Махатма Ганди

           Прошлой ночью мне снился занимательный сон. В нём старец с седой бородой и плетёными сандалиями предложил мне задать любой вопрос, а он даст на него ответ.
           А покуда я думал, где-то под землёй ползла гусеница метросостава. Тяжелые колёса гремели, соприкасаясь с балками рельс, а ветер свистел и завывал, напоминая крики и вой, словно где-то в недрах мрачных катакомб обитал еще кто-то кроме старых поездов. Вагон, изнутри обитый дешёвой древесиной и латунными трубами, высекал искры, набирая скорость с каждой новой секундой.
           На потёртом дермантиновом седалище, облокотив свою голову на кулак, ожидал Степанович Степан Степанович. Его отец, уроженец одной восточной страны, в своё время постарался, чтобы оригинально обусловить дальнейшую жизнь своему отпрыску. Состояние Степана Степановича можно было назвать только ожиданием – каждый, хотя бы единожды побывавший в подземке знает это состояние, когда ты не сидишь, не стоишь, не едешь, а ожидаешь. Поезд мотает метры, делает повороты, петли, бочки, остановки, а ты всё так же ожидаешь, облокотив голову на кулак.
           Степан Степанович приподнял голову и оглядел сидящих вокруг. Прямо напротив него сидела немолодая девушка, тщетно пытавшаяся доказать своим макияжем окружающим, что ей хотя бы двадцать девять. Слева от неё сидел её молодой человек – веснушчатый паренёк, также стремящийся к двадцати девяти с волосами цвета кукурузы, пробивающейся щетиной и клетчатым пальто. Он сконцентрировано читал газету и, очевидно стремясь прочесть криптограмму между строк, то и дело поднимал её ближе к лицу, пристально щурясь. 
           Степан Степанович глубоко вздохнул, и тут взгляд его упал на смуглого сморщенного старика, тихо сидевшего в дальнем уголке вагона. Перед ним сидел Махатма Ганди. Может быть, конечно, это был и не он, но они были поразительно похожи. Эти глаза, эти морщины, старенькие потрёпанные очки, небольшая лысина, широкие усы под не менее широким носом и бесконечно добрый блеск, источаемый всем его существом. Он не улыбался, но вся его суть улыбалась. Он молчал, но его молчание звенело тысячами слов. Его поза, его лицо, его аура – всё выдавало в нём Махатму Ганди.
           Поезд остановился, возвестив очередную станцию, и старик вышел из вагона, неторопливо шагая куда-то вдаль. Вагон вновь тронулся, готовясь продолжить своё шествие по мрачным коридорам подземки, оставив Степана Степановича в размышлениях.
           Прошлой ночью мне снился занимательный сон. В нём старец с седой бородой и плетёными сандалиями предложил мне задать любой вопрос, а он даст на него ответ. И я спросил его о том, что меня всегда терзало: «Если воздушные шары улетают ввысь и взрываются там, в небе, то куда деваются ошмётки?»