***

...Шел последний месяц весны, дни стали длиннее, но не настолько, чтобы утолить извечную жажду тепла и света людей, привыкших жить в серости и сырости. Солнце, скрытое плотной завесой угрюмых облаков, неумолимо клонилось к закату, день мерк. В какой-то момент небеса словно сжалились, и сильный ветер разогнал облака, позволив солнцу осветить продрогшую землю.
Пыльные стекла больших – во всю стену – панорамных окон не могли задержать этот теплый свет, сколь бы ни старались. Мир замер. Замерли немыми статуями люди, замерли звуки, пылинки застыли в своем извечном танце в воздухе пронизанном лучами умирающего солнца. Время словно замедлило бег, любуясь прозрачным янтарем света угасающего дня, и даря двоим за дальним столиком кафе, насладиться голосами и мыслями друг друга.
Солнце заливало кофейню чистым теплым светом, он падал на них сбоку, так, что лица превращались в подобия театральных масок – тень и свет.
Его резкий профиль приобрел хищные, жесткие черты, но глаза, которых касались солнечные лучи, искрили опалом по краю радужки, становясь из серых янтарными.  Резкие энергичные жесты замедлились и словно смягчились. Он увлеченно говорил, губы его сжимались в тонкую жесткую линию, чтобы затем неожиданно расцвести улыбкой. А она слушала его, но было заметно, что мысли ее скользят на грани понимания и осознания. Закатное солнце сгладило вертикальную морщину меж бровей, сделав привычно-хмурое лицо расслабленным и задумчивым. Темные глаза налились теплом уходящего дня, став медово ореховыми, во взгляде затаилась неожиданная мягкость. Длинные пальцы обнимали пузатую чашечку с остывшим уже кофе.
Солнце ласково обнимало их, словно зная, что это последняя встреча, что время утекает со стремительностью горного потока, и что стоит ему скатиться за горизонт и упадет последняя песчинка.  Растворился в воздухе свет последнего солнечного луча, и снова зазвучала музыка, погас янтарный огонь в глазах, и серость пыльным саваном улеглась на их плечи. Время вышло...