Мадлен - часть XXX

XXX

   Информация о Семиренкове Андрее во «Вконтакте» была крайне скудной: отсутствовало фото, не упоминалось учебное заведение, а из всех андрюхиных интересов отмечены были лишь хоккей, передача «Камеди Клаб», рэп и уличные гонки. Но гораздо больше из социальных сетей удалось узнать о старшем родном брате Андрея - Егоре.
   Егор учился в той же школе, что и Аня с Димкой, причём в седьмом «Б» классе - вместе с Людой, травокуром Алексом и Рахитом Таракановичем. Ботаник в недавнем прошлом и неврастеник, решивший стать качком и кулаками отомстить всему миру за свои детские обиды - именно так вкратце можно было описать личность Егора.
   Логике вопреки, немногочисленные аутсайдеры, отщепенцы, лохи и «омеги» седьмого «Б» класса не стали друзьями по несчастью, а ненавидели друг друга лютой ненавистью и по возможности старались «утопить» какого-нибудь незадачливого собрата - аутсайдера, такой вражды и такого соперничества не знали даже те, кто метил в классные лидеры. Особенно люто ненавидели друг друга Егор Семиренков и Рахит Тараканович. Егор, не дожидаясь главных хулиганов класса, каждый раз старался первым затеять очередную травлю Рахита - с расчётом на то, что за этим занятием класс не вспомнит о нём самом и его ботанстве, продолжавшемся класса до пятого, порой Егору казалось, что этот откровенно шакалий способ выкарабкаться из низов школьной иерархии будет даже поэффективнее, чем практикуемые с недавнего времени подтягивания на турнике, жимы килограммовых детских гантелек, накачки пресса при засунутых под батарею ступнях ног и публичные обещания записаться в скором времени в спортивную секцию.
   Пятница для Егора началась хорошо: учитель не заметил в его ушах mp3-плэйера, в котором Егорка на минимальной громкости слушал рэппера Мишу Маваши, на третьем уроке Егора даже назвали «красавой» одноклассники, когда он швырнул в Таракановича скомканной бумажкой. На уроке физкультуры, тужась и пыжась на турнике, он всё-таки подтянулся на два раза больше, чем того требовал норматив. Но хорошее начало учебного дня вовсе не исключало ужасного окончания: вернувшись после физры в класс, Егор к своему ужасу и к своей ярости заметил, что одно из окон в классе приоткрыто, а за окно на асфальт вытряхнуто всё содержимое егоркиного школьного рюкзака.
   Уперевшись ладонями в подоконник, Егор заплакал от злобы, обиды, отчаяния и морального бессилия, сводящего на нет все упражнения с гантелями и на перекладине турника, сквозь слёзы и оконное стекло не стало видно, как внизу, на заснеженном асфальте, слабым ветром перелистываются страницы дешёвых тетрадей с мотоциклистами и актёрами на обложках, как прохожий перешагивает через валяющийся под ногами учебник алгебры, как блестит на зимнем солнце фольга с завёрнутым в неё бутербродом... Помимо пенала, дневника, тетрадей и учебников, из вытряхиваемого кем-то в окно рюкзака на асфальт выпала книга, никаким боком не относящаяся ни к школьной программе, ни к турникам, ни к творчеству Маваши - «Пульчинелла» Джачинто Спалотти.
- А это я сделал! - похвастался Рахит одноклассницам и подошедшей к ним Ане после уроков, по пути в раздевалку. Люда, ведущая Рахита за руку и крепко сжимающая его запястье, резко остановилась, Рахит дёрнулся и едва устоял на ногах, а вслед за Людой и Рахитом остановилась вся компания:
- Ну ты крут, Тараканович!
   Егор ушёл домой сорока минутами раньше - отпустила классная: стоя у подоконника, он рыдал всё громче и истеричнее, не в силах остановиться и успокоиться, а его плечи начали дёргаться так, словно он не на подоконник, а на оголённый провод облокотился.
- Хвастаться нехорошо - строго произнесла Люда, обернувшись к Рахиту - Окно же я тебе открывала, ну и что бы ты без нас и особенно без меня делал, а? Тебе же запрещено к шпингалетам прикасаться, ты ими кожу между пальцами в хлам изорвёшь...

   Пятница, запомнившаяся улетевшими за окно учебниками и тетрадями Егора, стала в наступившем году вторым учебным днём для Рахита Таракановича - лишь с четверга состояние его Господи помилуй! здоровья позволило ему выйти из дома. Да и то родители поначалу иначе считали, лишь после коллективного визита нескольких одноклассниц к Таранских домой мать Таракановича собрала школьную сумку сына и вручила Люде упаковку таблеток парацетомола: «Руслану ничего нельзя доверить, забудет и растеряет всё, вы, девочки, на большой перемене дайте ему две таблетки, двумя ложками в порошок разотрите, чтобы в горле не застряло, и в столовой тёплой воды возьмите, чтоб запивал. Под вашу ответственность отпускаю в школу проклятущую!»
   С октября по январь у Таракановича падало кровяное давление и замедлялся пульс, а не давая пульсу Рахита замедлиться до критического значения, родители кололи сыну внутривенно целую комбинацию из антибиотиков и нитроглицериновых растворов. От нитроглицерина обострились экземы - зудящие красные шершавые пятна на обратных сторонах локтей и коленок приобрели багровый оттенок и стали мокнуть прозрачным гноем, время от времени засыхающим в корку желтоватого цвета, локти и колени Рахиту забинтовали, предварительно обмазав цинковой мазью. В довесок к этому у Таракановича появилась экзема между пальцами рук, при каждой попытке растопырить пальцы пятна не только гноились, но и кровоточили, вследствие этого Рахиту строго-настрого запретили открывать замки на дверях, завязывать шнурки на ботинках и даже самому одевать перчатки на руки.
   «А экзема точно не заразна?» - интересовался кто-то из девчонок - «А то давайте Таракановичу на днёху подарим перчатки один в один, как у Олеськи Пороховниченко, а потом поменяем незаметно. Запарило уже с понтами своими корявыми и лоховскими это кисо гламурное, пора бы и сбить с неё весь пафос!»
   Также в пятницу, отвратно окончившуюся для Егора, у Таракановича ещё одна экзема обнаружилась, причём там, где она крайне редко у кого встречается - в носу, на внутренней перегородке меж ноздрями.
- ...Не, вы гляньте! Всё раскровянил, отвернуться нельзя, блин, нас же всех теперь тётя Лида за него попришибает нафиг, как тех тараканов на кухне!
- Что ж ты за человек, Рахит?! Ну и как ты собираешься жить дальше?!
   В раздевалке, пока девчонки завязывали ему шнурки на сплошняком уклёпанных железом и травмоопасных даже для здорового ребёнка брендовых зимних ботинках «Хвэй Тинь Чжинь», Тараканович решил поковыряться в носу и вместе с чем-то коркообразным, прилипшим к носовой пергородке и ошибочно принятым за огромную засохшую соплю, извлёк наружу полужидкую кровавую каплю. Следующие капли крови, уже пожиже, закапали из носа на пол сами. Ещё пару капель увидела Люда на рукаве своего пуховика, когда почти зашнуровала правый ботинок Рахита:
- А вот за это ты ещё получишь у меня!
- Люд, Ань, Лен, а что вы встали и смотрите?! Салфетки сюда быстрее, пока последние мозги из его носа не вытекли!
   Сам Рахит ничего ответить не мог - мало того, что галдящие девчонки не позволяли ему и слова сказать, так ещё и появившееся мерзкое ощущение в носу и во рту отбило всякое желание что-либо говорить, с этим ощущением казалось, что открой только рот - и кровь не только из ноздрей, но и по губам потечёт, из-под языка откуда-то.
   Из раздевалки Таракановича повели под руки в девчачий туалет, Аня прижимала к кровоточащему носу Рахита несколько одноразовых влажных салфеток. Зимние ботинки с Рахита снимать не стали.
- Ну куда вы его в уличной обуви? - возмутилась было техничка, но её оборвали:
- Да вам тут шваброй три раза терануть, а ему каким-то макаром дожить до завтра надо!
   В туалете Рахита прислонили к стене, несколько окровавленных салфеток полетело мимо мусорной корзины, следующие влажные салфетки, поданные Ане Людой, оказались под носом Таракановича: крови вроде бы стало поменьше. Заходящие по нужде старшеклассницы, у которых занятия ещё продолжались, не обращали ни на Рахита, ни на окруживших его девчонок никакого внимания: уже не в первый раз здесь была замечена вся эта компания, не первый год уже Таракановича, каким-либо образом получавшего лёгкий урон к здоровью, дружно приводили в чувство в предназначенном для противоположного пола гальюне.
- Не смотри, кому сказала, не смотри туда! Отвернись! - Люда отвесила Рахиту лёгкую оплеуху. Там, куда смотрел Тараканович, из-за закрытой двери туалетной кабинки слышалось тихое журчание.
   Новая салфетка. Одна кровавая капелька всё-таки успела упасть на потрескавшийся сортирный кафель, вслед за ней упали две прозрачные капли - слёзы Рахита: Тараканович беззвучно заплакал.
- Не, вы посмотрите на него! Уже ноет!
   Влажной салфеткой, слегка испачканной кровью, Аня попыталась было вытереть Таракановичу слёзы.
- ...А ещё защитник Отечества называется! А если война с Америкой будет? А что, в Сирии наши уже воюют с американтосами, по телеку каждый день показывают, а после Сирии стопудово сюда полезут! А тут у нас это... Да не реви ты! Дай крови в носу засохнуть!
   Слёзы упорно текли и текли по щекам Таракановича.
- Мужик ты или тряпка?! Сказано же тебе - хватит ныть! Как за спинами у нас экзему в носу отковыривать - так руки чешутся, а как кровь пошла - так в сопли и слюни? Так бы и надавала по пальцам, чтоб не совал куда не надо!.. Да хватит уже ныть, утомил! Значит, так: 23-го февраля ты поздравлений от нас не дождёшься, не соответствуешь, а вот 8-го марта поздравим тебя, куклу Барби подарим, понял?! А чё? Пацан на то и пацан, чтобы за все свои косяки отвечать, а если полез пальцами в экзему, расковырял до крови, забрызгал ею пол-школы и в неотложной помощи нуждаешься - так хотя бы держись пацаном, как... О фильме «Ганцель и Гретель» слышал? Там Ганцель сам себе уколы колет и чуть ли не в лепёшку об скалы расшибается, и не ноет! Ну, в кино тебя родители на «Ганцеля и Гретель» не пустят, потому что... - тут Люда сделала короткую паузу - ...Потому, что в «Маджестике» на экскалаторе и здоровая школота убьётся нафиг, а вот когда фильм на торрентах в див-иксовом формате появится - ты ко мне домой придёшь и мы его смотреть будем, запомнил? По фильмам будешь усваивать, как себя пацаны ведут, потому что сейчас ты как непонятно кто себя повёл.
   Последовала следующая оплеуха. А затем сжавшийся и втянувший голову в плечи Рахит получил слабый щелбан по лбу.
- Запомни, пацан не плачет! А если плачет - то никакой это не пацан, платьице ему, бантик - и вперёд и с песней!
   Кто-то из девчонок приколол к волосам Рахита Таракановича свою пластмассовую заколку в виде бантика.

- Дайте лучше платок сюда, а то уже упаковка кончается, все салфетки извели на этого заслуженного инвалида и участника «Ворлд оф Варкрафта»!
   Когда из носа Таракановича вроде бы перестала идти кровь, Рахита повели из школы домой. Но «вроде бы» на то и «вроде бы», чтобы ожидания обманывать: за пешеходным переходом, там, где девятиэтажки позднесоветской эпохи сменялись двухэтажками довоенной постройки, в одной из которых и жили Таранских, под ноги Рахиту вновь упала пара красных капель. А может быть, кровотечение даже раньше возобновилось, просто около девятиэтажек снег почернее и погрязнее был, на нём кровавые капли не так заметны.
- Походил аж целых два дня в школу, и вот на тебе! Интересно, на следующей неделе мы Руслана Таракановича увидим в классе?
   Приведя Рахита домой, его первым делом усадили в кресло и разули, а бинтом, трижды обмотанным вокруг головы, к носу Таракановича был слегка прижат анин носовой платок, смоченный в холодной воде и сложенный вчетверо.
   Над креслом в двух местах порвались старые светло-коричневые обои с оранжевым орнаментом, а многочисленные рыжие тараканы, высовываясь из-под рваных обоев, то оглядывали комнату и шевелили усами, то ползли под потолок по стене.
- Ой, едять и едять мово внука тараканьё! - горбатая бабушка Рахита металась по всей кухоньке, гремела кастрюлями, громыхала сковородками, звенела поварёжками и со всей дури лупила по столу какой-то тряпкой, очевидно, эта тряпка использовалась для изничтожения бегающих по столу тараканов.
   Примотанный бинтом к лицу Рахита носовой платок довольно-таки медленно пропитывался кровью, чего нельзя было сказать об одноразовых влажных салфетках. Но говорить Рахиту он мешал - краем платка закрыло губы.
- Тараканы, тараканы, тараканы, и на свете есть такие тараканы - отец Рахита, пройдя в кухню, схватил с буфета игрушечный пластмассовый чайничек и вытряхнул из него в раковину какую-то бурую рассыпчатую субстанцию вместе с четырьмя тараканами, также оказавшимися в чайничке - Настоящая чума для русской нации, весь хамец ситного с изюмом в полную негодность привели! Тараканы, тараканы, тараканы, убегаю я от вас, как от огня, нет животного страшнее для меня! Тараканы! Тараканы!
- Девочки, чаю будете? - гнусавый голос матери Рахита послышался откуда-то из кладовок. Но все, кроме Люды и Ани, уже успели куда-то ретироваться из квартиры.
   Негостеприимной казалась квартира: на стенах её комнат висело множество чёрно-белых фотографий в позолоченных рамках - казаки в папахах и с нагайками, военные в кителях и галифе, матросы с пышными усами, и злобно, очень злобно каждое лицо с фотоснимка глядело. Родственники? Предки? Во время предыдущего и первого визита к Таранских, когда Рахит себе мышцу на «шведской стенке» порвал, эти фотографии почему-то не были замечены.
- Аня, дай мне, пожалуйста, свой телефон - еле шевеля скрытыми под носовым платком губами, произнёс Тараканович - Я потом позвоню, о Семиренковых расскажу.
   Рассказать поподробнее об Андрюхе и Егоре Аня попросила Рахита ещё в школе, сразу же по окончании уроков, но случилась вот незадача с экземой в носу. Странной ненавистью ненавидели друг друга Егор Семиренков и Рахит Тараканович - вся поднаготная братьев Семиренковых была известна Рахиту. А каким образом она стала известна - Тараканович отмалчивался.
- Чаёк, девочки, с заменителем сахара - мать Таракановича, несмотря на свою грузную комплекцию, появилась в комнате совершенно бесшумно, будто бы не вошла, а вплыла в двери.
   Водочную стопку, так ни разу и не использованную по её прямому назначению в квартире Таранских, наполнили кипячёной водой, истолкли туда сразу пять таблеток кларитина и влили всё это в рот Рахита, приподняв край уже слегка покрасневшего от крови платка:
- Аллергический приступ от чего-то, не иначе, от нитроглицеринчика, наверное, без которого ещё хуже будет, вот и как нам быть? Гемофилию вызывает и кровь не сворачивает, как у царевича Алексея сто лет назад - пояснила мать Таракановича, шмыгая носом и особо гнусавя при упоминании о царской семье.
- Да на тараканов аллергия, вот на что! - отозвалось из кухни.
   Рахит Тараканович сидел неподвижно, его глаза смотрели в одну точку - где-то между огромным телевизором «Самсунг», последним предшественником жидкокристаллических моделей, и окном, плотно занавешенным зелёными портьерами.
- Только Джастин Бибер, только хардкор - вдруг сказала Аня, вынув из школьной сумки расчёску и приблизившись к Таракановичу вплотную, вскоре пальцы Ани и зубья расчёски пригладили первую прядь взъерошенных волос Рахита - А ты всё-таки похож на Бибера, дай я тебя причешу, как его.