И снова, здравствуйте! Тополя-2

 И снова, здравствуйте! (или «Тополя-2»)

Привет, привет вам из Одессы.
Ну как там наши антиресы?
В Одессе тоже знать хотят
– Как тополя мои? Стоят?
Так шож оно такое делается. Боязнь погибнуть во цвете сил под обломками тополей погнала меня аж в самую Одессу – столицу юмора на бывшем пространстве СССР.
Собрали односельчане деньжонок на дорожку мне и Васильичу и, обливаясь слезами, сказали на прощание:
– Езжайте ради Христа на время подальше. Может, к осени ветры постихнут, так тогда и вернетесь. А мы около твоих тополей пикеты выставим да плакаты развесим, чтобы люди ходили только по другой стороне, обходили тополя.
На проводах не было только начальства. Радуются, небось:
– Уехал, наконец, умник. Нет, чтобы как принято. Написал бы несколько жалоб, заявлений. Мы бы их зарегистрировали, пронумеровали, прошнуровали. Проанализировали, обсудили, провели консультацию, а там, глядишь, годика через два-три что-нибудь и решили. Дело-то серьезное, можно сказать, глобальное. Это тебе не про Суворова ученикам рассказывать.
– Слушай, да не переживай ты так, – говорит Васильич, – съездим, раз люди посылают. Посмотрим, как на Украине дела тополиные решаются. Может дорогой жену себе присмотришь, хватит вдовцом ходить. Поди ночами на стены уже лезешь.
Он весело хохочет и толкает меня в бок. Я невольно вскрикиваю и… просыпаюсь. Надо же, чертовщина какая приснилась. От этих тополей точно с катушек слетишь.
Компания на рыбалке опять та же самая, как и всегда: Романыч, два Васильича и я.
Видя, что я проснулся. Романыч спрашивает:
– Ну, ты вот тот раз в газету писал, чтобы что-то сделали с тополями во дворе, отреагировали?
–Да ты чё, парень, – хмыкает с прической под Гошу Куценко. – Как стояли, так и стоят. Один должен скоро рухнуть. Вот тогда будут реагировать.
– Зря ты меня, землячек, разбудил. Ведь мы с тобой уже в поезд садились, собирались на Украину ехать за правдой.
– Да ладно, на Украину, – рассудительно говорит Романыч. – Уж если ехать, хоть и во сне, дак в Сочи. Там сейчас президент наш часто бывает. Можно попытаться к нему пробиться. Только про плакат не забудь.
– Во-во, про плакат – это хорошо, – слышится голос моего землячка. – И на нем обязательно: «ОНФ за Россию – Усть-Кокса» – точно встретитесь.
– И в разнобой несется: пригласи его в гости. Возьмет да вдруг приедет. Вон Надя Бабкина приезжала. Они поди тоже в ваннах покупаться не отказались.
– Да, мужики, – не сдерживаюсь и я. – Представляете, вот была бы сказка. Дороги все в асфальте, да в настоящем, а не фуфловом. В райцентре в спешном порядке начинается строительство трехэтажной школы, двух садиков, снова работает аэропорт, и билеты не очень дорогие, а на заправках бензин по двадцать рублей…
– Э-э! Кончай фантазировать, пусть и во сне. Во-первых, он скажет, что у вас есть власть, вот с нее и спрашивайте. Власть должна быть слугой у народа, а не народ слугой у власти.
– Ох, и научился же ты чесать языком, Александрыч, – вмешивается мужик с Куценковской прической. – Так и скажет Путин?
– Да, так и скажет – конечно, он не скажет, что за тополя надо «мочить в сортире» или что за это нужны «посадки», ясное дело.
– Кстати, помнишь, я тебе говорил о тех, кто хочет сесть в кресло главы нашего поселения. Обращались?
– А как же. Были двое. Даже с пилами.
– И что: – Сказал, подумаю.
– Ладно, мужики. Хватит на власть переть, – вмешивается степнячок Василич. – У нас в районе пока еще терпимо. Почти никто не забронзовел от большой коррумпированности, черт, чуть язык не сломал, тоже вроде не заметно.
– Незаметно, незаметно, – не понять, кто и буркнул. – Вон в Ярославле тоже незаметно было, а мэра под белы рученьки, да в кутузку. Заворовался, подлюга.
И тут прорвало.
 – Далеко чего ходите. Про Чемал, небось, слышали. Так что зарекалась кума в чужой огород не ходить. А ветврачей чьих до сих пор крутят. То-то.
– Ладно, ладно вам. – Это уже снова Ромыч. – Что-то мы с тополей куда-то не в ту степь пошли.
– Вот спасибо, Ромыч, что про степь вспомнил. Ты вроде бы, Александрыч, в гости на родину собирался? Я тоже поеду, – как-то чересчур бодренько вклинился его дружок Васильич.
Ну и посмотрим, как там эти деревьевые вопросы решаются.
– А и вправду, сразу откликнулся тополиный страдалец. – В пяти районах побываю, и картина сразу ясной станет. И все равно что-то тут не то. Раньше как, рыбачки, было?
Секретарь райкома или председатель сельского Совета проедет, пройдет ли по селу, вызовет ответственных на ковер, даст разнос, определит срок для наведения порядка.
– Опять про кнут и палку, – ухмыльнулся кто-то. – Времена-то другие, философ ты наш.
– Так что теперь и порядка не надо? – разгорячился тот, кого назвали философом. – Получается, что я же и виноват в том, что эти осокори преподобные посадили до моего приезда в район. Виноват в том, что без помощи властей не смогу с ними справиться. Ну, ты даешь, Юра.
– Да ладно ты, не горячись, – примиряюще заговорил закадычный его дружок Васильич. – Ты вот лучше скажи, почему этот опус о тополиных страданиях называется «Тополя-2»?
– Как почему, – остывая отвечал тот. – Я уже ведь писал об этом месяц назад – реакции никакой, хотя начальники читали. Вот у нас как в сериалах: «Улицы разбитых фонарей-11», «Хозяйка тайги-2». Пример, конечно, не очень хороший, ну а что делать. Наверное, когда появятся в печати «Тополя-6», что-нибудь сдвинется в нашей административной машине.
И уже совсем весело: «Слышал, жена у тебя, друганок, собирается в гости в Германию. Пусть она там чисто по-женски не брякнет про эти тополя. Не хватало еще, чтобы Ангела Меркель, ихняя канцелярша, ввязалась в это дело. Это же международный скандал. Придется искать политическое убежище где-нибудь в тундре. Уже там точно тополей нет».

Ну что, читатель, ставим точку.
А, может, жирную большую запятую?
Уверен, не одну придется строчку
Мне написать на эту тему непростую.

А. Бородин.