Посол Альтаира 19

                Витька-гомункулус.

   - А вот скажи, Стремительный, может ли машина мыслить? - спросил Михаил.
   Они полулежали в креслах после обеда и болтали о том о сем. Правда, Стремительному кресло было ни к чему.
   - Конечно, нет.
   - Как же, - растерялся Михаил. - Вот у нас сколько писали: искусственный
интеллект, робот уже сам правильную дорогу находит, зрение уже у него.

   Стремительный расхохотался. Это выглядело у него так: он сел у себя в углу на
панцире, вздыбил зеленую шерсть и замахал всеми шестью лапами. Звуки он при этом
издавал специфические.
   - Я тебе, Миша, могу ответить двояко. Во-первых, если машина начинает мыслить, то это уже не машина. Во-вторых, зрение, выбор пути - это не мышление,
а интеллект, то есть нечто вторичное по отношению к мышлению. А мышление начинается с того, что субъект ощущает свою самостоятельность, отделенность от
окружающего мира, и начинает определять для себя базовые понятия и законы, эти
понятия связывающие. То есть строит модель окружающего. Лучше или хуже - это
другой вопрос. Для этого нужно использовать флуктуации. А у ваших компьютеров
модель, то есть программа, задана со стороны, и флуктуации сведены к минимуму и
выглядят как сбой в программе. Понял?

   Михаил что-то невнятно пробормотал (с философией он не дружил принципиально)
и спросил у Евлампия:
   - А где-нибудь такое было? Ну, гомункулусы?
   Тот задумался:
   - Слышал я про несколько случаев. Но по большей части не известно, чем дело
закончилось, а в двух случаях они сошли с ума, пришлось уничтожить.
   - А у нас получится. Попробуем, а?
   - Подумать надо, а в общем...

   Ближе к вечеру уже Петя пытал Валентиныча, что тот думает по этому поводу.
   - Да слышал я, слышал.
   - А чего, пусть попробуют?
   - Ну-ну.
   Услышав знакомое, Петя насторожился:
   - Ты чего-то не договариваешь, Валентиныч. Ты чего-то знаешь?
   - Да ничего я не знаю, - досадливо отмахнулся тот. - Просто чувствую, что эти
изменения нам ни к чему.
   - Ты что, против изменений?

   - Я не против изменений. Я против изменений непредсказуемых, которые осуществляют два безбашенных придурка, из которых один знает столько, как наш
Евлампий, а другой изобретателен, как наш Михаил. Ты хоть помнишь, как с ним
познакомился?
   Пространственные зонды Петя помнил очень хорошо.
   - Я, в случае чего, у себя покаюсь и хоть на орбитальной бане устроюсь. А ты?
На остальных мне плевать, но ты мне друг. А решать тебе, ты у нас здесь за
старшего.
   Петя задумался, но яд познания (а попросту любопытство) уже проник в его душу.
   - Ладно, Валентиныч, пойду я к себе, не буду мешать.

   На следующий день после завтрака к Пете зашел Арсений Николаевич.
   - Петр Иванович, надо бы нам поговорить.
   - Догадываюсь, о чем.
   - Да, об этой затее получения мыслящего существа путем, не предусмотренным
природой.
   - Ну пусть попробуют, может еще и не получится.

   - А если получится? Вы думали, как будет чувствовать себя новорожденный,
когда начнет себя осознавать? Совершенно один, в чужом мире?

   Петя вспомнил про гомункулусов, сошедших с ума, и задумался.
   - Но ведь ребенок тоже когда-то начинает ощущать себя?
   - Рядом с ним мать, воспитатели, и природа в процессе эволюции уже подготовила его к окружающему. Можно подключить Михалыча, но его сейчас нет.
В общем, я против, это не тема для экспериментов.
   - Как-то не думал я с этой стороны. Ладно, я поговорю еще раз с Евлампием,
подумаем.

   Но, как обычно и бывает, вмешались непредвиденные обстоятельства: карлик у
себя заскучал. Можно было пригласить его на экскурсию, но Петя выбрал меньшее из
зол. Три дня он сидел на станции и развлекал карлика. Объяснял ему, что хотел
сказать Джек Лондон в своих рассказах про Аляску и про морские странствия.
   Полярные холода карлика не воодушевили, и неудивительно: у него-то самого на
родине везде, кроме разломов, температура ниже двухсот. А вот океанские шторма
ему понравились, и он выразил горячее желание испытать их лично. Петя соврал, что ближайший сезон штормов наступит через три года, и они переключились на
современный модернизм.

   Придя в посольство и хорошенько выспавшись, Петя поспешил к Евлампию. Оба
изобретателя были на месте.
   - Ребята, давайте еще раз подумаем, а?
   - Так мы уже и подумали и сделали, Петр Иванович, - засмеялся Михаил.
   Посреди комнаты находилось что-то странное: сферический аквариум, окутанный
толстой сеткой проводов. Внутри него плавал кубик, соединенный толстым кабелем
с кубиком побольше, плававшим в воздухе.

   - Это... он?
   - Точно, Петр Иванович, - вмешался Евлампий. - В этом аквариуме у него мысли зарождаются. Сетка - это нагреватель. В каждом узле сетки температура регулируется. Остудим полностью - считай, что уснул. Кубики - это вычислительные
узлы с Альтаира. Тот, что плавает, отфильтровывает правдоподобные мысли, а
верхний - логический. Если бы не Михаил, я бы и не додумался.
   - Включали?
   - Да нет пока, надо еще повозиться.
   Петя пошел к себе абсолютно спокойно. Он был твердо уверен, что подобное
чучело думать не может в принципе. Ниже мы увидим, как он ошибался.

   Ближе к вечеру Петя все-таки зашел к Валентинычу.
   - Ты, Петруха, сам не знаешь, чего хочешь. Говорил я тебе: запрети. Может,
еще не поздно?
   - Да жалко как-то. Ты, Валентиныч, не можешь меня к Трофиму забросить? Может, он чего умное посоветует?
   - А вот это правильно. Только ты не заговаривайся долго и попроси его компенсировать временную деформацию. Тогда где-то дней через десять мы тебя уже
ждем. Иди, готовься, отсыпайся. Костюм с максимальным ресурсом. Да завтра поешь
поплотнее.

   Трофим гостю был рад. Петя было заикнулся о том, что времени мало, но тот
лишь отмахнулся (условно):
   - Ерунда, попадешь домой со смещением дней на пять, не больше. Я в прошлый раз не думал, что для тебя это важно. Давай просто поболтаем.
   После получасового трепа Петя обучил Трофима преферансу, тому понравилось:
   - Надо поделиться на три. Сыграем когда-никогда. Ну так что тебя на этот раз
привело?

   Петин рассказ удивил даже Трофима:
   - А я-то думал, что отвык удивляться. Давно поблизости никто подобным не
баловался. Я даже не могу назвать тебе удачной попытки. Лучше бы вам в это дело
не ввязываться, но раз дело сделано... Главное - помнить, что хоть он и не такой как вы, но это не машина. И постоянно кто-то должен быть рядом с ним,
воспитывать его придется как ребенка. А идея эта с температурными узлами на
поверхности аквариума... Тебе бы понравилось, если бы тебя дрессировали, тыкая
иголкой в мозг? Ладно, времени у тебя и вправду нет. Иди домой.

   Трофим не соврал: Пети на станции не было пять дней. В столовой он встретил
Светку с опухшим от слез лицом:
   - Петр Иванович, наконец-то. Вы знаете, что эти дураки сделали?
   - ?
   - Они ему сделали только слух. И сейчас по очереди одевают связной шлем и
начинают сетку эту разогревать по-разному, структуру мозга определять. А он там
один, в полной темноте...

   Светка зарыдала.
   - Давно?
   - Два дня уже.
   - А что же Галина своего остановить не могла?
   - Так ведь он как чем-то увлечется - как сумасшедший становится.
   - Понятно, - вздохнул Петя и пошел к изобретателям.

   - Здорово, Петр Иванович, - обрадовался Евлампий.
   Он надел на Петю связной шлем и сам его отрегулировал.
   - Вот номер точки и температура. Включаю.
   - Холодно... больно... - услышал Петя. - Больно! Больно!!!
   Он сорвал шлем. Голова раскалывалась.
   - Идиоты, - прохрипел Петя. - Выключите немедленно.
   - Чтобы уснул? - уточнил Михаил.
   - Да!

   Немного успокоившись, Петя сказал:
   - Сейчас пусть пока спит, а вы сделайте ему зрение, а может, и еще что-нибудь придумаете. А я сейчас поговорю со Светкой, пусть к воспитанию подключится. И будет старшей. А без нее или меня парня не включать. Понятно?
   - Да ясно, ясно.

   Светку Петина идея воодушевила:
   - Это у нас с Михалычем сыночек будет?
   Петя аж поперхнулся:
   - Ну... можно сказать и так. Согласна?
   - Конечно, а когда начнем?
   - Ну, сейчас ему глаза делают. Думаю, что при способностях наших орлов это не займет много времени. Михалыча подключи обязательно, потому что я то здесь,
то нет. Похоже, что приключения опять начинаются. А может, насовсем его выключить?
   Светка ужаснулась:
   - Петр Иванович, как вы можете? Я уже знаю, как мы его назовем.
   - Ладно-ладно. Значит, договорились.

   Денек Петя спокойно отдыхал, на следующее утро в столовой его уже ждал Михалыч:
   - Здорово, Петр Иванович, а стопочку?
   Петя в последнее время с удивлением замечал, что удовольствия от стопочек все меньше и меньше. Но все-таки давненько с Михалычем не виделись, да и
поговорить надо.
   - Ох, спасибо тебе, Петр Иванович, - сказал Михалыч после первой, довольно
закрутив фиолетовые усы. - Светка ни о чем другом и думать не может. Вчера весь
вечер решали, как же мы его назовем.

   - И как?
   - У него два имени будет. По-вашему Витька, а по-альтаирски...
   Михалыч что-то пропел и прощелкал. Транслятора у Пети не было, поэтому он ни
хрена не понял.
   - В общем, какая тебе разница? Витька да и все.
   - Это да. А когда наши изобретатели закончат?
   - Что-то у них не ладится, говорят, не меньше недели. А давай мы пока на Альтаир сходим?
   - А если они опять без нас его включат? Светка Светкой, но все-таки...
   - Да ты что? Я их уже предупредил, что и сам присутствовать должен. Все-таки
сын.
   Петя ошарашенно вытаращил глаза, но промолчал. До него только сейчас начало
доходить, что и Валентиныч, и Арсений Николаевич, и Трофим предупреждали его не
зря.

   На Альтаире несколько дней отдохнули хорошо. Правда, вышел небольшой конфуз.
Когда во дворце шли к Императору, один из встречающих выскочил, здоровается с
Петей, чуть не обниматься лезет, а тот ничего понять не может. Оказалось, это
тот самый альтаирец, которого Император Пете в карты проиграл, а потом Петя у
него в гостях был. А для него же они все на одно лицо, как для нас китайцы. Ну
разобрались, извинился Петя. Потом Император новый зал для приемов показывал.
В карты наигрались от души. От самогона Петя отказывался как мог. Ну, приходилось все-таки, а как иначе? Под конец Император поинтересовался, когда
Петя к нему в племянники собирается. Понятно, что шутка, а все-таки... В общем,
не хотелось Пете в посольство, а надо.

   Первой в посольстве они встретили Галину.
   - Петр Иванович, Михалыч, наконец-то. Наши изобретатели уже закончили.
   - Так пошли туда, чего откладывать? - заторопился Михалыч.
   Галина замялась. Петя почувствовал неладное:
   - Что случилось-то, Галя?
   Галина понизила голос:
   - Боюсь я его, Петр Иванович, не пойду я туда.
   Петя растерялся:
   - Галя, но ведь ты у нас уже всего насмотрелась: и Василий, и Стремительный,
и Валентиныч.

   - Не-е-т, Петр Иванович. Василий - он вообще кот да и кот, только говорящий.
Стремительный - тоже ничего особенного. А Валентиныч вообще человек как человек, только зеленый и светится. Ну и характер, конечно. А этот не живой, а
говорит. Не наш он.
   - Ну хорошо, не ходи.
   Петя Галину понимал прекрасно.
   - Я вот чего думаю, Петр Иванович. Это хорошо, что Михаила в посольство забрали. Ведь он без присмотра страшнее ядерной бомбы.
   Петя вспомнил пространственные зонды и согласно кивнул.

   В комнате, где делали Виктора, собрались все свободные. Изобретатели постарались на славу: в аквариуме, кроме первоначального кубика, плавали еще два глаза. Глаза были закрыты: Витька спал. Впечатление было неописуемое. Петя
мысленно помянул изобретателей, их родителей, и всех, кого мог вспомнить.

   - Ну что, включаем? - спросил Михаил, который от возбуждения только что не
подпрыгивал на месте.
   - Ты сам не лезь, а лучше объясни мне, что тут нажимать, - потребовала Светка, в которой проснулся материнский инстинкт.
   Чуть позже она сказала:
   - Понятно. А теперь валите все отсюда. Ты, Михалыч, можешь остаться. Я с
сыночком сама поговорить хочу.
   - И верно, - поддержал ее Арсений Николаевич. - Пойдемте-ка лучше в столовую, коньячку выпьем, подумаем.

   Чуть позже в столовой он удивленно сказал:
   - Надо же, и коньяк в горло не лезет. Ну, Стремительный, что ты обо всем этом думаешь?
   Стремительный подпер голову средними лапами и задумчиво сказал:
   - Я думаю, что нам надо решить, как мы его будем учить и чему. У нас появляется удивительная возможность с самого начала учить его троичной логике,
чтобы он с самого начала понимал бесконечно малое как конечное, но качественно
отличное от обычного конечного.

  - Ну понесло, - поморщился Арсений Николаевич. - У тебя самого-то это получается?
   - У меня нет. Я, конечно, знаю, что это так, но почувствовать не могу.
   - Вот и говори попроще. Тут вот еще проблема: если он будет чувствовать, что
кто-то другой может его включить или выключить, то добра из этого не выйдет.
   - То есть надо перевести управление на него самого? - уточнил Евлампий.
   - Вот-вот. Значит, и слух ему нужен, и зрение, а впоследствии и руки с ногами.

   - Почему же обязательно руки с ногами? - обиделся Стремительный. - У меня вон шесть лап и ничуть не хуже.
   Петя удивленно спросил:
   - Так это что же, он и скорость своего мышления сам регулировать будет?
   - Что, Петр Иванович, понял, в какие мы игрушки играть начали? - ответил
Арсений Николаевич. - И очень хорошо, что Светлана вместе с Михалычем ему вместо матери с отцом стать решили. Чтобы он чувствовал себя не чужим, а частью
сообщества, хоть посольского, хоть альтаирского.

   Утром, идя в столовую, Петя в коридоре встретил счастливую Светку:
   - Ой, Петр Иванович, а Витька такой хорошенький, и меня мамой называет. Только надо его сделать похожим на человека, а то он стесняться будет. И чтобы
ходить мог, а то что он все в розетку включенный.
   - Да думают уже об этом, Света. Ты ему потом объяснишь, что эти изменения - дело естественное, ну как змея кожу меняет.

   - Ну вы нашли сравнение, Петр Иванович.
   - Хорошо-хорошо, как ребенок меняет молочные зубы на постоянные.
   - И пусть первые дни к нему кроме меня никто не ходит.
   - Да пускай, - махнул рукой Петя. Он подумал, что какое-то время Светка будет занята с гомункулусом, Михаил с Евлампием займутся дальнейшим конструированием. Вроде все спокойно, можно и отдохнуть.

   В столовой его сразу обрадовал Арсений Николаевич:
   - Здорово, Петр Иванович. Начну традиционно: есть новости плохие и очень
плохие. С каких начать?
   - Давайте подряд, - махнул рукой Петя.
   - Во-первых, Император нашим Витькой интересовался, что и как. Но там Михалыч объяснил, что пока сказать ничего нельзя. Отложили. Во-вторых, Трофим тоже интересовался у Шарика нашего, как там у нас дела с Витькой. Сам-то он
прийти не может. Точнее, может, но тогда от Земли ничего не останется.

   - Ну да, возмущения гравитационные.
   - Вот-вот. Ну и Шарик сам сюда в гости просится, все затем же.
   - Как же быстро сплетни разносятся, - подумал Петя. - Вот деревня.
   Это он подумал про Галактику.
   - Так это очень плохие новости? - уточнил он.
   - Да нет, просто плохие. А вот вам последняя новость: к обеду ждите Изольду
в гости.
   - Эта-то зачем?
   - А все затем же, на Витьку посмотреть.
   Петя понял, что завтрак без коньяка не получится.

   Разумеется, к обеду в столовой собрались все. Изольда была великолепна как всегда.
   - Здорово, Мишаня!
   - Здравствуйте, - еле выдавил покрасневший Михаил.
   - Ну, показывайте своего гомункулуса.
   - Пошла на хрен! - вдруг заорала Светка. - Спит он. устал.
   Дверь в столовую треснула и повисла на одной петле: Изольда сгоряча шарахнула по ней плазмой, но Валентиныч удар ослабил. Все затихли.

   - Это ты мне? - изумилась Изольда и задумалась. Затем вдруг засмеялась:
   - Вот он, значит, какой, материнский инстинкт. Ладно, живи пока. Но чтобы я
не зря сюда ходила... Мишаня, пойдешь ко мне в гости?
   - П-пойду.
   - Покажу тебя нашим, забавно будет. Сделайте ему ресурс на костюме побольше,
хоть на недельку. Час сроку вам. Пойдем, Валентиныч, поболтаем.
   Петруха сочувственно посмотрел им вслед.

   Через час Изольда с Михаилом ушли. А больше в тот день ничего интересного не случилось. Да и вся следующая неделя была спокойной: Светка возилась с Витькой,
Михалыч умотал на Альтаир, у остальных тоже дела нашлись. Только к концу недели
к Пете зашел Евлампий:
   - Надо что-то делать, Петр Иванович. Ресурс у Михаила вот-вот закончится, а я его не чувствую. Пойдем к Валентинычу?

   Валентиныч был крайне раздражен:
   - Ну что, что? Думаете, я его не ищу? Нет сигнала. Может, эта дура утащила
его в нижние слои. Стоп. Есть сигнал!
   Почти сразу Михаил появился в комнате.
   - Костюм снимай, дурак! - закричал Валентиныч.
   Михаил содрал костюм и начал жадно глотать воздух. Он был бледен и все время
смотрел сквозь собеседника, за него.
   - Вы... вы... вы понимаете, что у меня ресурса осталось на полторы минуты?

   Выяснилось, что Изольда специально держала его на звезде, в нижних слоях, до
последнего, а потом выбросила в ближнее пространство. Перед этим она поспорила
со своими: успеют забрать Михаила или нет.
   - Ладно, Миша, - сказал Петя. - Обошлось, и слава богу. Иди отдыхай. Может,
Евлампий тебе какого лекарства даст. Хотя лекарство у нас одно.

   Какое-то время они с Валентинычем сидели молча. Затем Петя сказал:
   - Надо что-то с Изольдой делать. Вон Михаил за ней бегает. Любовь.
   - Любовь? - засмеялся Валентиныч. Правда, смеялся он как-то невесело. - Это
расчет. Все резонансные Мишкины частоты измерены, и голос у Изольды настроен в
соответствии с ними. Надоест ей Мишка - она может тобой заняться, или еще
кем-нибудь.
   Петя ошарашенно пробормотал:
   - Но нельзя же просто ждать. К Координатору вашему сходить, попросить.
   Теперь удивился Валентиныч:
   - Ты что, Петруха, до сих пор не понял, что вы для них... Ну как вот эти,
которые на людей похожи и по деревьям лазят.

   - Обезьяны?
   - Вот-вот. И сам факт, что некоторые из вас обладают кое-каким разумом, для
них удивителен. А я ведь с тобой пойти не смогу, сам понимаешь. Ты хорошо подумал?
   - Так ведь выхода нет, - тоскливо сказал Петя. - Сначала она Мишку уморит,
потом и за других примется.
   - Ладно, попробуем. Но это не сразу. Через Дятла свяжемся с Синим, тот
попробует уговорить своего Координатора, а уже тот может попросить нашего о
встрече с тобой. А что из этого получится... Ты пока поживи у Дятла, в санатории
его. Говорят, там хорошо. Кто был - хвалят.

   У Дятла и в самом деле было хорошо: озеро, горы, зелень, вечное лето. Гравитация чуть меньше земной, от чего в теле ощущалась постоянная легкость. В общем, жить хотелось. Кроме Дятла с женой там обосновались Леха и Василий с
Виолеттой. Котята, правда, были в школе на Альтаире. В общем, три дня Петя балдел. Но потом суровая реальность напомнила ему о необходимости подвигов.

   Встреча состоялась в бане над сектором Валентиныча. Правда, банщик сразу забился куда-то в угол, и Петя его так и не увидел. Координатор был один, без
сопровождающих, и крепко не в духе.
   - Эка ты, братец, обнаглел. Не боишься, что я могу тебя на атомы разделить?
   - А зачем? - осторожно спросил Петя.
   - А затем, чтобы впредь всякие многоклеточные мне не надоедали. Кстати, как
там наш сосланный?
   - Да вроде неплохо.
   - Чем он там занимается?
   - Головоломки всякие разгадывает, ему нравится.
   - Это что такое?

   Петя вытащил из кармана кубик Рубика. Координатор покрутил его пару минут и
сказал, что все это ерунда и просчитывается моментально. С такеном он повозился
подольше, но и тот ему быстро наскучил. Но у Пети был козырный туз в рукаве: он
достал четыре колоды карт по сто восемьдесят листов и долго объяснял Координатору, как раскладывать пасьянсы.
   - Любопытно, любопытно, - Координатор явно расслабился. - Так что у тебя за
просьба?

   Петя рассказал про Изольду.
   - Нельзя ли как-то сделать, чтобы она к нам не заходила? А если у вас какая-то необходимость будет, то посылайте кого-нибудь поспокойнее.
   - Ну, вообще-то она в последнее время обнаглела. Сослать ее в нижние слои лет
на пятьсот? Да нет, жирно будет. Пошлю-ка я ее туда с инспекцией. Давно пора
узнать, кто там живой, а кто уже встретил свой протуберанец. Лет двести
провозится.
   - А вы и про протуберанцы знаете?
   Координатор засмеялся:
   - Ты что же, думал, я все время начальником был? У нас в секторе чуть не
каждый в нижних слоях побывал.
   - Ни хрена себе, республика каторжников, - подумал Петя.
   - Ладно, мотай к себе домой, некогда мне.

   Валентиныч явно был доволен результатами Петиной командировки:
   - Это, Петруха, здорово. Ты же сам видишь, что мне с ней не справиться:
молодая, наглая. А вот наш Арсений Николаевич...
   - Что Арсений Николаевич?
   - Ты, Петруха, сходи лучше к Светке, она тебе лучше объяснит. Это все-таки
ваши дела, земные.
   - Опять темнишь, - вздохнул Петя и пошел в столовую.

   В столовой сидел Иннокентий, восстанавливал здоровье после очередной прогулки
по астероидам. Он и ввел Петю в курс дела. Оказывается, пока Пети не было,
Арсений Николаевич ездил домой в Москву.
   - Ну а там на улице у дома нарвался на молодняк, те его попинали, теперь два
дня из комнаты не выходит. Светка говорит, весь опухший, все ребра сплошной
синяк. И молчит, два дня молчит.

   - Что молчит - это понятно, - вздохнул Петя. - Ты-то сам как бы себя чувствовал, если вот так толпой, сапогами, какое-то соплячье. Представляешь?
   - Ну, теоретически.
   - А я практически. Отправлю-ка я туда Валентиныча, засиделся он за кроссвордами.
   - Жалко все-таки, - замялся Иннокентий.
   - Кого жалко? - удивился Петя. - Эту погань?

   Иннокентий прекрасно знал, что может означать подобное удивление.
   - Нет-нет, Петр Иванович, вы не так поняли, - заторопился он. - Москву мне
жалко, я же там родился. Валентиныч там сгоряча... А сам я и правда ничего не
могу. Полиция нынешняя только добавить по ребрам может. Может, вы можете как-то
через президента? Я ведь понимаю, что такое прощать нельзя.

   На том и порешили. Уже на следующее утро Петя убеждал президента:
   - Господин президент, местная полиция ничего не делает, но у вас же есть
спецслужбы, пусть они займутся этим.
   - Это что же, - брезгливо спросил президент, - я сам должен о каждом побитом
беспокоиться, и ФСБ подключать?
   - Арсений Николаевич не кто-то, а сотрудник нашего посольства, и случившееся
хуже, чем избиение американского посла в центре Кремля.
   - Ну уж вы скажете.

   Петя жестко ответил:
   - Вы, господин президент, до сих пор не поняли, в какие игрушки играете. То,
что происходит - это не просто красивые камушки с астероидов, космические яхты
да космические диковины. Земля уже связана с другими сообществами, и обратной
дороги нет. А то, что все это пока держится в секрете, дела не меняет. Михалычу,
которого вы прекрасно знаете, несложно разнести пол-Москвы, либо поменять
президента. И если вы не накажете виновных, он будет вынужден это сделать, иначе
его просто не поймут на Альтаире.

   Президент на время потерял дар речи. Надо же, все время картишки, сказки
разные космические, а тут... И ведь похоже, прав.
   - Хорошо, Петр Иванович, что вы хотите?
   - Послезавтра пострадавший будет здесь. Я хочу, чтобы за это время все пострадавшие были найдены и извинились перед ним. Затем все они должны быть  выселены за пределы Москвы, чтобы наш пострадавший в принципе не мог встретиться
с ними в дальнейшем. Поверьте, это лучший вариант. У нас ведь есть и такие сотрудники, которых в минуты их раздражения контролировать не могу ни я, ни
Михалыч.
   - Да понял я, понял, Петр Иванович, что вы в самом деле. Давайте лучше в
картишки. Вот сейчас распоряжусь обо всем, что было сказано, и в картишки, а?

   Уже в посольстве Михалыч восхищенно сказал:
   - Силен, Петр Иванович, не ожидал.
   Через пару дней, когда вся компания после обеда отдыхала в столовой, Михаил
поинтересовался:
   - Евлампий, а что у нас в центре Галактики делается?
   - Да то же, что и здесь, - лениво ответил Евлампий.
   - Нет, я неправильно выразился. Место, где Большой Взрыв произошел.
   - Да забудь ты про него. Это приближение, вроде евклидовой геометрии.
Но я тебя понял: ты про наше галактическое сгущение, местный центр. Но там, видишь, звезд столько, что туда соваться и смысла нет: места свободного чуть-чуть, а на звездах сородичи Валентиныча живут. Может, он чего расскажет.
А, Валентиныч?

   Петя насторожился. Он не очень любил подобные абстрактные беседы. Интересно,
конечно, но слишком часто подобные абстракции заканчивались неприятностями.
   - Вообще-то мы туда не ходим, - сказал Валентиныч. - Кто-то там, конечно, есть, но нам туда путь заказан. По приключениям соскучился, а, Евлампий? Полевого друга из соседнего листа мало?
   - Не о том вы думаете, господа, - заметил Арсений Николаевич. - Кстати, Петр
Иванович, я так и не поблагодарил вас за участие в последнем прискорбном случае.
   - Пустое, пустое. Так о чем думать надо?

   Вам Светлана не жаловалась, что она иногда своего Витеньку совершенно не
понимает?
   - А ведь все очень просто, - вмешался Стремительный. - У нас ведь мозг
устроен как нейронная объемная структура?
   - Ну-у-у... - ответил Петя. С биологией он был знаком весьма приблизительно.
- И что это значит?
   - А то, что структура эта дискретная. А у Витьки мышление на уровне каких-то
молекулярных структур, намного ближе к абсолютной непрерывности.
   - Поэтому он и думает по-другому? - догадался Петя.
   - Именно!
   - А как?
   - Посмотрим, - развел лапами Стремительный.

                Продолжение следует