Полцарства 4

4.

- Джошуа, на территорию проник посторонний! – Страж с копьём низко склонился, избегая смотреть в глаза своему повелителю.

- А куда же ты, милый, глядел?

- Я виноват…

- Это понятно. Веди его сюда.

Когда Ромеса взяли за руки и повели, он не сопротивлялся. Его ввели в одноэтажное коробочного типа здание, в дверном проёме дверь и всякое напоминание о ней отсутствовали. Вход был ближе к правому углу здания, а дальше на стене на уровне лица располагалось крошечное тюремное (правда, без решёток) окошечко.

Ромес шагнул в дом. Сразу за входом обнаружилась большая, во всю длину здания, комната. Отштукатуренная перегородка отделяла её от другой части дома, куда, опять же, вёл дверной проём без двери, только расположенный слева, как бы по диагонали к входу, почти напротив окошка. В той, другой комнате, видимо, были большие окна, поскольку оттуда проникал свет. А в комнате, куда привели Ромеса, царил полумрак, и потому Ромес сначала подумал, что в ней никого нет. Ничего не было – это факт. Стены – голые, ничем не украшенные, пол сделан из некрашеных досок. Не сразу Ромес заметил, что в комнате находится ещё один человек, сидящий прямо на полу в углу у стены, где располагались вход и маленькое окошко. Квадрат солнечного света до него не доходил, освещая только порог второй комнаты и тёплые доски пола, и Ромесу внезапно захотелось там полежать.

- Это он, Джошуа, - сказал сопровождающий Ромеса парень.

- Хорошо, ты можешь удалиться, - ласково ответил тот, кого назвали Джошуа. Ромесу сразу понравился его голос – глубокий, сильный, бархатистый и нежный одновременно. Страж быстро вышел, оставив Ромеса в комнате.

- Подойди ко мне, - сказал Джошуа Ромесу.

Ромес подчинился, очень заинтересованный.

- Садись, - пригласил Джошуа, когда он приблизился. Ромес опустился на колени и уселся, во все глаза глядя на сидящего в углу хозяина дома. Он немножко подрегулировал зрение, чтобы лучше видеть в полутьме. И Джошуа совершенно очаровал его. Это и в самом деле была примечательная личность. Насколько можно было судить, пока он сидел, роста Джошуа казался скорее выше среднего, худощавый, но никак не тощий. Лет ему было, пожалуй, около сорока, и он оказался красив, даже прекрасен, хотя, подумал Ромес, красота эта появилась с годами, а в молодости Джошуа вполне мог быть самым обычным. Какое, казалось бы, дело было Ромесу до красоты этого мужчины? И тут он понял: подобного типа внешность встречалась ему на старинных иконах. По крайней мере, вызывала те же ощущения. Что-то нездешнее сквозило в ней. Затаённая печаль от неведомого тайного знания? И само это знание? Совершенство черт, которое практически не встречается у обычных людей?..

Его отличали густые мягкие чудесного медового цвета волосы до плеч; смуглая, почти как у Ромеса, кожа без единого изъяна, тёмные брови, чёрные прямые ресницы, но самыми необыкновенными, поразительными были глаза – светлые, тоже медовые, ясные, как у кречета. На его губах играла располагающая, величественная улыбка покровителя, но глаза были внимательны, пристальны, словно пронизывали насквозь, как удар стилета. Ромеса совершенно покорили и восхитили эти глаза.

Джошуа был одет в ниспадающие с плеч белые одежды, а в красивой руке держал деревянные чётки, глядя Ромесу прямо в глаза. Ромесу стало сначала жарко, потом холодно, но взгляда он не отвёл. Джошуа как-то особенно улыбнулся, уже не по-доброму и снисходительно, а как-то понимающе и одобряюще.

- Представься и расскажи, как ты попал в нашу общину, - предложил он своим чудесным голосом.

- Я – Ромес, - совершенно открыто признался Ромес. – А вот как я сюда попал…

- С неба свалился, конечно, - кивнул Джошуа.

- Положим, не с неба…

- Моя охрана не могла тебя пропустить, однако же пропустила. Что ж, добро пожаловать в нашу общину, только имей в виду: отсюда тебе живым не выбраться, раз уж попал. Поверь, никто ещё не пытался уйти, и я не сомневаюсь, что ты не будешь первым. У тебя есть родственники где-нибудь поблизости?

- Не думаю.

- Вот и хорошо. Оставайся.

- А что здесь делать?

- Что делать? Жить. Не волнуйся, ты быстро втянешься. Просто так никто никуда не попадает. А сейчас ты пойдёшь со мной, и я покажу тебе нашу территорию. Совсем недавно ко мне пришли двое, которые захотели остаться. Не скрою: я этому рад, и мне приятно, что под моё знамя приходит всё больше детей.

- Детей?

- Да. Моих детей, моих братьев и сестёр… Ты смотри внимательно, скоро всё поймёшь. И постарайся быть как все, иначе…

- Иначе что?

- Ты сам всё увидишь, - Джошуа поднялся, Ромес последовал его примеру. Джошуа оказался ниже его, но морально Ромес этого никак не ощутил. Он встретился взглядом с жуткими внимательными медовыми глазами Джошуа и вздрогнул. Джошуа, заметив это, снова улыбнулся и пошёл вперёд, на мгновение коснувшись кончиками пальцев щеки Ромеса. От этого прикосновения по спине Ромеса побежали мурашки. Что-то было в этом человеке… Несомненно, что-то было… Какая-то непонятная внутренняя сила?  Таинство и магия. Может быть.

Ромес пошёл следом. Он не знал, почему очутился именно здесь, но следует понимать, что Эрик где-то рядом. Уходить он пока не собирался – во-первых, непременно нужно найти Эрика и Конроя за компанию, а ещё – Маки и Лажу; а во-вторых, ему чисто по-человечески понравился Джошуа. Как человек-божество. Только Ромес чувствовал, что Конроя сейчас здесь нет. Он ушёл в какой-то другой мир неподалёку, но обязательно вернётся. В-третьих, надо ещё и подождать, чтобы Джина куда-то смоталась, иначе Ромесу не жить. Хоть бы она в кого-то другого влюбилась, что ли…

Территория общины была размером с приличное футбольное поле, отгороженная от окружающего мира сплошным бетонным забором выше человеческого роста в самом низком месте. Сооружения располагались на территории достаточно хаотично. В дальнем, запущенном конце виднелись заброшенные ангары для грузовиков, по центру тянулся ряд кроличьих клеток, а под ними валялись деревянные ящики. Невдалеке находились неровные грядки. За ним темнели полуразрушенные помещения бывшего склада с покосившимися воротами и ржавым замком на них. Местами проступали потрескавшиеся остатки заасфальтированных дорожек. У самой ограды, неподалёку от обитаемого дома, росло несколько яблонь, неравномерно усыпанных крепкими белыми плодами. Тут же была навалена гора потемневших от времени ящиков, имеющих за опору бетонный забор и почти сравнявшаяся с ним по высоте. Ящики образовывали некое подобие ступенек. И на самой вершине импровизированной лестницы стоял загорелый парень, босой, в линялых шортах защитного цвета и деловито перегружал какие-то мешки из-за забора на территорию. Видно, с той стороны их ему кто-то подавал. Парень замер на миг, увидев, что возле него остановился Джошуа, но Джошуа махнул рукой и пошёл дальше, и парень продолжил работу, иногда оглядываясь. Неподалёку по жухлой траве гуляли три измождённые апатичные коровы и две козы.

- Они ночуют в одном ангаре, - объяснил Джошуа. – А в тех клетках мы держим кроликов и кур.

- Кур? – удивился Ромес.

- Да. Птиц, которые несут яйца.

- Это я знаю. Но почему в клетках?

- Надёжнее.
Ромес заметил нескольких девушек на грядках. Они все были одеты в некое подобие сари белого цвета и вроде бы дёргали сорнячки. Возле клеток ходил другой парень в выцветших штанах и раздавал кроликам вялую зелень. Он тоже остановился, как и тот, на ящиках, и молча смотрел на Джошуа. Джошуа приблизился к нему, заглянул в ближайшую клетку, одобрительно потрепал парня по щеке и вернулся к Ромесу. Парень расцвёл на глазах.

- Он смотрит за животными, - сказал Джошуа.

- Я заметил, - не без ехидцы ответил Ромес.

Джошуа пристально, оценивающе одарил его своим медовым взглядом, и они продолжили экскурсию. К ним присоединился стражник – тот самый, который обнаружил Ромеса. Кроме копья, ранее замеченного Ромесом, у стража имелся автомат и ещё какое-то оружие на кожаных ремешках, перекинутых крест-накрест на плечах. Ромес, боясь показаться нескромным, решил не подвергать парня детальному осмотру.

Возле ангаров молодой человек опять же в шортах, в кузнечном фартуке на голое тело трогательно выщипывал травку из трещин в забетонированной площадке. Он был слишком занят и не слышал, как к нему подошли. Джошуа легко поддел камешек ногой, и то запрыгал, застучал по бетону. Работающий оглянулся, и в его расширившихся глазах отразился ужас. Он немедленно упал перед Джошуа на колени.

- У тебя совесть нечиста? – сладко спросил его Джошуа. – Ты чувствуешь себя виноватым?

- Н-нет…

- И ко всему ещё лжёшь. Ой, нехорошо, как нехорошо!.. – Джошуа прошёлся вокруг неизвестно в чём провинившегося. – Ты же знаешь: честность – прежде всего.

- Да…

- А того, кто не выполняет законы… Что?

- Наказывают… - прошептал несчастный парень.

- Да, дитя, сколь это ни прискорбно, - Джошуа сочувственно опустил ладонь парню на плечо. – Боль очищающая дана чаду свыше в назидание, дабы не забыло чадо закон…

- Убей меня, Джошуа, - еле слышно произнёс парень, не поднимая глаз.

- Зачем же так строго? Ты – заблудший во тьме, и тебя надо пожалеть, помочь тебе выбраться, дать тебе свет.

- Будь славен в веках, пречистый Джошуа, и свети всем заблудившимся в тумане! - выкрикнул парень.

Он поднялся и подошёл к высокому столбу, врытому в землю. Со столба свисали цепи. Парень встал лицом к столбу и поднял руки. Джошуа, не поворачивая головы, кивнул неотрывно глядящему на него копьеносцу, и тот сразу, бросив копьё, подошёл к столбу и связал руки провинившегося цепью, свисающей почти с самой вершины столба. Затем страж куда-то удалился бегом и вернулся через непродолжительное время с несколькими девушками и парнями. Парни по большей части были босые, но некоторые из них и все девушки имели на ногах кожаные сандалии на манер древнегреческих. Прибывшие окружили широким кольцом столб с парнем, к которому уже подошёл Джошуа.