Родился царь - сказка. часть 2

Утро наступило раннее. А уж царь с царицей хлопочут, по двору в последний раз бегают перед групповой казнью. Оно, конечно, непривычно так много сразу голов скидывать. Так, ведь, острастку народ должен иметь, как царевичей-то промаргивать! Бабоньки, ясное дело, в темнице сидят, волосы седые свои порвать готовы с горя.
Эшафот протрезвевший плотник мигом сколотил. Ещё доску в заборе одним ударом пригвоздил на место. Очень он испугался, что и его за одним повесят. Да к пьяницам в этом Государстве было отношение сердобольное. Ну, как к юродивым.

Царица, конечно, сама не своя, места себе не находит. Пошла она в последний раз в спаленку кроватку сыночка осмотреть, чтобы слёз подкопить для казни той.
Смотрит в кроватку и глазам не верит! Сынок-то, Иван-царевич живой! С неба, что ли, свалился? Никак, к богу в гости гулял!

Царица и грязной ночнушкой сына не побрезговала, вынула дитя из кроватки, да чуть не уронила! Тяжёлым сынок-то оказался. Проснулся, конечно, Иван-царевич.
-Положи, маменька, меня, откуда взяла! - приказал.
А уж царица и рада положить этакое богатырское дитя. Побежала во двор казнь остановить. Все, конечно, рады этой новости, а больше всех семь нянек. Волосы свои седые под платочки спрятали, бегом побежали Ивана-царевича отмывать да отстирывать.
Собралась кормить дитя молодушка с грудями навылет. А Иван-царевич рявкнул:
-Не хочу твоего молока, хочу волчьего!
Тут-то и сообразили царь с царицей, где жил-ночевал сынок-то их ненаглядный!

Про ту волчицу слух в царстве шёл немалый. Охотники к тому логову приближаться боялись, потому что волчица была громадной, и пасть у неё была вся зубами утыкана.
Поковряжился сынок аж до вечера. Да голод в таком юном возрасте переносится гораздо труднее, чем в старости. К вечеру утихла его гордыня. Присосался к груди необъятной кормилицы. У царицы-то тело было худосочным, талия осиная, а в грудях молока было как раз для котёнка.
Напился Иван-царевич молока, кормилицу не поблагодарил, потому как - царь он будущий. Не положено ему по ранжиру благодарностями кидаться. А у самого Вани мысль в голову засела, покоя не даёт!
Рвётся душа в лес тот самый, опять наиграться с волчатами да молока испить волчьего.
У кормилицы молоко чем-то не понравилось ему. То ли сахару маловато, то ли соли недостаточно.
В общем, к ночи дело повернулось. Лежит царевич в кроватке, ножки уже в щелях торчат. С волчьего-то молока он за три дня втрое больше вырос. А семь нянек сидят вокруг кроватки, глаза на Ваню направили. Да где же такое видано, чтобы ноченьку высидеть и глазами не моргнуть? Моргнула одна, потом другая. А там и пошло.
Когда до седьмой няньки дело дошло, шесть-то уже во-всю храпели! Нянька и не устояла, глаза сами собой закрылись.
Иван-царевич мигом вылез из кроватки, по коридорам да и во двор! А у забора-то и встал, как вкопанный. Доска-то прибита!
Чему в логове у волчицы Иван-царевич научился, то и выдал в ночную темень - завыл, как самый настоящий волк!

продолжение - http://www.proza.ru/2014/05/22/2177