Дед мороза

 

                Глава восьмая

                ДЕД МОРОЗА

Порфирий Корнеевич Иванов голодал по 183 дня в году. За долгую жизнь не нажил вообще никакого имущества. Проводил фантастические эксперименты над собой. Сейчас десятки тысяч людей во всем мире с любовью называют его учителем.                Это, конечно, звучит жутко пафосно – так что расскажу почти анекдот. В начале тридцатых годов Порфирий Корнеевич пробился к президенту украинской Академии наук Богомольцу, который занимался геронтологией и говорил, что человек должен жить до 150 лет. Иванов тут же увидел на столе у Богомольца пять пачек папирос и был этим очень возмущен. Ведь академик писал, что категорически нельзя пить и курить! А сам прикуривал одну папиросу от другой…               

Почти две недели Богомолец с Порфирием Корнеевичем общался. Потом Иванов не раз об этом вспомнит: «Я был в трусах, а он – в своем чине и с папиросой в своем рте: табак заставлял президента ему кланяться… Сам президент сбился с пути в этих разговорах. Я от него ухожу, он мне жмет руку и желает хорошего: правильно, что ты это развил на себе. А если я пойду, то завтра меня не будет. Это он мне сказал, а все же сам умер на 67-м году»…


                Вера голодная
 
Порфирий Корнеевич Иванов родился 20 февраля 1898 года в украинском селе Ореховка, недалеко от Луганска. Отец работал в шахте зарубщиком, получал гроши, мать занималась хозяйством, пряла и ткала. Бедность чудовищная, девять детей жили впроголодь. После четырех классов мальчику пришлось бросить школу и устроиться батраком. Потом он работал на разных шахтах, торговал понемногу – водкой, мясом, семечками, пушниной. Женился (видимо, не по большой любви) на девице Ульяне из соседнего села Рашково, скоро родился сын. «Водочку я тогда крепко пил, привычка, конечно, нехорошая, но приходилось переживать все неприятности, которые встречались в жизни. Безобразник я был большой…», - вспоминал он в своем дневнике.               

Словом, биография поразительно банальная. Нищета, водка, карты, хулиганство, тяжелый труд за копейки от обеда до забора - ну, все как у людей.                В гражданскую войну Иванов взорвал по заданию большевиков несколько мостов и пустил под откос поезд с белогвардейцами. А однажды, представьте, самолет с казаками подбил - не иначе, как после литра самогона. Записался в местную партшколу, и даже стал кандидатом в члены партии. Правда, пламенного партийца из него не вышло: только получил казенные денежки под заказ - и тут же продул их в карты. Как-то удалось дело замять - но вскоре за мелкое мошенничество его отправили на два года на север, валить лес.

Там Иванов очень скоро стал ударником, и уже через одиннадцать месяцев его освободили… 

С детства Иванов очень боялся холода, и поэтому долго удивлялся, как это его друг, тбилисский строитель Леон Аллиава, зимой всегда ходит без шапки и не мерзнет. В один прекрасный зимний день решил тоже попробовать. Мороз – минус двадцать семь. Вышел на улицу…   

Скоро Порфирий Корнеевич избавился от ангин, которые его постоянно мучили, и от ужасного кашля. «Я стал слышать свое тело, что от него проходят какие-то острые иголки. Это шли дни небывалой первой осени… Меня люди знакомые спрашивали: куда ты идешь? Я им отвечаю: да иду туда, куда не все идут».                Иванов стал регулярно описывать, что с ним происходит, напечатал в местных газетах несколько заметок, взялся за труды Маркса-Энгельса и книги по народной медицине. Вот где-то здесь и происходит этот абсолютно иррациональный, мощный, фантастический процесс: превращение из Савла в Павла.
Что-то очень близкое к чуду.               

Иванов отправляется странствовать по Донбассу. «Как отцу, своей родной семьи было жаль, я свои слезы проливаю… Но ничего не поделаешь - раз для истории надо, то надо обязательно бросить свой дом, чтобы им не пользоваться, как все пользовались». Неделями голодает, по снегу ходит босиком. Лечит людей.

Как? Холодная вода, массаж, глубокое дыхание…               
По дороге в Ростов Иванов знакомится с главным врачом железнодорожной больницы Минеральных Вод, и тот приглашает Порфирия Корнеевича посмотреть тяжелых больных. «Захожу и вижу: лежат «неподнимающиеся трупы». Двое согласились заниматься моим методом, а третья молчит, у нее диагноз: ревматизм. Я этому диагнозу не верю, беру всего человека. Попросил нянечку принести холодной воды из-под крана. Сейчас же ей вымыл ноги по колени, после чего положил на койку спиной, взялся левой рукой за лоб, а правой я соединил большие пальцы ног и держал, сколько было нужно. Я стал чувствовать биение пульсации по телу - значит, будет ходить с трудом. Наша больная заставила сама себя ходить по палате… Больные про это услышали, стали меня требовать к "себе".               

В Ростове Иванова арестовали и отвезли в ОГПУ, а оттуда - в буйное отделение местной психиатрической больницы. Диагноз - вялотекущая шизофрения, дали первую группу инвалидности. «Я с этим делом не согласен… моя болезнь - это идея. Она со своими силами выступает на горизонт, говорит: все преступления на человеке держат деньги. Если бы мы попробовали хоть один день остаться без еды и пищи, и воды да одежды, и жилого дома… Я это нашел и заставил себя быть самородком. Мало того, что меня природа заставила ходить в такой форме, она меня заставила быть для этого отшельником…»


                Ума-палата номер 6

Ноябрь 1936 года, Восьмой Чрезвычайный съезд депутатов. Иванов отправляется в столицу. Можно представить себе эту картину – Кафка с Ионеско и примкнувшим к ним Беккетом бы позавидовали. Холод, валит снег, босой человек с огромной бородой неторопливо идет на Красную площадь, в Дом Советов… Само собой, его арестовали и отвезли на Лубянку, а потом в психбольницу «Матросской тишины», опять в буйное отделение.  Через два месяца главврач отправляет странного больного домой, выделив двух санитаров для сопровождения.                Прибыли благополучно, санитары выпили по чарке водке – а Иванов, раздевшись, сразу побежал купаться в снегу. «Захожу обратно в комнату, сидят санитары и говорят о своих врачах: какие же они остолопы, не знают способности человека в этом деле - делают ему режим. Это же умница, а мы не поняли - скорей в больницу. Я им говорю: ничего, это мой урок будет такой в своей жизни, придет время - писать буду про все это и как вы меня домой привезли на цепи, как борзую собаку. Я же этого не заслуживал ни перед кем».  Иванов снова отправляется странствовать и лечить больных. В Моздоке – очередной арест.

Его выводят голого на улицу в одних трусах и обливают ледяной водой. «Сами начальники из колодца воды таскали и лили на голову. Волос замерзал, тело парило паром - где силы брались».                Об Иванове услышал секретарь райкома, у которого постоянно болел желудок, обратился за помощью. Через несколько дней наступило огромное улучшение - и из КПЗ Иванова выпустили. «Начальник вызвал, извинился передо мною, сказал: бывает, и мы ошибаемся. Дал мне волю».


                Больной нуждается в уходе - от врача

1941 год, война, из Красного Сулина многие эвакуировались, но Иванов отказался. Вскоре в город вошли немцы. Поскольку про Иванова они уже прекрасно знали, то повели прямо к Паулюсу. «Я ему, как немецкому генералу, про свое сделанное мною, про закалку-тренировку так красиво изложил. Он улыбнулся: «Гут пан!» И пригласил поехать в Берлин.               

Иванова отправили в Днепропетровск, для контрольных испытаний. Закапывали в снег на пятнадцать минут, а потом изумлялись: человек вылезает из сугроба довольный, бодрый, теплый… В Днепропетровске Иванов провел 27 суток. «У меня в гестапо спрашивали, чтобы я им сказал: а кто же победит? Я им не побоялся сказать: Сталин!».               

Его не тронули, но и в Берлин от греха подальше решили не отправлять - мало ли что там наговорит? А после Сталинградской битвы Иванов опять едет в Москву, чтобы просить Сталина скорее закончить войну и заключить мир. На Казанском вокзале его забирают в милицию и отправляют в институт Сербского, к академику Введенскому.               

«Я Введенского как психиатра, академика - светило Советского Союза просил, чтобы он взял на себя как психиатр и обратился к Сталину заключить мир, дружбу между двумя сторонами и простить за все это тому человеку, кто эту войну начал. Знаете, что Введенский Николай Николаевич сказал: «Меня тоже Сталин признает за это больным и положит сюда».                Впрочем, через месяц Иванова опять отпустили…                А дальше – по замкнутому кругу. Опыты над собой. Лечение больных. Психиатрические больницы. Очередные опыты…                В сентябре 1961 года Иванов побывал в Академии наук СССР на обследовании у профессора Жуковского. Прошел он и обследование в Рязани, в знаменитой больнице профессора Шипова, который очень заинтересовался необычным пациентом. Как же человек может жить, чтобы ничего не есть и воды не пить? «Я им доказывал, что может - лишь бы он делал то, что делаю я лично…

Человек для жизни завоюет на себе вечное бессмертие. Если человек сделается в своей жизни независимый в природе, то тогда конца и края в жизни не будет видно… Я, Иванов, очень много себя изменил. Это - заслуги перед окружающими: в год 183 дня кушаю, а 183 дня не кушаю. Все это сознательно прохожу и делаю для того, чтобы жить за счет природы, за счет условий воздуха, воды и земли»… 

В казанской психатрической спецбольнице Иванову поставили страшный диагноз – рак, последняя стадия. По вердикту врачей, жить ему осталось несколько месяцев. Но Иванов голодал 68 дней – и выздоровел, словно ничего и не было. «Не надо смеяться над человеком, если не знаешь его тайну… Я шел на смерть в холод и получил свои прежние качества, стал здоровый как никогда».               

           Счастье есть. Хотя бы один раз в день

В последние годы жизни с Порфирием Корнеевичем была его верная спутница и помощница Валентина Леонтьевна Сухаревская - когда-то Иванов вылечил ее от эпилепсии и еще целого букета болезней. В «Дом общего характера» (так его назвал Иванов), на хутор Верхний Кондрючий Луганской области приезжали тысячи людей - из Советского Союза, Америки, Австралии. Иванов никому не отказывал, денег категорически не брал, лечил и вытаскивал безнадежных больных.

20 февраля 1982 года суперпопулярный тогда журнал «Огонек» напечатал статью «Эксперимент длиною в полвека» Сергея Власова. Это была настоящая сенсация! Впервые о Порфирии Корнеевиче было сказано как об удивительном человеке, который идет небывалым путем. Иванов был счастлив.               

Впрочем, публикация помогла ему мало. Советские чиновники долго терпели, но в итоге решили, что с этим странным товарищем, который не врач, но лечит, не проповедник, но вещает непонятные слова, не ученый, но постоянно ставит какие-то фантастические эксперименты над собой - пора заканчивать. На три с половиной года Иванова фактически посадили под домашний арест, запретив даже выходить за пределы двора, и взяли подписку, что он не будет принимать больных…               
Конечно, Порфирий Корнеевич был абсолютно уникальным человеком. Мягко говоря, не сильно грамотным, медицине не учился, знания получал исключительно благодаря экспериментам над собой. Но от этого информация, к которой он пришел, не становится менее ценной. Иванов говорил о голодании - а сейчас медики активно изучают его целебные свойства. Мечтал, что человек когда-нибудь сможет полностью отказаться от пищи и воды и преобразиться - и об этом же писал великий Вернадский, грезя об автотрофном, самодостаточном человеке. Изучал целительные силы холода - эти исследования сейчас активно ведутся в научных институтах по всему миру. Современные врачи - натуропаты активно используют его идеи. Само собой, можно не считать его, полуграмотного, выдающимся советским ученым - но что от этого изменится?