Сколько стоит жизнь. глава1

Ночью, около трех часов, привезли новых больных. В городе что-то случилось. Доктор Фёрсон уже давно не слушал меня, пытаясь ухватить краем уха какие-нибудь новости из старого, едва звучащего радиоприемника. Он тщательно пытался это скрыть, в десятый раз пролистывая анализы, которые держал в руках и сдвигая редкие брови так, словно это были и не анализы вовсе. Я  знал что он не слушает, но все равно говорил, может для очистки совести, а может от того, что ночная смена напрочь лишила меня способности рационализировать свои действия.
Радиоприемник, в свою очередь, хрипло описывал происшествие, которое непосредственно повлияло на дальнейшее развитие событий. Слышно было что-то о количестве пострадавших и о пожаре в торговом центре. Раненые поступали именно оттуда. С очередной машиной приехал молодой полицейский. Фёрсон лично занимался пациентами из этой машины, тогда я еще не вполне понимал почему. Позже выяснилось что у этих людей были огнестрельные ранения. Получается, пожар был вовсе и не пожар.
В больнице царила неразбериха, все паниковали, людей привозили одного за другим, количество свободных коек уменьшалось . К несчастью, в нашем городе всего одна больница, достаточно оснащенная оборудованием для работы с тяжелыми ранениями, поэтому скучать нам не приходись. Я был этому рад, время летело быстро и неумолимо приближался час возвращения домой. Не назову себя сухарем, которого не волнует судьба несчастных с многочисленными ожогами и так далее, но за годы практики в реанимации я насмотрелся на покалеченные тела и лужи крови. Они больше не производили на меня такого впечатления. Короче говоря, я становился настоящим врачом и это тоже не могло не радовать меня.
Единственный вопрос который никак не оставлял меня в покое это откуда взялись огнестрельные ранения посреди пожара. Я точно знал что Фёрсон в курсе дела. Полицейский наверняка рассказал ему. Иначе стал бы главный врач заниматься именно этими пациентами. Сообщили что новая машина прибудет только через полчаса и воспользовавшись моментом я включил маленький телевизор в сестринской. По новостям действительно во всю обсуждался пожар. Журналисты наперебой выдвигали гипотезы, но на самом деле не имели никакой достоверной информации.
Я практически заснул, слушая прямое включение с места событий, как вдруг картина резко оживилась устрашающе затяжной стрельбой. Молоденькую белокурую журналистку застрелили в прямом эфире. На этом трансляция прервалась. Ведущая новостей, белая как полотно, сидела в студии и не могла выговорить ни звука. Я подумал что скорее всего девушка кем-то ей приходилась, больше, чем коллегой. Срочный перерыв на рекламу.
Меня всегда поражал этот парадокс. На фоне глобальной катастрофы, с множеством погибших и пострадавших, судьба одного человека всегда остается незамеченной. Никому нет дела до горя в каждой отдельной семье. Хотя на самом деле, если разбирать дело с такой точки зрения, трагизма становится больше в разы. Кто-то лишается единственного кормильца большой семьи, кого-то дома ждала молодая жена, а кто-то вовсе одинок на столько, что о его смерти некому и рассказать. Называют имена; если речь идет о курорте, еще называют, порой, национальность и проблема становится общемировой, о ней упоминают на евроньюз и некоторые политики выступают с речью на эту тему. Но о пожаре в малюсеньком городе с населением в восемь с небольшим тысяч человек могла рассказать, разве что белокурая журналистка, о которой, кстати, расскажут куда подробнее, чем о двухстах посетителях торгового центра.
Надо заметить, меня немало удивило, что инцидент произошел именно в это время, да еще с таким количеством людей. Торговый центр работал у нас круглосуточно, в силу того, что не было достойных его аналогов, но что делали там двести человек в три часа ночи? Моих вопросов становилось все больше и я твердо решил, что мне необходимо разобраться в происходящем.