняя ёлочная игрушка упала к Кувшиновым на балкон, не разбившись.
- Ань, я это не нарочно.
- Да знаю. Давай лучше добьём его.
   Лёд, оставшийся в корыте, летел не туда, куда бы хотелось. Из деревянного шкафчика, висящего на балконе Елисеевых с незапамятных времён, Аня достала треснутый глиняный цветочный горшок. 
- Красава! Этим точно не промажем!
- Дим, а то. Я знаю, что делаю. В этот шкаф родители уже сто лет на лазают. А Кувшиновы у себя такой срач развели, что и не заметят ничего.
   Горшок звонко раскололся, а своими черепками расколол и того, кто смотрел холодным, наплевательским, надменным, стеклянным взором. Чем тоньше стекло - тем безучастнее как к чужим переживаниям, так и к собственной гибели будут антропоморфные изделия из него.

   Не для того ли мы выдуваем стёкла потоньше, чтобы уродовать в них свои отражения, и без того искажённые болью?
   Не для того ли мы хотим молекулярной структуры, газообразного агрегатного состояния и научных доказательств существования своей бессмертной души, чтобы накачать ею баскетбольный мяч в онкологическом диспансере?
   Сицилийское зубило, подбиваемое урной с прахом Буонарроти, не из цветного мрамора - из каменного угля запавший в сердце образ высекает.