II. Власть Великого. Глава 8. О переменах

       ОТРИЦАНИЕ ИМЕНИ.
         
       Часть 2.
            ВЛАСТЬ ВЕЛИКОГО.
         
       Глава 8.
            ВПЕРВЫЕ О ПЕРЕМЕНАХ.

   Доур - он большой любитель поговорить. Не отвлекаясь на работу, старейшина красочно поведал мне о том, как к власти пришли жрецы. 
   Стоял себе великий город Текр, где людям было, в общем-то, нормально, и даже, пока был жив последний король, очень и очень хорошо. Да, раньше здесь правили короли, сменяя друг друга в порядке общей очереди без больших ссор или переворотов. Страна процветала, и люди не бедствовали. Последний король Текра женился поздно, оттого-то его молодая супруга быстро овдовела. Правда, ходили разные слухи о смерти короля. Доур, отец которого был принят при дворе, знал больше других. Король был не молод, но увлекался спортом, путешествиями и любил горы. Он и жену себе нашёл в одном из отдалённых горных замков во время очередной поездки по стране.   
   И вот однажды, взяв маленькую дочь, королевское семейство в сопровождении свиты отправилось в замок родителей государыни, чтобы немного там погостить. На обратном пути испортилась погода, хлынул ливень, разлилась речка, пересекавшая путь. Люди оказались отрезаны от места запланированного ночлега. Впору было возвращаться туда, откуда они выехали. Но уже темнело, с гор бежали потоки, превратившие узкие дороги в скользкое и опасное месиво грязи, камней и воды. Решено было заночевать в маленьком доме из тех, которых много в горах, и которыми пользуются пастухи, охотники и путешественники, застигнутые непогодой.
   Утром небо всё ещё было мрачно, но дождь перестал. В избушке было тесно, сыро и неудобно, поэтому все встали рано и обнаружили, что пропала маленькая принцесса, девочка, которой не исполнилось ещё трёх лет. Не было в домике и её няни. Можно было подумать, что девушка, охраняя покой спящих, вышла на воздух с воспитанницей, проснувшейся ни свет, ни заря. Их искали и звали, и всех удивило, что детский плач вдруг послышался высоко над избушкой, над почти отвесным склоном. И зачем туда, спрашивается, понесло девушку с маленьким ребёнком? А девочка, чувствовалось, была сильно напугана и звала маму. Няня не откликалась на зов, и кричать перестали, боясь, что крошка подойдёт к обрыву и упадёт вниз. Мужчины кинулись туда, где подъём был легче, и наверх вела пастушья тропа. А король в страхе за дочку, стал карабкаться на склон прямо за избушкой. Он достиг вершины быстро, раньше прочих, и пропал из вида. Женщины, оставшиеся внизу, слышали, что маленькая девочка где-то там, на площадке, перестала плакать, но потом вдруг закричала испуганно, отчаянно, как не кричала до этого, оставшись на горе одна. Мужчины, подбежавшие, наконец, к перепуганному ребёнку, забившемуся в самую гущу колючих кустов и лабиринта камней, увидели возле зарослей мёртвого отца и решили, что сердце немолодого уже короля не выдержало тревоги за дочь, трудного подъёма и быстрого бега…
   - Послушай, Доур, спросил я, для пробы делая расклад на эту бедную девочку (на выросшую уже, конечно), - отчего было ребёнку пугаться, увидев отца? Предположим, он упал и умер, но такая крошка ещё не могла понять, что произошло. Так быстро понять. Если она, как ты говоришь, истошно вопила, то я предположу, что сначала королевна успокоилась и даже побежала к отцу, а потом… Не знаю. Может, поранилась? И что её загнало в гущу кустов?
   - Ты не перебивай, а слушай, - попенял мне старейшина. – И не воображай, что это секретные сведения. Об этом говорили все, потому что в ту пору не подумали о том, чтобы запретить слугам трепаться. А может, и нарочно поощряли разговоры, чтобы в Текре поселился страх.
   Те вопросы, что я задал Доуру, задали себе и друг другу те, кто участвовал в этой поездке. Маленькая королевна не была ранена, и то, что произошло с папой, она действительно не осознала. Но девочка показывала руками что-то огромное, по всей видимости, живое, таращила глазёнки и по-своему объясняла, что на неё и папу напала «большая кака, с крыльями, вот такая страшная и злая». Няню, молодую девушку, так и не нашли, и никто её больше не видел.
   Я смотрел на свой расклад. Большая кака глядела на меня с картинки глазами отвратительного существа, символизирующего в этом мире смерть, ночные кошмары, а в сочетании с другой, которая трактуется похоже – реальную опасность. Злого человека или хищное животное.
   - Девочка не врала, - задумчиво протянул я.
   - Не пойму я, ты что, Анчутка, делаешь расклад на этого ребёнка? На детей не гадают.
   - Я машинально.
   Доур вздохнул:
   - Моему отцу тогда тоже пришла в голову мысль погадать. А ещё раньше он предупреждал, что эта экскурсия окончится плохо. Отец стал одной из первых жертв среди нас. Как ты объяснишь сочетание этих карт?
   - Злой умысел, вот как объясню.
   - Верно. И нельзя трактовать иначе. Хотя расклад у тебя странный. Не видел такого.
   - Доур, - крикнул Брим, - принимаешь у новенького экзамен?
   - Нет, он гадает мне на любовь.
   Предсказатели рассмеялись – тихо и невесело. Но в этот час вдруг обнаружилось большое количество желающих погадать, и пришлось им заняться делом. Только мы с Доуром продолжали балбесничать вместо того, чтобы зарабатывать деньги для оплаты места. Кстати, на мой взгляд, эта плата была непомерно высока. Она составляла почти всю дневную выручку каждого из гадальщиков. Доур продолжал шептать:
   - Умысел, я думаю, имелся. В руке короля был зажат обнажённый кинжал. Не на дочку же он собирался кинуться с ним. Он словно пытался защищать её в тех кустах, а лицо у него было искажено ужасом. Он отступал, а потом упал и умер.
   - А что свита? Кто-нибудь видел, пусть не «большую каку», а хотя бы её следы?
   - Ничего. И никто. Правда, мужчины клялись, что на подходе к вершине на них налетел страх, словно рождённый сам собой, потому что не было никого и ничего, что могло бы вызвать его. Они приостановились даже и попятились невольно, и едва потом нашли в себе силы двигаться дальше. Тем, кто бежал впереди, померещилось какое-то движение наверху, но кто или что это было, разглядеть не удалось. Но знаешь что, Анчутка, мне не нравится, что ты взялся гадать на эту девочку. Посиди спокойно и просто послушай.
   - Почему тебе не нравится?
   - Потому, что её уже нет в живых.
   - Да? – искренне удивился я. Этого не могло быть. Если бы девочка умерла, я не смог бы так точно описать ситуацию по картам. На детей нельзя гадать – карты врут. Я не смог бы сделать нормального расклада. Но у меня всё получалось, и это говорило только об одном: королевна жива, и сейчас она взрослая женщина. Но вслух я этого не сказал. Не могу же я выдать человека, который прячется, который полон страха, но и надежд тоже полон, у которого любовь, который борется за то, чтобы… Забыл, как у них на Навине читается карта, обозначающая самого человека. Я бы сказал, что, возможно, королевна, невзирая на все страхи, хочет вернуть своё положение. Ну-ну. В Текре ей трудновато будет добиться этого. Доур, подняв брови, вглядывался в мой расклад и бормотал:
   - Ничего не понимаю. Не хитришь ли ты, Анчутка? Вправду ли ты предсказатель?
   - Если ты чего-то никогда не видел, например, такого расклада, это не значит, что его не существует, - оскорбился я. – Ты не закончил рассказ о том, как Текр докатился до нынешнего упадка.
Доур с трудом оторвался от созерцания:
   - Ну ладно, слушай.
   Короля похоронили, а дальше начались странные дела. Жрецы Косзы стали захаживать во дворец, как к себе в храм. Такого не было никогда, и это было оскорблением культа доброй Наи. Но раньше дела обстояли так, что прими Косза человеческий облик, его тотчас же растерзали, а теперь стали бояться.
   Начали пропадать люди, те, кто знал магию. Некоторые волшебники и предсказатели бежали в иные страны – с этого всегда начинаются великие бедствия. Некоторых находили мёртвыми, с гримасой ужаса на лице. Чаще это были женщины. А кто-то исчезал бесследно. Известные люди, государственные мужи вдруг объявляли о своём желании служить Косзе, и принимались совершать нелепые, на взгляд граждан, поступки, и все они были не для блага страны. А потом и этих людей, и тех, кто продолжал почитать терпеливую Наи, обвиняли в государственной измене, ссылали, сажали в тюрьму или даже казнили. Или они тоже исчезали бесследно. Или их тоже находили убитыми какой-то неведомой силой, оружием которой был страх.
   Вскоре у власти не осталось почти никого из соратников короля и, кроме того, в Текре осталось очень мало волшебников. Предсказатели стали подвергаться гонениям, и многие уже обречены были доживать в той мерзкой дыре, которой я ещё не видел. Их преследователи были хитры: тех, кто был несведущ в колдовстве, не казнили, но их коллег, тех, кто познал магию, истребили практически всех. Доур и оглянуться не успел, как его прекрасная, весёлая страна, её свободный, благополучный народ, попали в кабалу и зависимость от жрецов храма Косзы, как он потерял многих своих друзей, лишился всех старших родственников. Утвердившись в Текре, жрецы вознамерились избавиться от конкурентов за границей, но это уже другой рассказ.
  - От каких таких конкурентов? - не понял я.
  - Так ведь все жрецы в храме – волшебники, - был ответ. – Там есть, конечно, и простые люди, но это так, слуги, грязь под ногами. Есть маги, которые согласились служить Косзе добровольно или по принуждению. Но главные – это его дети.
   - Дети кого?
   - Косзы, дурачок.
   - Откуда у него дети?
   - Оттуда же, откуда у всех – от женщин. Женщин в храме полно, да при этом самых красивых.
   - Ага.
   - Дошло до тебя, Анчутка?
   - Это они и есть – невесты Косзы?
   - Ну наконец-то! Ты видел, что творится в городе? Все девушки боятся быть в храм уведёнными, похищенными или просто обиженными. В храме они живут, словно рабыни. Обязаны Косзе сыновей рожать, и чтобы непременно были волшебниками. А уж что в храме делают с дочерями Косзы…
   - Молчи лучше, я наслышан. И понятно, что женщин теперь в Текре ни во что не ставят.
   - Это всё с тех пор пошло, как Косза сожрал королеву у всех на виду.
   - Да что ты говоришь такое, Доур! Побойся Э… это… доброй Наи побойся.
   - Я тебе расскажу, как было. Только сам я не видел. Как раз в ту пору увёз семью отсюда.
   Дальше – больше. Стали пропадать простые люди, кто выражал недовольство влиянием жрецов на королеву и новшествами, которые она вводила. Новые налоги, разорявшие мелких лавочников и превращавшие зажиточных граждан в бедняков. Запрет посещать привычные места почитания Покровителей. Запрет переселяться из города в город, из деревни в деревню без особого разрешения. Запрет на исполнение музыки в местах скопления народа. Запрет на скопление народа в любых местах… Запрет на все праздники, кроме начала года, всех доконал. Делегация горожан, отправленная во дворец, не вернулась.
   Ходили слухи о том, что королева сошла с ума, что Косза, выбравшийся из тайной дыры Вселенной по попустительству Радо и Эи, довёл её до сумасшествия, что он поселился во дворце и диктует одинокой, запуганной женщине как поступать, придумывает законы, которые она подписывает. Что он мучает её и юную принцессу. Назревал бунт. В ту пору ещё не до такой степени, как сейчас, трепетали перед Косзой, ещё не все волшебники Текра были уничтожены, и дух граждан не был сломлен до конца. Намеревались ворваться во дворец и уничтожить проклятого Косзу, пусть даже он божество. Люди вооружились кто чем мог и, воодушевляемые своими вождями, собрались в толпы и устремились к дворцовой площади.
   Накануне был дождь. Сильный ливень залил мостовые лужами и потоками. Небо всё ещё хмурилось в то утро, когда граждане Текра собрались отстаивать свою королеву и свои права. Вдруг кто-то закричал, указывая в небо, где одна из туч отделилась от других, приобрела плотность и очертания гигантского жилистого человека с крыльями летучей мыши и длинным отвратительным хвостом. Не понять было, прилетело ли чудище издалека или склубилось прямо здесь из чёрных туч. Многие видели перекошенное яростью лицо и горящие злобой глаза…
   У меня с воображением всё нормально. Я вздрогнул и выронил из рук ту часть колоды, которую приготовил для гадания на будущее королевны. Продолжать расклад было невозможно, но случай этот можно было считать указанием на то, что не всё ещё решено, что будущее меняется в эти дни и часы. А Доур продолжал рассказ.
   …Чудище встало ногами на ограду дворца и взмахнуло хвостом. Вместе с ним из чёрных туч на толпу налетел невероятный страх, и многие умерли от разрыва сердца или пострадали в толпе, бросившейся убегать в ближайшие улицы. Некоторые в ужасе попАдали на мостовую ничком и все, как один, лишились сознания. В следующую минуту красивый дворец и ограда превратились в груду обломков, земля содрогнулась от грохота рушившегося здания. В постройках, окружавших площадь, разбились стёкла окон и хрустальные люстры. В лапах монстра оказалась королева. Она слабо сопротивлялась, значит, была жива. Но монстр взмахнул крыльями и поднялся над разрушением, отражаясь в лужах, сделал над площадью круг, поднялся высоко, прямо в тучи, и там исчез вместе с последней правительницей Текра. Её дочь погибла под руинами, которые с тех пор никто не разбирал.
   - Вот, что было у нас в столице, - с гордостью даже промолвил Доур. – С тех пор жрецы правят безраздельно.
   - Но послушай, ты только что говорил, что Косза будто бы сожрал королеву у всех на виду.
    - Так никто ничего толком видеть не мог, Анчутка. Вспомни, одни удирали со всех ног, другие без сознания валялись. Скажу тебе, что думаю я. По моему мнению, королева тоже осталась под развалинами, а всё остальное – выдумки просто. Её и девочку очень жаль. У меня у самого дочка. Такое вот дело, Анчутка: я обеих знал лично.
    - Да уж. Действительно жаль, - сказал я, косясь на слегка нарушенный расклад. Я так скажу о любом, если увижу при гадании карты, говорящие о прошлом угнетении, унынии и потере. О скрытной жизни в настоящем, о хитрости и изворотливом женском уме. Выросшая во взрослую женщину девочка, наверное, все силы употребляет на то, чтобы просто выжить. Не слишком радостное существование, тем более, некто хитростью и коварством сравнительно недавно пытался влиять на поступки и даже на мысли королевны. Пытался обратить её любовь к мужчине и к ребёнку во зло и к собственной выгоде. Но видел я на той части расклада, которую нарушили выпавшие из рук карты, что планы недоброжелателя спутал тот самый ребёнок. Внезапно и, можно сказать, только что. Поэтому невозможно гадание на будущее. Оно решается сейчас, то есть, в эти часы. Потому что карты, которые я уронил, сложились в чистую комбинацию, которая указывала на событие, способное перевернуть всё, и будущее тоже. Такие комбинации читают, как одно слово, и слово здесь было: встреча. 
   Встреча.
   Сейчас.
   И отдельно лежала карта, выпавшая из моих рук на расклад о прошлом. Закрывшая собой то, что я назвал «большой какой».
   Встреча с человеком, способным победить все страхи и дать надежду.
   Я поднял глаза и встретился взглядом с Астаком. Он опять подошёл незаметно и тихо стоял, глядя в мои карты. Я только усмехнулся: Астак не может знать, как я, уроженец Някки, трактую известные ему изображения. В конце концов, сказано ведь уже: гадаю Доуру на любовь. Насмешливо глядя в глаза неприятному Астаку, я сгрёб и смешал карты.
   Цок-цок-цок…
   По притихшей в этот обеденный час площади к городским воротам подкатил крытый экипаж. Эя! Экипаж госпожи Кис!
   Ой, мама, чуть было не воскликнул я! Да это же Марика высунулась едва ли не по пояс из окна и весело разглядывает всё вокруг! Сизые волосы трепал ветер, трепыхалась лёгкая косынка на шее, а глаза её блестели ярко, как солнца. Они хотели разглядеть сразу всё, они торопились вобрать в себя весь этот мир, частью которого она была по праву рождения – я это понял тут же! Марика была такой, как Аарн и Инара, как исконные обитатели этого мира. Это в Някке она была другой. Я невольно улыбнулся, залюбовавшись ею. В предках у Марики, несомненно имелись Красивые Горные люди, как у нас называли когда-то выходцев с Навины.
   Взгляд Марики скользнул по мне, но она не узнала Миче Аги. Потому что разве могла она предположить, что я вдруг окажусь на её пути? Из окошка высунулась рука, женская, в тёмном рукаве, и похлопала Марику по спине. Госпожа Кис призывала девочку хорошо себя вести. Я сидел дурак дураком, соображая, что делать. Усилием воли я заставил себя оставаться на месте: моей задачей было спасение Петрика, а о том, где имение госпожи Кис, мы и так разузнаем в городе. Аарн, наверное, уже разузнал.
   Экипаж притормозил перед воротами, госпожа Кис решила какие-то вопросы со стражей, возможно, показала через окно со своей стороны документы и получила разрешение следовать дальше. И вот теперь я вам скажу, что встретиться с Марикой и её похитительницей в Текре на Навине – это так себе, ерунда по сравнению с тем потрясением, что я испытал, когда экипаж проехал мимо, и я увидел его заднюю часть. Поверьте, я чуть сознания не лишился.
   Там, среди разных вещей, чемоданов и сундуков, угнездился мой Рики!
   Ну да.
   Мой собственный младший брат, которому сейчас следовало бы дома, на груди у мамы проливать слёзы по пропавшим Миче и Петрику.
   Моё сокровище без разрешения пробралось в этот опасный мир и прицепилось к вражескому экипажу! К экипажу женщины, отдавшей приказ убить меня и похитившей Марику! Этот чёртов мелкий прохиндей, Рики Аги, которого за такие штучки положено прилупить как следует! Моя рука невольно потянулась к ремню.
   Рики оглядывал площадь хитрыми глазами. Увидев меня, это чудо расплылось в счастливейшей улыбке, довольное – предовольное. Всем своим видом мой бесценный мальчишка показывал крайнюю степень восторга. «Я сам, - говорил мне мой Рики разными телодвижениями и ужимками. – Я прослежу и вернусь. Со мной ничего не случится. Будь спокоен». И раз – он ловко, как змейка, юркнул куда-то в груду чемоданов, и скрылся с глаз. Я не понял, где там можно спрятаться.
   - Ой, мама! – сказал я себе, нащупывая сердце. Как я могу быть спокоен?!! Рики всего лишь двенадцать лет!
   Я сгрёб в охапку коврик и все свои вещи и быстро пошёл к воротам.
   - Переселяемся? – спросили стражники и не позволили мне выйти. А тот, что назвал меня заразным, сказал, что предсказатели нынче совсем обнаглели. Те смотрели на меня со странным выражением на лицах: по их мнению, я совершил неслыханную глупость. Попытался покинуть столицу, пока не сменилась стража, которой я намозолил глаза. Да ещё демонстративно тащил в руках предметы для гаданий и коврик, забыв о запрете переселяться из города в город.
   - Ну-ка, сядь-ка на место, - велели стражники, и я с ними почти подрался. До большой драки не дошло, потому что кто-то из них сильно толкнул меня, и я отлетел прямо в руки Аарну.
   Тот мастерски разыграл роль не знакомого со мной горожанина, возмущённого происходящим.
   - Эй, что за дела? - крикнул он, ставя меня вертикально. - Пройти невозможно. Что такого происходит, что ты, почтенный, летаешь, как птица? Не даёшь заниматься делами. Ступай, своими займись.
   Брим и Доур тоже считали, что я должен вернуться в компанию предсказателей и посидеть с ними в пыли ещё немного. Что-то они нашёптывали о способах побега мне в оба уха и тащили в сторону от ворот. Я же потрясённо смотрел вслед Аарну, которого беспрепятственно выпустили из города: по всему видно, что не переселяется человек, а идёт прогуляться. Или что там? Картину писать? Аарн нёс с собой настоящий мольберт, а за ухом у него торчала кисточка.
   - Ух! - сказал я, покоряясь Доуру и Бриму и спокойной энергии Аарна. И добавил с облегчением: - Уф-ф!
   Потому что Аарн проследит за Рики. Проследит, защитит, позаботится, образумит, вернёт маме и папе и доложит об этом мне. Выручит Марику, побеседует с госпожой Кис где-нибудь на горной уединённой дороге. Всё выяснит насчёт её планов и расскажет нам с Лёкой. Это он хорошо сделал, что отправился вслед за экипажем. А то как бы мы искали дом, в котором она окопалась, если это, как я вдруг вспомнил, вовсе не её дом, а её возлюбленного? А кто он такой, как его зовут? В конце концов, это Аарн, конечно, а не кто-нибудь другой научил Рики заклинанию, позволяющему путешествовать по мирам и вычислять благоприятное время и место.
   Правильно, пусть-ка этот Кереичиките искупит свою вину передо мной, побегает за экипажем на четырёх лапах! Будь у меня возможность – спустил бы с него серую шкуру за то, что обучает неразумных детей опасным заклинаниям! Этот Аарн! Как он посмел? Неужели не понимал, чем может грозить ребёнку такое знание? Я взрослый человек, и то не желаю этому учиться – мало ли что! А этот Рики!.. Да это же хулиган какой-то! Где он будет спать? Что есть? А вдруг его обнаружит госпожа Кис? А вдруг внезапно ударят морозы и выпадет снег – ведь не вечно будет задерживаться зима? И знает ли он, что в этой стране нельзя пользоваться магией? Ох, Аарн, следи там за Рики получше, и скорее доставь в Някку!
   Я стал немного успокаиваться, даже сел обратно на коврик. Хвала светлой Эе, что есть Аарн, который не позволил мне делать выбор между моими братьями, Рики и Петриком! Невозможно себе представить, каких глупостей я мог бы сейчас натворить. И чтобы не выдать себя, не выдать всех нас, я постарался взять себя в руки и больше не смотреть в сторону ворот.
   Между тем предсказатели скинулись и заплатили за меня ежедневную плату, и даже штраф за нарушение порядка.
  - Опять остались без бани, - недовольно констатировал Астак.
  А ко мне вернулось хорошее настроение, и я подумал, что если его товарищей постоянно штрафуют, то не удивительно, что они не источают райских ароматов. За всё надо платить: за баню, за мыло, за хлеб… А гляди, меня уж и накормили скудным обедом, и заставили поклясться, что больше я не стану совершать таких глупостей. Вырываться из города силой, ни с того, ни с сего! Надо же придумать!
   - Ну попробуй вечером удрать через другие ворота, чай ворот-то в городе аж шесть, - говорили мне. – Лучше выйти через Узорные, а потом – через мост и реку, и быстро ехать на чём-нибудь дальше. С той стороны граница ближе, а тебе не всё ли равно, в какую страну попасть для начала?
   - Да-да, - приговаривал я, соглашаясь на всё, а сам прикидывал, как расплатиться с этими добрыми людьми, как отдать им долг.
   Теперь я не грел уши, слушая болтовню Доура, и не рассматривал чужие расклады, а трудился изо всех сил, наплевав на различия в трактовке символов. Наблюдая за мной, Дась удивлённо поднимал брови и порой недоумённо взглядывал то на старейшину, то на Брима. Тот был полон любопытства, и, чувствовал я, горел желанием научиться от меня чему-то новому. Брим был мне очень симпатичен. В ужасных условиях, в которых прожил около двух лет, он сохранил благородство, романтичность и смелость. И он был полон любви к нашему делу, не смотря ни на что. Доур, глядя на меня, всё больше проникался недоверием к моим методам и трактовкам. Но что поделаешь. Астак сначала внимательно следил за мной, а потом ему надоело. Остальным не были видны мои манипуляции. Крэг и Онин были младше меня. Они были хорошими друзьями и любили пошутить и посмеяться, гадая, вызвать румянец смущения на щёчках у девушек. Тоби, напротив, был хмур, сосредоточен и равнодушен. Работу свою выполнял безо всякого огонька, и потому клиентов имел не много.
   К предсказателям подходили всё больше женщины. Мужчин было очень мало. После гадания они шли к специальной будке возле ворот, где собирали налоги, и платили сборщикам какие-то деньги. Доур объяснил, что это штраф. Мужчинам не рекомендуется обращаться к предсказателям, поскольку те считаются нечистыми, как женщины.
   - Скажи, а как насчёт того, чтобы жениться и потом иметь отношения с женой? – не удержавшись, полюбопытствовал я.
   - Кто хочет жениться, тот платит штраф, - тут же выдал старейшина.
   - Кто бы сомневался!
   - А насчёт, как с женой, так это – ежемесячный налог.
   - Я так и думал!
   - Больно ты много думаешь, Анчутка, только сбежать по-человечески тебе ума не хватает, - недовольно проскрипел Доур.

   *
   Я притих и разложил карты для женщины, которую прислал сюда муж  с вопросом: стоит ли открывать мастерскую или гори оно всё синим пламенем. Такие вот настроения бродили в Текре.
   Стоит, ответил я. Своё дело – всегда хорошо. А ещё хорошо то, что Э… эта самая Наи благословит семью наследником.
   - Но… Но… - залопотала женщина, не зная, как сформулировать вопрос. – В такие времена? И – как же так?
   - Твоему мужу нечем заплатить ежемесячный налог? Средства появятся. Плохие времена пройдут! – радостно возвестил я, под любопытным взглядом Брима указав на последние четыре карты и сам уже не зная, как их трактуя: по-здешнему или по-нашему.
   - Почему? – женщина отшатнулась и побледнела.
   - Потому что карты говорят о том, что вокруг твоей семьи начинаются перемены, которые коснутся и тебя с мужем. Это хорошие перемены.
   Клиентка дала мне монету, затравленно оглянулась и бросилась бежать. Я пожал плечами, и пересчитал выручку. Ничего так.
   Мои товарищи умели зазывать клиентов не хуже лавочников на базаре. Я тоже научился. Молодая девушка попалась на мои обещания правдиво предсказать судьбу. Она боялась брака с любимым человеком, который, как я видел, мялся и страдал у прилавка с носовыми платками. А ещё я видел, что согласно раскладу, любовь их сильная и взаимная, о чём и сообщил девчонке и посоветовал не валять дурака. Бывает, что брак неудачен, но у неё всё сложится хорошо, решительно заявил я.
   - Ах нет, - пищала девушка, - это всё не о том. Ты скажи мне, когда меня убьют. Чтобы я знала, успею ли вырастить ребёнка или мне не стоит его рожать.
   У меня глаза полезли на лоб.
   - Тебя не убьют, - сказал я, сделав короткий, почти запрещённый расклад. – Откуда такие глупости? И ведь ты ещё не беременна.
   Ну можно ли такие вещи обсуждать на улице? Как не стыдно этим жрецам?!
   - Значит, убьют моего мужа, - заломила руки страдалица. – И мы останемся одни с моим крошкой!
   Я вздохнул и повторил эту нехорошую комбинацию. Лучше не гадать на длительность жизни.
   - Девушка, твой жених чиновник? – ласково проговорил я.
   - Да.
   - Всё говорит о хорошей карьере и безбедной жизни. Лет семьдесят у него в запасе есть. Этого тебе хватит, чтобы вырастить сына?
   - Но этого не может быть, - выдохнула несчастная невеста, даже присев от страха. 
   - Почему?
   - Ну, он же чиновник.
   - А что, в Текре изводят не только волшебников, но и чиновников?
   Девушка беззвучно разрыдалась, бросила мне оговоренную денежку и побежала к жениху.
   Доур усмехнулся:
   - Да ты виртуоз, Анчутка. Здорово у тебя получается людей до слёз доводить.
   - Я не вру, - насупился я. – И никогда не ошибаюсь.
   - Не знаю, не знаю. Почему, скажи, всегда всё выпадает так, что будущее чернее чёрного, а сегодня – наоборот.
   - У меня тоже, - услышав, откликнулся Онин.
   - Сегодня меня тянет говорить людям о хорошем, - закручинился Крэг. - Это не к добру. Лучше молчать.
   - Перемены! – горячо воскликнул Брим. – Я вижу в раскладах перемены. Но не решаюсь говорить об этом. Это неправильно! Не может быть.
   - Это правильно. Я не боюсь, и буду говорить о переменах! – с вызовом вякнул я. Когда гадаешь, ощущаешь подъём, кажется, что всё по плечу, и не боишься никакого Косзы, будь он хоть трижды Чёрной Нечистью. Не помнишь даже о Нате, о дочке, о Петрике и Рики, потому что это может помешать работе. А уж когда приходится сообщать о хорошем, да много раз подряд, то в голове точно ветер носится, и чувствуешь себя всемогущим. Я много раз за эти часы сообщал о хороших переменах. И этим довёл Доура до капитуляции.
   - Ладно, был несправедлив к тебе, мальчик, признаюсь, - сказал он. – А всё потому, что карты ты неверно читаешь. То есть по-своему. Но и я перемены вижу. Но говорить о них не буду. Нельзя людей обнадёживать почём зря. Что сегодня за день такой странный? У всех всё хорошо должно быть.
   И всё-таки, он говорил. Но осторожно. Словно в него целились из ружья и запрещали лишнее сболтнуть.
   Я раскинул карты для древней старушки из анчу. Она хотела знать, увидит ли когда-нибудь внука, пропавшего неизвестно куда при неведомых обстоятельствах.
   - Извини, бабушка, - развёл я руками, - ты старенькая очень. Но родители увидят своего сына. Уже очень скоро, едва ли не на днях.
   - Разве он жив? – ахнула бабка.
   - Ничего хорошего в его настоящем нет, я бы сказал, что всё очень плохо. Но обстоятельства меняются к лучшему.
   - А где ж он сейчас? Не в храмовой ли тюрьме?
   Я не упустил случая разжиться информацией:
   - Прямо в храме есть тюрьма?
   - Есть, сынок. Под холмом у них огромные подвалы, под тюрьму приспособленные. Множество людей невинных там сгинуло. А почему так много, а, касатик? Их там на корм Тому Самому собирают. Тот Самый людьми питается, особенно женщинами. Так ты говоришь, до внучка моего очередь не дойдёт?
   - Скоро он будет дома, - показывая пальцем на карты, объяснил я. – Вижу перемены, происходящие вокруг вашего внука.
   Бабулька ушла очень радостная, а я даже не сразу сообразил, что невольно предсказал ей кончину буквально на днях. Наплыв клиентов не позволил мне долго корить себя за бестактность. Наверное, женщины разнесли по базару весть: сегодня предсказывают хорошее. И, хотя не всех можно было обнадёжить и утешить, но всем карты говорили, что происходят перемены, не зависящие от них, но меняющие жизнь вокруг к лучшему. Граждане толпились и шушукались, глядя на предсказателей настороженно.
   Каждый из моих товарищей, даже Брим, по нескольку раз поставил мне на вид, что надо быть осторожным и придерживать информацию о переменах. Сами они именно так и поступали, а если оговаривались, то тут же напоминали клиентам и себе, что хорошего быть не может: «В Текре живём». Выглядели они удивлёнными. И Доур оказался смелее прочих. Но…
   - Эх! – в какой-то момент воскликнул Крэг, - может, и впрямь произойдёт что-то, может, и для нас?
   - Произойдёт, - пообещал Тоби, которого Доур называл придурковатым. – Произойдёт то, что к нам придёт Он Сам, и не жить нам больше на свете.
   - Тьфу ты, - отвернулся от него Брим. Дась был молчалив и старателен в работе и, гадая, смешно высовывал кончик языка. Он точно был новичком. Астак хмурился, медлил и вглядывался в карты, свои и чужие, словно не веря.
   Когда день стал клониться к вечеру, начали подсчитывать прибыль.
   - С тобой, сынок, к нам пришла удача, - сказал мне Доур. – Заработали отлично. Давно такого не было.
   Я смог отдать предсказателям долг за место. Они отказывались брать, твердили, что мне, собравшемуся бежать, нужнее, но я настоял на возвращении денег. Ещё мне предстояло отработать штраф за нарушение порядка. Ближе к вечеру я всё кидал взгляды на ворота, надеясь, что появится Аарн с хорошими вестями, но его не было. Я решил, что пора мне составить компанию Лёке у речки. И вспомнил, что у нас на Навине есть ещё одно дело. Надо попытаться помочь Кереичиките отыскать его приёмного отца и цирк, в котором он рос.
   - Доур, - позвал я перед тем, как уйти, - ты говорил, в лучшие времена приезжал цирк. Тебе известна труппа Лесика Везлика?
   Я специально спросил громко, чтобы слышали другие. У предсказателей заблестели глаза, выпрямились спины, они помолодели и повеселели.
   - О! – восторженно выдохнул Доур. И все его товарищи, кроме Астака, и даже просто люди, кто услышал, на разные лады воскликнули: - О!!! Кто же не знает цирк Лесика Везлика?
   - То есть, в каком смысле? – не понял я. Если труппа так известна и популярна, почему у Аарна возникли трудности в поисках?
   - Так ведь нет никого лучше них! – объяснили мне. – Ты что, не видел выступлений?
   - Может, и не видел, - повысил голос Доур. – Вы, молоденькие ребятки, не знаете, что цирк осел в Куке, это город часах в четырёх езды от Текра. Больше не кочует. Уже давно у них выстроено большое специальное здание, и люди сами приезжают на представления. Но сейчас не лучшие времена для цирков, конечно.
   - Но сам директор здоров ли? - добивался я.
   - Да что ты, Анчутка, что ему сделается? Это же Лесик, мой дорогой друг! Он будет жить вечно, не то, что мы! Жаль, не везёт человеку в личной жизни.
   Я уже говорил, что Доур такой: хлебом не корми, дай только поболтать. Пока я соображал, хорошо или плохо то, что он вознамерился выложить прилюдно биографию дорогого друга, он уже и выложил её:
   - То, знаешь, жена ушла и дочерей увела, то воспитанника, которого любил как сына, потерял, и что с ним – неведомо. Мальчик был талантлив до умопомрачения, гордость цирка. Вы, козявки, не помните, конечно. Я помню: Аарн Кереичиките – такое вот странное имя. Это потому, что его род с самой Ви. Хороший был мальчик Аарн, жалко его. И Лесика жалко. Но он надеется, что сын жив, и они встретятся. Пускай. Так легче. Уходишь, Анчутка?
   - Пойду, пожалуй. Приятно было познакомиться, - сказал я и, свернув коврик, быстро смылся с этого места, поскольку стража была занята сменой караула.
   Я понял, почему в прошлый визит на родную планету, Аарн не нашёл отца. Ему в голову не могло прийти искать в Текре. Кереичиките рассказывал, что Лесик дальновидный, оборотистый, весёлый и лёгкий человек. И вдруг Текр. С чего бы вдруг? И вот цирк, когда-то самый известный, забыт, и никто за границей не знает, где осел Лесик Везлик.
   Мне не понравились два обстоятельства: болтающийся поблизости Радул, продавец карт и посуды, и полыхнувшие огнём глаза Астака в тот момент, как Доур произнёс имя Аарна.

Продолжение:  http://www.proza.ru/2014/05/14/1750

Иллюстрация: картинка из "ВКонтакте"