Пресыщенность?

Пресыщенность?
(Обобщая один разговор…)

…Нередко всплывает из памяти один, как бы случайный разговор.
Однажды, в студенческой компании МГУ, судьба свела меня с очень приятным молодым человеком, лет девятнадцати-двадцати. (Мне было тогда чуть поболее, и я, естественно, рядом с ним ощущала себя очень взрослой особой, чем, может быть, и расположила его к себе и столь откровенному разговору).

Это был студент-физик, подающий большие надежды. Успешно учился, всерьёз познавал физику, определённо видел своё ближайшее будущее: его ожидала карьера учёного, но уже тогда он смотрел дальше, чем просто аспирантура, защита, работа и т.д.

И вот, в случайном разговоре, у большого открытого окна одного из холлов высотки МГУ, он почему-то неожиданно стал исповедоваться мне. Я и до сих пор вижу перед собой этого юношу с горящим взглядом, в гражданской зрелости уже тогда превзошедшего своих сверстников-сокурсников, задающего себе этот терзающий вопрос: - А что дальше? Что впереди?

Уроженцем он был с Дальнего Востока, рос в семье инженеров. Его родители большую часть жизни провели за границей – строили социалистическую Кубу. И сам Александр (так звали этого парнишку) несколько лет в детстве жил там же с родителями, но большую часть жизни ему пришлось коротать во Владивостоке, под опекой бабушки.

Может быть, именно такое разнообразие обстановки, миграция, смена впечатлений так повлияли на формирование его характера, восприимчивости, аналитического склада ума? Они и выпестовали в нём столь раннюю зрелость? Думаю, что так.

И уже тогда, собеседуя с ним, понимала это. А понимал ли он сам что-нибудь о себе?
Вспоминаю его грустную, неожиданно откровенную для меня, речь.
- Я хорошо знаю, что ждёт меня. Ну, институт, аспирантура, наука. А потом что?

Почему его не устраивала только наука, чистая наука – не знаю. Я тогда не сильна была в подобных размышлениях – что такое научная, творческая самоотдача, или научные изыскания, которые сродни открытиям в искусстве, к примеру?

Я воспринимала сказанное им буквально: если человек так чувствительно говорит об этом – значит, видит проблему, понимает безысходность для себя. Что можно ему посоветовать? Мальчику, которому менее двадцати лет, а он так разочарован в предстоящем?

При том, что, судя по его рассказу, он очень способный: золотая медаль в школе, отличная учёба в университете. Было над чем задуматься и мне, случайно оказавшейся с ним рядом девчонке, к которой он почему-то решил обратиться за советом.

Я подумала тогда, что, может быть, в силу его такой глобальной озабоченности будущим, он попросту не замечает насущных потребностей сегодняшнего момента для себя, и, может быть, нелишне деликатно подсказать ему? И я спросила:
- Ну, а любовь? Вы встретите девушку, полюбите её. И это украсит вашу жизнь…

Я не успела до конца высказать свои мысли, когда услышала от него, что к женщинам он совершенно равнодушен, не находит утешения в них, ни одна до сих пор не волновала его…

Признаться, здесь я не совсем поверила ему, но видя в полумраке холла эти печальные, вопрошающие глаза, была искренне озадачена его настроениями, и, пытаясь как-то утешить ли, успокоить, или хоть чем-то помочь человеку, - готова была уж ухватиться за любую спасительную мысль, которая пришла бы ко мне в тот момент. И она вдруг пришла, эта мысль:

- Может быть, нужно искать удовлетворение в честном выполнении своего долга? – спросила я, как человек профессии социологической всё-таки (училась на факультете журналистики, о чём уже знал мой собеседник). – Честно выполнять своё дело на своём месте? Даже самое маленькое дело?..
…Не помню, что именно ответил мне тогда юноша, но помню, что мой ответ не вызвал в нём никакого энтузиазма, его лицо как бы даже искривилось в полумраке – дескать, увольте от банальностей… Но это (или же пересиливающая во мне жалость к этому человечку) лишь вдохновило меня говорить убедительнее, приводя какие-то аргументы и доводы в пользу моего предположения, выражая всё это уже как лично продуманное, прочувствованное…

Это оказало своё воздействие: помню, взгляд Александра несколько оживился, и под конец моей тирады он уже значительно менее иронично произнёс:
- Вы в самом деле так думаете?...

…И вот теперь, по прошествии пятнадцати лет (никогда более не встретив этого человека, ничего не зная о его судьбе, а лишь искренне желая и теперь найти ему своё истинное место и в мире науки, и в миру людей), я часто вспоминаю наш тот разговор, и всегда говорю себе: как же правильна и верна была эта самая "спасительная", "банальная" мысль.
Жизнь подтверждает её верность…
 
И вчера, и сегодня, и завтра, и долгое ещё время все мы будем в одной цепочке, в полной зависимости друг от друга. Это наша повседневность. И в ней – нерадивость одного влечёт беспокойство, потерю здоровья, настроения, времени или средств другого человека, а то и десятков, сотен людей. А, значит, и потери общества в целом.

Бездарность, недобросовестность руководителя приводит к непоправимым ущербам, нередко – для всего государства. Кто-нибудь задумывается ли об этом, считает такие потери?..

Я ведь в разговоре со студентом вела речь о долге в смысле высоком, философическом и житейском одновременно: долг – как добросовестность, порядочность, честность…
Редкому человеку не близки эти понятия. Ведь мы уже рождаемся с геном долга-добра. Только среда, условия воспитания могут деформировать, изуродовать лучшее в человеке, и по капелькам разрушать это с рождения.

А пустоты, как известно, природа не терпит. Именно поэтому там, где ещё вчера взрастало семя добра, сегодня, при изменившихся условиях, произрастает зло.
Не оптом вдруг, а постепенно, каплями просачиваясь в живую ткань хрупкого нервного организма…

Как пресечь это, предупредить?
И вот я представляю себе общество людей, в котором никто никого ничему не поучает, никто никем не помыкает, никто ничего не диктует.

Это общество людей, где всё до примитива просто: просто, каждый выполняет свой долг. Честно делает то маленькое дельце, которое ему положено.

Конечно, для этого необходимо первейшее условие – любить своё дело. Чтобы оно радовало душу, а не было в тягость тебе самому. (А, значит, и всем тем, с кем ты соприкасаешься). Ибо иначе ты своё тошнотворное настроение обязательно выместишь на деле, которому служишь, и пострадают другие, невинные люди. И всё большое Дело в целом, которому служили мы все, сообща.

Нет, не просто поставить дело достойным образом. Их примерзкие "величества" корысть, зависть не дремлют, уже давно распростёрли крыла над общим Домом Человечества.

И что им нужно, и чего жаждут? Устроить собственное благо за счёт ближних, на костях сотоварищей.

Низменно, но, однако, всё издавна так. Вот и думай, как бороться с этим?..
24.08.84г.
Валентина Лефтерова.

P.S. Сказано всё "в точку". Особенно подтвердилось после августа 1991г. Так я умела предвидеть будущее на 7 лет вперёд.
03.11.2012. Автор.