Белоризцы. Вологодская легенда

Сегодня хороший знакомый, читающий мою повесть "Вологодское разорение", задал вопрос: "А про белоризцев у вас правда, или версия"? Скажу сразу: любое сообщение, написанное про вологодских белоризцев будет версией, ибо нет сколько нибудь достоверных сведений для того, чтобы поставить точку в этом вопросе.
Итак, что имеем: некто двое в белых одеждах ночью напали на врагов, ополчившихся против вологжан, и многих побили, вынудив отступить от города. Утром вологжане обнаружили бездыханные тела в белых одеждах и похоронили их почему то не на кладбище, а далеко за городом. Позднее ктото посадил там сосны, стали справлять "семик", праздник, более языческий, чем христианский. И только много позже была построена часовня.
События произошли то ли в середине 15 в. во времена борьбы князей Дмитрия Шемяки и Василия Темного за великокняжеский престол, то ли во времена Смуты начала 17 в., и связаны с "Вологодским разорением".
Теперь давайте отсечем все лишнее, что содержится в позднейших вариантах сказания о белоризцах.
1. Это не монахи. Монахи носят черную одежду и по определению являются "черноризцами". Здесь как раз наоборот, герои были в длинных белых рубахах, что подрывает саму идею о том, что это были монахи.
2.Это не военные. Они сражались без шлемов и кольчуги.
3. Они не являлись православными.  Православных героев с честью похоронили бы у церкви. Белоризцев закопали за городом в "убогом дому", где хоронили суицидников, утопленников и преступников.
Все эти ФАКТЫ ставят жирный крест на христианской версии событий.
Что оставется?  Отбросим нелепицу об "ангелах небесных", которые, как известно, бессмертны, а белоризцы все таки были убиты и придем к выводу: Белоризцы это адепты древнего языческого культа, сторонников которого в 16 в. было много в глухих местах даже под Вологдой. Борьба с язычеством -"волхованием" была головной болью для епархиального начальства в 16-17  вв. и гораздо позднее. Это, кстати, объясняет многолетнее отсутствие почитания белоризцев со стороны епархии. Все христианские мотивы легенды на проверку оказываются позднейшими насловениями, как минимум начала 19 в., или даже позже.
Что получается? Люди, пожертвовавшие собой ради спасения жителей Вологды- язычники и именно они изображены сегодня на большом вологодском гербе. Вот такая контаминация!
Предлагаю читателям свою версию событий, она изложена в 11 главе книги "Вологодское разорение".


Польско-казацкий отряд покинул Вологду на третий день погрома. Теперь им было нужно добраться до своих, разделить и продать пленных и награбленное имущество. А уж потом, гуляй-не хочу!

Обратный путь куда опаснее, чем само нападение на город. Вместе с обозом и пленными, отряд потерял быстроту передвижения. Впереди был Ярославль с враждебным Ополчением, и атаман Баловень советовал польскому пану уходить лесами на Галич.

К вечеру смогли добраться только до реки Комелы, где и расположились на отдых.

Когда сумерки опустились на лагерь, казаки по привычке принялись бражничать, благо вин с собой было захвачено немало. Поляки были недовольны гулящей братией, но их всего два десятка, а значит, за казаками сила, и ничего им поперек не скажешь - вольница!

Разожгли костры. Отсветы пламени освещали ближайшие деревья, а дальше - черная ночь. Кто там в ночи? Что за тени мелькают на опушке, непонятно. Страх уходит, если выпить чарку другую вина, а если еще - то сам черт не брат казаку.

К полуночи большинство станичников перепились и легли спать прямо у костров. Пленников держали тут же, между огнями, среди подвод. Бежать им некуда, в лесу дикие звери, вон как страшно кричат в темноте невидимые лесные жители.

На опушке хрустнули ветки. Стража подняла головы. Лось! Огромный лесной бык, потревоженный огнями, шел мимо напролом. Сейчас в сентябре у них гон, в это время быки храбры и могут двинуть прямо на людей, не испугавшись огня. Но этот пробежал мимо, только березки в руку толщиной под копытами разметались по сторонам. Недаром охотники знают такое слово «лосаться». Следом за лосями часто ходят волки. Их и так на Руси за годы Смуты неисчислимо размножилось, а тут еще осень, время собираться в стаи. Так что бежать пленникам- значит, искать себе верную погибель. Ночью лес полон звуков и, если не знать, кто кричит, то можно подумать, что вся нечисть собралась здесь в Комельском лесу и наводит на путников ужас.

Раздался свист. Стража снова поднялась на звук, и в тот же момент две стрелы пронзили хорошо видных в свете огня казаков. Кто стрелял? Кто прячется в этом черном страшном буреломе? В ответ - нестройный хор голосов ночных обитателей леса. Но стрелы были настоящие, с кованными наконечниками, и на двух казаков в отряде стало меньше.

Тут уже не до шуток. Все кто мог- заняли оборону. Ждали нападения. Над поляной пролетел ворон, потом еще один. Плохой знак, эта птица чует падаль. Ох, как же хочется спать, хмель, он почище любого врага одолевает, и от сна нет спасения.

Прошел еще час, другой. Но до рассвета еще долго, а враг он где-то тут, выжидает.

Атаман Баловень приказал разложить костры по всей поляне, и когда казаки пошли в кусты за хворостом, раздался крик и лязг сабель.

-Вот они, налегай, хлопцы!

Где-то на краю поляны завязался бой. В свете костров казаки увидели, что с ними сражаются двое в белых одеждах. Что за люди? На ратников не похожи, без кольчуги и шлема, только белая сорочка и меч в руках.

Удар, и падает казак. Другой - и повалился в траву польский жолнер. А эти, в белых одеждах, как будто не уязвимы для сабель.

-Заряжай пищали, пли- скомандовал атаман Баловень,-это нечисть против нас ополчилась, их саблей не взять.

Раздался залп, а воины в белых одеждах все так же в строю, только на сорочках кое- где проступили темные пятна.

-Ага, хлопцы, кровь показалась,-закричал Баловень,- заряжай, добьем!

Снова выстрелы, потом еще. И вот уже один из воинов в белых одеждах упал в траву, потом и другой выронил меч, зашатался и грохнулся навзничь.

-Слава!- закричали казаки.

-Любо,- вторили им польские жолнеры.

Пленники, с надеждой наблюдавшие за сражением, снова упали духом.

Не успели казаки сосчитать павших, как со стороны леса снова раздался шум, на сей раз были слышны человеческие голоса.

-Сдвигайте подводы в круг,- скомандовал Баловень, полон гоните перед ними, иначе засыплют стрелами.

Но было уже поздно. Из леса появились стрельцы и вооруженные люди в кольчугах. Они шли развернутой цепью, за первой линией ратников из-за деревьев показалась еще одна.

Баловень сразу оценил обстановку.

-Тикаем, хлопцы, иначе порубят всех!

У казаков это тоже тактика боя. Ряды рассыпаются в разные стороны, и нет войска. Кто сможет спастись- спасется, кто нет, такая уж у него судьбина.

Польские жолнеры сгрудились около своего командира. Их быстро окружили, и после недолгой схватки ни одного живого поляка на берегу Комелы не осталось.

Победители бросились освобождать пленников. Кто-то узнал знакомых, кто-то родню.

Иван Соколов, пришедший с отрядом на помощь городу, обнял свою жену Аграфену.

-Мы верили, что спасемся, - шептала она, прижавшись к мужниной кольчуге.

-Сынок с тобой?- тревожно спросил Иван.

-Нет его тут, они с Феклушей остались на повити в доме, их не нашли, если дом не спалили, то останутся живы, я могу только верить.

-Вернемся в город, все узнаем,- мрачно ответил муж. Он корил себя за то, что не смог сберечь семью от погрома. Отряд вологжан как раз возвращался домой из- под Москвы, где были разгромлены основные силы поляков. Князь Пожарский получил сведения, что отряды ляхов и казаков хотят идти на север воевать города и села, не тронутые еще погромами, и отпустил вологодское воинство назад. Пожарский наказал беречь свои города от казачьих отрядов. Их то и встрелит на пути гонец князя Одоевского. Ратники без отдыха спешили на помощь Вологде, но не успели.

Наступивший рассвет осветил картину ночного боя. Более полусотни захватчиков Вологды нашли свою смерть в Комельском лесу. Среди них были не только поляки и черкасы. -Смотрите, ребята,- это наш вологодский Гришка Мокрый,- узнал кто-то в мертвом теле грабителя,- и он с ними. У…, сотона!

Среди павших ратники обнаружили тела двух воинов в белых одеждах. Оба погибли от пуль.

-Кто это, знаете?-спросил Иван Соколов.

-Не ведаем,- разноголосо отвечали бывшие пленники,- они появились ночью, сначала стреляли из лука, потом завязался бой. Многих ворогов положили, храбрецы, а сами, как заговоренные, сабля их не берет. Только против пули заговор не подействовал.

-Кто- нибудь признает этих белоризцев? - снова просил Соколов.

Таких не нашлось.

-Смотрите, а на них крестов - то наперсных и нет!- охнула одна из баб,- не иначе, и впрямь нечистая сила?

-Дура,- обрезала ее жена воеводы Долгорукова,- может это и неведомая сила, но точно, не нечисть. Нечисть со своими не будет сражаться, - она с ненавистью посмотрела на мертвых захватчиков.

-И вся правда,- согласился Иван Соколов, - надобно в город поспешать, мы на конях вперед поскачем, а вы с обозом- следом.

-Я с тобой,-схватила мужа за стремя Аграфена.

-Ну ладно, садись.

Часть ратников во главе с Соколовым поскакала в город, другие остались на месте. Иван велел собрать все оружие, кольчуги, огневой припас, пригодиться, Смута -то еще не закончена.

Убитых казаков и поляков свалили в яму среди леса недалече от речки и засыпали с горой землей. С той поры в Комельском лесу появился разбойничий курган. Стоит себе холм посреди ровного места, и кто мимо, случаем, пройдет, на того страх нападает и голоса чудятся. Погребены там разбойники без отпевания, и нет их душам покоя.

Своих раненых, а также мертвых белоризцев ратники положили на подводы и направились в Вологду. Двадцать верст- путь неближний, и хоть обратно идти веселее, чай, не в полон, но все равно далече, управились только к вечеру.