ЭдДэн 3. Об этом я подумаю завтра. Окончание

Последняя  пятница января омрачалась, как ни странно, спокойной ночью. Ев не злилась, но была в недоумении:
- И что это случилось с моим муженьком? Не умолял, не приставал. Да, он был нежен, но я же видела, у него пропало ко мне всякое желание! Обиделся?.... Он обиделся! Ну, дорогой, ты просто, просто… - она не могла найти подходящего определения, такому поведению мужа. Пару раз ударила по подушке, затем футболила все, что попадалось на пути, к завтраку овладела собой, пришла в столовую, но там никого не было, даже Вел. А ей так хотелось спустить пыл, поделиться с сестрой. Без аппетита выпила кофе, намешав в него шоколад, сливки и еще ложку сахара.
- Не, не мокко! – скривилась она и пошла к себе. Где и нашла точку успокоения – поставила комедию и хохотала до слез.
Всего два часа дня. Пятница. Впервые время тянулось неимоверно долго. Ев присела на окно, возле весеннего букетика, подаренного мужем вечером, и мечтала о солнышке, совместно с этим, снова и снова обдумывала вчерашний их вечер.
- Греешься? – Вел наблюдала за ней уже минут пять, но сестра ее не замечала.
- Ага! Мечтаю. Скорее бы весна.
- Скорее? Это ты мне говоришь? А сама меня ругаешь, что время тороплю. – Вел подошла и села рядом, провела рукой по цветам. – Я хотела с тобой поговорить, но все откладываю, из-за ваших с Дэном неровностях, в отношениях. – и тут же уточнила, кивнув на цветы: - Его?
- Ага. Тоже мне, великомученик!
- Ев, вот, сколько ты будешь злиться, сама же себя изводишь. Он и так ходит на цыпочках.
- Вел, послушай меня. Я с ним не ссорилась! Да, взъелась. Но он до сих пор даже не понял за что. Как я могу проглотить такое?  Не обида это!
- Так! Замяли эту тему и все разговоры о ваших непонятках. Дэн знает, что тебя обидел и этого вполне достаточно.
- Не просто обидел, он поставил под сомнения всю нашу жизнь, все наши взаимопонимания. Разве это не больно?
- Больно, но говорю – хватит! Прости уже его, выскажи все и прости. Самой станет легче. А сейчас, мы отбрасываем этот разговор и  прогуляемся.
- На улицу?
- Нет, по ступенькам, вверх-вниз! А лучше возьмем коврик и сделаем домик, в одном из пролетов, наберем у девочек игрушки, вспомним детство. Конечно на улицу. Или ты темноты боишься?
- Вел, не издевайся. Пойдем, пройдемся.
- Только оденься тепло, ветер поднимается, а то  выйдем, и ты потянешь назад. Дрожа как суслик.
Они спустились по черному ходу, не проронив и звука, дошли до фонтана,  держа слово и не возвращаясь к больной теме. Вел взяла ее под локоток и повернула к центральной части. Имение было хорошо освещено, спокойно, а набежавший ветерок не испортил погоду, лишь немного больше пахло морем, а еще напоминало свежее выстиранное белье и высушенное на морозе. Вел взглянула на часы.
- Ты спешишь? – поинтересовалась Ев.
- Нет, машинально. Хороший вечер. Неделю, как весна берет права.
- Рановато говорить, впереди февраль.
- А, он короткий. – отмахнулась Вел.
- Да, но так не хочется мороза.
- Слушай, а пойдем, глянем на море, при зимнем закате и узнаем завтрашний день.
- Что ж вас всех тянет туда?! – фыркнула Ев, но тут же опомнилась: -  Ну, пойдем.
- Что значит всех?
- Дэн вчера устроил мне прогулочку.
- Дэн? Вы гуляли? А почему я не знаю?!
- Вел, что тебе сказать? Как он лишний раз оплошал?  - Вел остановилась и пытливо глянула на сестру. – Ой, Русинька! Так все хорошо началось – любимые цветы, прогулка, без глупых, лишних слов. Предложил проехаться на лодке,  обалденное зрелище – море спокойное, звездное небо. И тут он выдал. Отошел в открытое море, заглушил мотор и принялся выяснять отношения! Еще немного и мне показалось, что он бросится в воду, если я не кинусь ему на грудь, с дифирамбами. Вел засмеялась, обнимая сестру:
- Глупенькая – это же так мило! Вечер, звезды и лапушка Дэн у твоих ног. Надеюсь, ты вила веревки из него всю ночь?
- Я больше чем глупая. Я его обломала, да так, что самой было плохо. Ну, да что ж теперь. Как-нибудь забудется.
- Эх! Он, наверное, так надеялся!
-   Надежда изматывает, уверенность позволяет сберечь много сил.
- Не бросайся афоризмами, мы говорим о нас, тьфу, о вас.
- Мы, наверное, с ним сильно много надеемся на «авось», вот и движемся по прямым параллелям. Вел, дорогая, давай прекратим терзать мою душу.
 И опять они шли медленно, держась друг за друга, не бросаясь словами.
- Ой! – Вел чуть не упала, остановилась и посмотрела на ногу. – Это же надо, молния разошлась. Схожу, переобуюсь, я быстро.
- Мне с тобой?
- Зачем? Я же ракета, догоню тебя, ты не успеешь еще и грот увидеть.
- Нет, так нет. – Ев пошла дальше, не оглядываясь, разговаривая сама с собой. – Побеседую пока с мудрым собеседником.
Эд появился сразу, обнял жену, говоря:
- Жалею, что не сделал такой вечер для тебя.
- Эд,  у нас своей романтики хватает.
- О чем говорили?
- Ев очень его любит и сожалеет, что он ни как не выберется из угла, в который сами себя загнали.
- Возможно сегодня, падут все Берлинские стены.
- Ох, дорогой, у них Китайская, но надеюсь, что рухнет. Хотя Ев мне сегодня выдала нечто интересное, по этому поводу.
- И что?
- Процитирую ее: «Надежда изматывает, уверенность позволяет сберечь много сил.»
- Да! – Только и сказал Эд, вздохнул и подумал о брате.
****
          Море открывалось в лиловом закате, окунувшись в его краски, слившись с ним. Еще пару шагов, и Ев вышла на тропку ведущую к спуску.  Сестру не стала ждать, взялась за скалу, боясь оступится и медленно пошла вперед. Ей так легко дышалось, что она невольно заулыбалась, радуясь этой прогулке, да и тому, что Вел настояла пройтись:
- И чего сидим  взаперти, когда живем в таком прекрасном месте?!
 Ветер играл с ее волосами,  ласкал лицо и шептал, как когда-то в молодости: « Я тебя люблю…», напоминая всю нежность, заботливость, страсть и любовь мужа. То, как они прекрасно жили до этого года, как превращали в шутку любую сору. « Я тебя люблю…» - опять пропел в ушко, набежавший ветерок.  Накатилась слеза, смахнув ее, наморщила лобик.  Ей показалось, что море зазвучало, запело ранее неисполняемую песню. Взяв телефон, она позвонила сестре: - Я спущусь в бухточку,  буду ждать тебя там.
«Хорошо!» – Ответила Вал и засияла, глядя на мужа.
 Ев пошла дальше. Минула расщелину в горах, которую с берега было не видно, и пройти ею мог лишь тот, кто знал о ее существовании. Вышла на отрытое место.
- Ух ты, фонарики! – Удивилась она, весящим фонарям с двух сторон по проходу. – Кажется, мне не послышалось…. – сказала она звучащей, уже ближе и громче музыке. И вдруг музыка ворвалась в нее не только со слухом, но и зрением – на берегу стоял скрипач, а у края спуска Дэн, с одной единственной розочкой. Нервно покусывая губу.
- Денечик! Ты как здесь? – вырвалось у нее нежным, влюбленным голосом. – Денек! Это ты для меня?
- Нет! Это я для одной обалденной, длинноногой незнакомки, что бродит тут вечерами. В полном одиночестве.
- Ну, Вел, партизанка! – прошептала Ев и радостно выдохнула, отпуская по ветру все надуманные обиды. Протянула ему две руки и, взлетев над землей, опустилась на землю, утонув в его страстном, голодном, жгучем и  таком желанном поцелуе.
- Так как, нам дальше двигаться, - оставив ее губы, уточнил Дэн: - вперед или назад?
- Вперед, только вперед!
Теперь уже не одна скрипка плакала, а целый квинтет убаюкивал их. Дэн подвел ее к накрытому столу, спрятанном за выступом, укрывающем от ветров. А на горизонте, не стихающий закат добавлял краски и сливался с фонариками и свечами, окружающими их.
Попробовав вино, Дэн отпустил официантов, самостоятельно ухаживая за женой. Временами брал ее за руки, целуя каждый пальчик, радовался  разгорающемуся огоньку ее глаз….
 «Что может дать человек человеку кроме капли тепла? И что может быть больше?» - думал он, и неимоверно радовался, ступая на новую стезю их большой и вечной любви. Нежной как велюр.

Послесловие:
          Наконец в семье Гаев начался ровная, спокойная, полная обоюдной заботы и любви жизнь.
Как мужчины, так и женщины, погрузились в работу, совершенно забыв о шкатулках, тайнах хранящихся в их недрах и предназначениях, с которым те прибывали к ним.
         Подрастал Найк, умнейшая овчарка с примесью волка, с  человеческими глазами, полными разума. Он обожал всю семью, но был предан только Эду. Провожал всегда до самого выезда и встречал, словно тот звонил ему и говорил в котором часу вернется.  За время отсутствия хозяина, Найк  неоднократно проверял территорию по всему периметру, забегая домой поесть, проверить все ли в порядке и несся по своим делам, чтобы к положенному времени, непременно быть у ворот. Затем занимал свой пост у кухни, ждал того самого, вкусного, свежего кусочка мяса на косточке.  Обглодав ее до чистоты, тащил  под кровать Эда, подсовывая под ковер, чтобы никто не мог найти.  Больше всего всему семейству нравилось перемещение его на место сна, оно было всегда в разных местах, где, по его мнению, было не все благополучно. Он брал свою «кровать» в пасть и бежал, не оглядываясь, не крадясь, а гордо подняв голову.
       Подрастали и девочки, ни в чем не нуждаясь. Однако не избалованными любовью. Хотя родители с большой радостью давали им все, чего им хотелось, в разумных пределах. И, только однажды, сразу от всего семейства, они услышали категорическое «нет» по поводу перехода в профессиональный спорт. Первой это ощутила Владислава, когда ее увлечение большим теннисом, неожиданно оборвалось, из-за отказа отца. Так до конца не поняв причину, она долго дулась, старалась избегать с ним встреч, проводя все свое свободное время на домашнем корте и мужчины, оценивая ее игру, скрипели зубами, не в силах сбросить с плеч груз особого положения в этом мире. А женщины, пытались сгладить обиды детей, не зная как дотянуть до того времени, когда можно будет открыть своим дочкам большую тайну Рода Гаев.
 За Владиславой к отцу пришла Мирослава, с огромной радостью, что его приглашает ее тренер.
- Нет! – Сказал категорично Эд, не дослушав до конца. – Дочь! У тебя лучший конь и дома есть все, чтобы удовлетворять свою любовь к этим прекрасным животным.
- Папа! Ну почему?!
- Придет время, ты все поймешь, но род Гаев не должен появляться на страницах желтой прессы. А любой человек, достигнув определенных высот, попадает под каток прессы. Мы не можем себе такого позволить!
- Папа! 
- Я сказал  - НЕТ! Это единственный раз, когда я тебя прошу последовать примеру сестры и смериться. 
Мира, так же как и ее сестра, впервые хлопнула дверью, ранила его сердце. Убежала в конюшню, где плакала на шее своего Вороного. И с того дня проводила там все время, кроме тех часов, когда Эд приезжал размяться.
Агния – росла этаким чертенком, способным на разные милые каверзы и постоянно строила дальнейшие планы на собственную жизнь. Перенося первый пункт: «сначала, правильно выйти замуж, а потом…,» на неопределенное время, как только возникало нечто новое на ее горизонте. Так, от даты: «замуж, а затем первый класс», пункт передвинулся на: «замуж – выпускной!» А вообще девочка была талантлива, но ленива. Ее картины, так редко получали последний штрих и переселялись с подрамника в рамы, что в трех мастерских их домов, треноги покупались чаше, чем ее собственные краски и кисти.
Вел опробовала себя на Галине, причем с легкостью и без тени сомнения в душе, совершила первый обряд посвящения. Женщина же, узнав всю правду не удивилась, а только сказала:
- Нечто подобное я предполагала услышать. Нет, конечно же, я и представить не могла, что узнаю такое.  Тем более, я даже не мечтала, что возможно стать одной из долгожителей. Как в сказке! Я даю слово – никто и никогда от меня и слова не услышит!
- Знаем, - сказал Жан. – И спасибо Вам за все годы, что были с нами. Хотите в отпуск? Привыкнуть, обмозговать все?
- О нет! Теперь у меня времени впереди - предостаточно. Я уж лучше дома буду привыкать, а потом, когда научусь с этим жить, поеду в отпуск. Хорошо?
- Как Вам лучше, так и делайте. – пожал ей Жан руку и отпустил, ожидая более бурной реакции днями, когда шок от полученной информации пройдет.
 А вот с Валерией они, единогласно, решили не спешить, до рождения их и Игорем дочери. Что смущало женщин, разбирать не стали, она была слишком молодой. 
- Игорь! – Пригласил парня Жан. – Мы решили отложить немного, посвящение Леры.
- Прошу  не делать этого. Лера все больше задается вопросом, о том, что я не меняюсь, да и о вас спрашивает постоянно.
- Тем более, надо подождать. – Сказал Жан, поняв один из минусов. – Любопытство, такое не сдержанное, не принесет нам пользы. Надо с ней поработать. А ты вполне можешь стать старше, отпусти бороду, поменяй стрижку, одежду. Игорь, но не мне же тебя этому учить. С Дэном они пока не встречаются, а остальные и так взрослеют. А лучше, поговори с Вел, ей решать, хоть и приемная, но их дочь.
- Я подумал и решил, год – два, значения не имеет. – ответил Игорь, разумно взвесив все. - Мы подождем, тем более что на Юг она пока ехать не хочет. Ей нравится в городе, да и тот климат. Еще ей хочется путешествовать. Вот удивляюсь, откуда у нее такая тяга к дороге.
- Может быть привычка. Сам же знаешь, с первого дня появления в семье она разъезжала. Путешествовать…. – задумался Жан.
- Да, я понимаю, что нужен. Так что не волнуйся, долгосрочный отпуск просить не буду.
- Спасибо! Но, мы не настолько завалены работой, чтобы вы, время от времени, не покидали страну. В общем решим так – как только девочка начнет скучать и задаваться вопросами – вези ее познавать новый мир и не на недельку. Понятно?
- Куда ж ясней. – усмехнулся Игорь, хотя прекрасно понимал, что в таких поездках, как минимум два недочета. Первое – Лере может пристрастится не встречаться с семьей, а от сюда и игнорировать их правила. И второе – окунуться в подозрения.
- Игорь! – Жан прочел все его сомнения. – Не стоит предугадывать что да как. Живи пока сегодняшним.
- Да, так и будет.
- Вот и ладненько! – Сказал Жан и задумался. Как же, все-таки, по разному проявляются люди. Сколько у них было приемных детей, ни один не имел столь любопытства и несдержанности, как эта девочка. Такая умная, выдержанная в детстве. Сколько пользы она принесла семье, а сейчас… Что они упустили, где промахнулись? Он мог поговорить с ней и поправить норов, но не спешил. Может это осложнение после пережитого ранения? – Время покажет! – Проговорил Жан сам себе и пошел по своим делам.
Оля, жена Влада, компаньона и друга Дэниэля, была следующей. Не совсем благоприятные отношение ее с родными, привели к тому, что Оля готова была уехать хоть на край света.  Ее сестра, Татьяна, не совсем добродушная женщина, завистливая, буквально с первых дней ее совместной жизни с Владом, поджучивала всю семью на разные мотивы. В ход шло все: разница в возрасте предполагала, что он ее обязательно бросит. Благосостояние, хотя они пока видели только машину, Олька избегала приглашать их в гости, что он держит ее как игрушку или, домработницу. Едва Влад сделал ей официальное предложение и назначили день свадьбы, как Татьяна прикусила губу, ища новые аргументы. А уж когда увидела особняк, просто подавилась завистью. Сначала она с детьми переселилась в дом матери и выбросила все вещи сестры, уверовав мать, что Ольке это не понадобится. Затем тихо продала свое жилье и уехала в отпуск заграницу. Дальше – хуже. Маму повесили на Олю, упрекая в том, что ее муж врач, а они отмораживаются. Не забывая уколоть  его молодостью и даже домом, крича, что он взяточник и тому подобное. Влад терпел, не упрекал жену, а даже наоборот, пытался, как мог успокоить. Однако у Ольки началась депрессия, за ней последовала паника, за которым был нервный срыв. Она плакала днями, избегала мужа и взрослеющего сына, который так привязался к Владу, что буквально считал его самым родным человеком на свете.  Ночами уверяла себя, что Влад ее обязательно бросит, найдет молоденькую  и от этого худела. Самое страшное для нее оказалось то, что она лишилась  собственного жилья и теперь боялась, что окажется с сыном на улице. Причину  ее истерик Влад не знал и не мог понять, поэтому поставил условие:
- Оля! Мама есть мама, но сестры твоей в нашем доме больше не будет. И потом. Мне предлагают долгосрочный контракт в Чехии. Отказаться я не хочу, ты поедешь со мной?
- А мама?
- С мамой будет все хорошо.
- Как? Если нас не будет рядом.
Через время, не смотря на его нежное отношение и попытки снять приступы, Олька заболела, слегла с высокой температурой и бредила, называя себя Бомжом. Более – менее, Влад понял причину и, привезя Татьяну к ним в гости, показал, насколько жена плоха и сказал, что не может наблюдать за двоими. Спросил, сколько той надо денег, чтобы мама временно пожила в их доме, услышал следующее.
- Денег? Много! Ты же не бедный. А мать, зачем она мне, мне некогда.
- Татьяна! Ты не заговариваешься? Денег  тебе дам, что касается богатства, могу расстроить. Меня сократили. Чтобы вылечить Ольгу, мне придется продать дом и везти ее за границу.
- Тебя сократили? Неудачник! Так Ольки и надо. Мать можешь определить в дом престарелых. Надеюсь, у тебя на это хватит? А вот жену на меня не вешай, сам довел, сам и занимайся ею.
- Я и не собирался ее на тебя вешать. Дом престарелых, пожалуй, там ей будет даже лучше. Но если я узнаю, что ты ее не навещаешь, берегись!
- Мне не трудно, навещу. Денег же ты дашь?
 Влад ужаснулся, но сделал, как та просила. Выписал чек, на символическую сумму, а маму поместил в лучший частный пансион. Где было жилье, уход и все необходимое. Договорившись с фирмой Эдгара, что те будут следить за расчетами по непредвиденным обстоятельствам. Закончив с этим, он позвонил Вел и попросил приехать.
«Влад, ты же знаешь, что в городе мы пока появляться не можем.»
- Оля заболела.
«Простыла? Ну, ты же врач!»
- Не простыла, она совсем плоха и мне надо ее поднять.
«Ты намекаешь, что она может скоро умереть?» – Испугалась Вел.
- Да!
«Жан с Виен заедут. А ты сделай все, чтобы она была здоровой. Мы правильно поняли друг друга?»
- Вполне.
В общем - окружение Гаев начало расти, и как всегда неожиданно. Первым нашли замену Игорю. Возвращаясь поздно вечером домой, Эдгар и Дэниэль чуть не переехали лежащего на трассе молоденького паренька, 13-15 лет. Выхаживали около месяца. Оказался сиротой, давно в бегах из детского дома, куда он был определен. Съездив туда, узнали, что его давно похоронили и даже показали заключение врача. Эд, конечно же, мог открыть дело, добиться восстановления судом и прочего. Но им всем так понравился мальчишка, что на домашнем совете, не возникло даже сомнений, принять его к себе. Прищучив заведующую,  быстро оформили опекунство и мальчишка стал новым Гаем. Все остальное, было дело техники. Пару раз поменяли бумаги, и след его потерялся. Руки у мальчика были золотые, он мог днями возиться с машинами, пытливо изучая их. Так он стал помогать механику, иногда Эду. С годами освоил вождение и дорос до водителя.
Виен с Жаном тоже отличились, впрочем, их поступок потянул за собой и остальных. В один из приездов в бывший  детский дом Валерии, увидели мальчика, тихо лежавшего в отдельной комнате.
- Кто это? – Спросила Виен.
- Воспитанник! – Брезгливо ответила завхоз, проводя их по корпусам. Их разговор перебила молодая женщина, догнавшая в коридоре:
- Здравствуйте! Я о вас наслышана, прошу в мой кабинет!
- А вы собственно кто? – Спросил Жан, который всюду заменял Эда.
- Я? Новый директор, Зинаида Федоровна.
- А мы…
- Я же сказала, в курсе! – оценивающе посмотрев друг на друга, Гаи последовали за ней, а та тараторила. – Как видите, все деньги вкладываем в ремонт и оснащение.
- Это мы заметили. Только, нам лично, хотелось, чтобы средства шли непосредственно детям. Ваши кабинеты, техника…, – это не то, на что мы даем.  И потом, ремонт был год назад, делать его не обязательно ежеквартально.
- О! Детям и так хватает!
Жан хмыкнул на такое заявление, но решил не спорить, а отправить своих аудиторов, проверить счета.
- Нас заинтересовал мальчик. – Виен, прочитав мысли мужа, кивком головы одобрила и перевела разговор: – Если я правильно поняла, он старше остальных?
- Да, он старше, ему одиннадцать.
- Так почему он не в интернате?!
- А кому он там нужен? У него опухоль, уже давно. Врачи сказали, максимум полгода осталось.
Виен посмотрела на Жана и тот все понял:
- Мы хотим его усыновить!
- Зачем? У вас есть свои дети. – скривилась директриса, но тут же, заметив  строгие взгляды, боясь потерять спонсорство, поспешно заговорила: - Но если уж так хотите, то выберете любого, здоровенького и младше!
- Мы хотим этого. Уж если ему дано прожить так мало, то пусть он проживет в семье, а не брошенным в одиночной палате и решеткой на окне. Зинаида Федоровна! Вы же хотите и дальше иметь нашу помощь?
- Я посоветуюсь.
- Отлично. Мы сможем забрать его завтра?
- Почему завтра, я же ничего еще не ответила.
- Мы бы могли это сделать прямо сейчас! – повысил голос Жан, но добавил: - Завтра! Нам надо подготовить комнату, сиделку, медикаменты.
- Как хотите! Я тогда начну готовить документы.
- Жан! – Взяла Виен мужа за руку. – Клиника.
- Ах, да! Простите, мы заберем его немедленно. Разрешите воспользоваться городским. – Он нарочно не позвонил с мобильного, чтобы та могла проверить звонок. Вызвал машину и уже через два часа мальчик попал в руки медиков клиники Дэниэля, подтвердивших диагноз. Через неделю они его забрали, а уже через месяц, от болезни не осталось и следа – опухоль оказалась не злокачественной, и Влад быстро поставил его на ноги. А они нашли себе еще одного преданного человечка….
 Возможно, это покажется кощунством – взять из детского дома, или подобрать на улице, заранее зная, какое место он займет в их доме. Но с другой стороны – беря на себя ответственность за чью-то жизнь, предоставляя им все: от еды до крыши над головой, они оставляли им право выбора, достигнув совершеннолетия, дожив до двадцати одного года.
Вот, пожалуй, и все. Хотя кто знает, все ли испытания пережили Гаи, что с ними произойдет завтра, через год, или десятилетие. Не позовет ли их еще какая-нибудь тайна. Не родится ли в их роду  новый Иуда, или Наполеон. Возможно, что и их Ангел хранитель захочет  встряхнуть их спокойную жизнь, подкинув новых приключений.
 Главное, сегодня их Родник не засох,  значит, рано или поздно, а колокол зазвонит…