Надлом

В подъезде перегорела лампочка, опять. "Все время некому заменить," - как обычно, с неудовольствием подумал он, пытаясь попасть ключом в замочную скважину.
В конце концов ему это удалось, дверь скрипнула и отворилась. В маленькой и тесной прихожей на одного места было достаточно, а когда-то вдвоем было не разойтись. Сначала это вызывало смех, потом - раздражение. Последний раз это вызвало ссору, но после нее они уже не приходили вместе.
Зайдя, он старался не шуметь. Ей редко удавалось уснуть днем, и для него это были блаженные часы, когда он оставался один. У нее был чуткий сон.
- Это ты? - раздался глухой голос.
Она все-таки проснулась. А может, и не спала.
- Да, это я, - с легкой досадой отозвался он.
После аварии все изменилось. Разумеется, он не был наивным идиотом, чтобы полагать, что случится чудо, и она исцелится от безнадежной травмы позвоночника. Но все же он надеялся, что будет… больше благодарности, что ли…
Он разулся, снял мокрую куртку и нарочито аккуратно повесил ее в шкаф. Он пытался оттянуть эту минуту. Минуту, когла надо будет войти в ее комнату, где все пропахло больницей и безнадежностью.
Она уже никогда не сможет ходить. На такие чудеса медицина еще не способна. Она прикована к постели, а он прикован к ней.
Он осторожно вошел в дверь ее спальни. Ее. А раньше это была их спальня. Сейчас ее можно назвать усыпальницей. Она лежала неподвижно, уставившись в потолок. Значит, не спала. Ее мучили постоянные боли, но она говорила, что уже привыкла к ним. Хуже всего было осознание своего положения и беспомощности. Это причиняло боль им обоим, и она становилась все более дерганной и раздражительной. Он присел на край кровати.
- Ты задержался на 12 минут, - хрипло сказала она.
-  Я ехал в автобусе, - ответил он. - Сама знаешь…
- Знаешь… - эхом отозвалась она. - Я уже мало чего знаю. Я просто лежу здесь и жду, когда ты вернешься.
- Я знаю.
- Знаешь… Ты - единственное, что осталось…
- Ты же можешь телевизор посмотреть. Или в Интернете…
- В Интернете…, - она перебила его свистящим шепотом, означавшим, что она сдерживает слезы. - А что я там должна искать? Рецепты блюд, которые не смогу приготовить? Познакомиться с теми, кто не прикован к кровати? Посмотреть, как прекрасна жизнь для здоровых?
Он промолчал. Такие разговоры становились все более частыми, после них он ощущал мерзкий груз вины, хотя знал, что ни в чем не виноват. И это приводило его в бешенство.
Он поднялся с кровати.
- Я забыл кое-что купить. Надо сходить в магазин.
Она промолчала, только закусила губу.
Он оделся и вышел из квартиры. Лучше снова выйти в дождь, чем оставаться там с ней.

В тихой кафешке посетителей почти не было. Только стайка старшеклассников у стойки и мрачный молодой мужчина за дальним столиком.
В кафе вошла девушка. Симпатичная, улыбчивая. Оглянувшись, она заметила мрачного мужчину и почему-то направилась к нему.
- Можно, я тут присяду? - девушка лучезарно улыбнулась.
Мужчина поднял голову, долго смотрел на нее и робко улыбнулся в ответ.

Они начали встречаться. Он проводил с девушкой из кафе все больше времени, жизнь снова начала наполняться красками.
В квартире нарастало напряжение, ежедневно происходили скандалы. И однажды он не пришел ночевать.
Вернулся только вечером следующего дня. Он вошел, не таясь, ему нужно было сказать нечто важное. Он принял решение.
Вопреки ожиданиям она его не окликнула. Он все ждал, что раздастся ее хриплый голос, требующий объяснить, где он был все это время. Но она молчала. Он вошел в спальню.
Непривычно тихая и необычно бледная, она лежала, раскидав руки. В уголках засохла пена. По всей кровати валялись упаковки от лекарств, которые лежали в тумбочке рядом с кроватью - она проглотила их все. В комнате стоял тошнотворный запах.
На груди мертвой он увидел записку. В ней говорилось:
"Я знаю, что жизнь уже не будет прежней. Ты нашел другую жизнь и хочешь уйти в нее. Я отпускаю тебя, потому что очень люблю".