Разложение

Иногда ей очень хотелось выйти в окно.
Впрочем, чтобы залезть на не в меру высокий подоконник, нужна была табуретка, которой, разумеется, не было в ее маленькой однокомнатной квартирке.
Именно поэтому Она продолжала жить.
Каждый вечер Она выходила на лоджию, где почему-то было холодно в любое время года, и, закутавшись в длинный шарф, смотрела на заходящее солнце, жалея себя и ненавидя одновременно.
Все, что у нее было, Она растеряла быстрее, чем разбегаются по полу бусины порванного ожерелья.
– Это все твоя вина, – говорил ей разум.
Но разум ошибался. Ее вина заключалась лишь в том, что Она не хотела просить помощи у других, считая, что ей под силу справиться со всем самостоятельно.
Когда Она осознала, что ошибалась, было уже слишком поздно: из университета пришло письмо об отчислении, мать перестала звонить и спокойно зажила со своей новой семьей, а «жениха» Она прогнала сама.
Деньги у нее пока были – остатки дедова наследства держали на плаву, – но это ее не особо волновало.
Она каждую ночь становилась у зеркала и снимала с себя кожу.
Медленно, полоску за полоской, надавливая на все известные ей болевые точки подряд, настойчиво выискивая новые.
Она разбирала себя на кусочки и собирала снова, меняя местами мозг и печень, вены и артерии, легкие и почки.
Она втаптывала саму себя в грязь, пожирала свой собственный хвост подобно мифической змее, вшивала себе под кожу – если она еще оставалась, – лезвия и иглы.
Однажды, стоя у зеркала и глядя на себя, превратившуюся в уродливое чудовище, ей пришла в голову одна мысль.
На следующее утро Она бросила в рюкзак все, что считала нужным и исчезла.
Полицейские нагрянули к ней в квартиру три месяца спустя, но не нашли ничего, что могло бы подсказать им, где Она прячется.
Количество трупов, которые Безликая оставляла после себя, росло.