Перед экзаменами

Я всю ночь думала о белых медведях.
Сама не знаю зачем. Вот они приходят – большие, белые, лохматые, и поют хором: «Ложкой снег мешая…» Один, тот, что побольше, выводит густым мощным басом, а другой – прекрасным колоратурным сопрано. Зато все остальные наслаждались отсутствием слуха и голоса, старались перекричать один другого, так, чтобы их услышали все желающие.
Я честно пыталась уснуть. Ничего не получалось. Послезавтра у меня экзамен. К экзамену нужно прочитать пятнадцать книжек. Думать о белых медведях получалось гораздо, гораздо лучше.
Когда в окне стали видны контуры дома напротив, я встала с постели и побрела на кухню. В стеклах увидела свое отражение: встрепанная, заспанная, суровая, в белом толстом свитере. Кажется, я сама походила на медведицу, после всех предыдущих испытаний.
А испытаний было много. Ну, родиться, допустим, за испытание не считаем. А выучиться? А вырасти? А съесть всю ту еду, которой меня потчевали все предыдущие годы? Даже для того, чтобы прожить один день, нужно совершить множество подвигов: открыть глаза, встать с кровати, добраться до кухни… Кто оценит? Кто оценит, я вас внимательно спрашиваю?
До экзамена оставалось все меньше времени. Кофе помог, конечно, только не очень: глаза слипаться не перестали, но, по крайней мере, стоять и сидеть было уже легче. Содержимое учебника, кажется, впитывалось прямо в мозг, минуя глаза. Осталось запомнить, как называется предмет – все-таки экзамен, не зачет какой-нибудь, надо проявить уважение. А ночью как следует поспать…
Ночью снова пришли медведи. Их было уже больше, и они расширили репертуар: кроме «Колыбельной», исполняли «Марш красной армии», «Оппа, гангнам стайл!» и «Новый год к нам мчится».
Утром меня разбудил дверной звонок. Еще не до конца рассвело; я покосилась на свое отражение в зеркале, надела вчерашний белый свитер и, ругая на чем свет стоит местную управляющую компанию, побрела открывать. У нас в доме совсем недавно установили новые счетчики внутри квартир; поэтому теперь раз в месяц с утра пораньше приходит милая тетенька, записывает показания счетчиков. Почему нельзя делать это по-старому – с помощью квитанций и подсчетов, загадка.
«Праздник к нам приходит, праздник к нам приходит…» - ворчала я себе под нос, открывая дверь.
На пороге стоял белый медведь.
-Тихо! – сказал он, приложив коготь правой лапы к пасти.

***
Кажется, я впервые в жизни упала в обморок. Но этого я не помню. Первое, что помню – мысль: «Ничего себе, какие сны стали сниться! Реалити-шоу, а не сны!». Я лежала на кровати, под одеялом. Очень хотелось кофе. Только смущало какое-то странное ощущение в шее, я никак не могла понять, что в нем не так. Через пару минут оказалось, что лучше бы и не понимать, потому что шею отчетливо покалывал воротник белого шерстяного свитера.
Но я все еще надеялась, что уснула вчера в свитере, или проснулась ночью и утеплилась, когда с кухни донесся явственный аромат кофе. В квартире определенно кто-то был. Хотелось верить, что это сотрудница «Горэлектросетей», которым я готова была уже простить все, что угодно: ранние побудки, стоимость киловатт-часа, угрозы отключения. Лишь бы она пришла. Лишь бы мои утренние приключения оказались галлюцинацией. Аромат кофе усиливался, звал, так что делать было нечего – надо было подниматься.
Поднялась и побрела навстречу неизбежному.
На столе стоял прекрасный утренний натюрморт: кружка, кофе, сахарница. Из сахарницы призывно торчала ложечка. Белый медведь сидел за столом. Он опять приложил коготь к пасти, словно хотел сказать: «Тссс!»
Я завизжала. Не очень громко, но что мне еще оставалось делать? Не песни же петь. Медведь обхватил лапами голову и начал раскачиваться из стороны в сторону. Из его пасти долетали какие-то звуки. Что-то вроде: «Ну, вот, опять, ну, сколько можно, ну, что же вы все такие пугливые, ой, горе мне, горе!» И тут я все поняла.
Авральная подготовка к экзамену принесла свои плоды. Я сошла с ума. Это было просто и легко. Никто не знает, что делать, если к нему утром в гости пришел белый медведь. А что делать, если сошел с ума, все знают: надо вызвать «Скорую помощь».
-Не надо, - сказал медведь. – Я настоящий.

 ***
Прошло два часа. Мы выпили кофейку, познакомились и разговорились. Правда, я следила, чтобы между нами все время находился стол. Медведь вел себя очень мирно. Он с удовольствием устроился на кухонном диване, вытянул лапы и смотрел дружелюбно.
- …В общем, они уехали, эти зимовщики. Я сначала подождал-подождал, а потом понял, что начинаю тосковать. Нет, мои родичи – это хорошо, это прекрасно! Я их очень люблю. Мне нравится нырять за рыбой, и девушки у нас есть прехорошенькие. Но как-то начинаешь иногда… уставать, что ли. Когда за пять лет – ни одного нового журнала, ни одной новой шутки, никаких машинок, никаких новых запахов – нет, я так не могу. А у тебя, случаем, в холодильнике нет селедки?
-А что ты собираешься тут делать? – мне почему-то было совсем неважно, как он добрался сюда. В конце концов, сколько на моем веку возвратилось домой котов и собак, да и живем мы не так далеко от Арктики, не в Катманду и не в Гондурасе, в конце концов. Как-то, наверное, шел, за пригорками хоронился, прятался днем в каких-нибудь закутках, Селедку, кстати, я купила буквально на прошлой неделе, еще не успела даже открыть банку. Так что завтрак наш состоял из йогурта и селедки: ароматно, изысканно, необычно. Йогурт медведь не стал, оставил мне.
-Я бы в лес сходил, а еще в музей. В зоопарк хочу прогуляться. Еще кино бы посмотрел. Очень люблю кино! Особенно про неуловимых. У тебя есть Интернет?
-А потом? Что ты будешь делать потом? – мозги уже не справлялись. Удивляться тому, что гость хочет пойти в зоопарк? Нормально, что еще в нашем городе делать? Интернет, в конце концов, есть, фильмов я ему накачаю. Сколько он тут намерен оставаться? И как я могу быть уверена в своей безопасности?
- А потом у меня отпуск кончится, - заглатывая селедину целиком, вместе с головой, сказал мой гость. – Ух, и вкусная селедочка у тебя! У нас такой нету. Конечно, откуда на льду консервы? Как я скучал, это ж словами не передать! Кончится, значит, мой отпуск, да и двину я домой потихоньку. У меня там семейство, ждут, хотят подарков… из города… Ты ж меня пустишь перекантоваться хотя бы недельку?
-Но… почему я?  - уж не знаю, что ожидала услышать.
-Так ты же сама приглашала. – Медведь удивился. – вот, это не твое?
Он покопался где-то в складках шкуры, и вытащил смятый бумажный комок. Бережно и аккуратно расправил. На листе альбома цветными карандашами двадцать лет назад я нарисовала бочку с глазами и ножками, с черным-черным носом. Шерсть на его загривке стояла дыбом, когти были длиной с голову. Это был, как мне тогда представлялось, белый медведь. В когтях он держал только что пойманных рыб, над ним в пять цветов марки «Кох-и-нор» сияло Северное сияние, вокруг лежали груды снега, светила луна, а на заднем плане приютился маленький домик с желтым окошком. «Дарагой мидведь, приизжай в гости, я буду тебя ждат! Мы будем играт в игры и догоняшки, а еще я буду в тибя заворачиваца, патамушта мне холодно зимой». Помню, эту картинку я нарисовала перед новым годом и положила под елку. Потом этот лист исчез, а вместо него появился медведь – лохматый, плюшевый, с огромными уютными лапами. Розового цвета. Как я рыдала! Мне невдомек было, как носилась мама по магазинам  в поисках дефицитнейшего медведя, «в которого можно заворачиваца». Как договаривалась на рынке с одной тетенькой, как волокла это чудо домой, как бабушка включила весь свой креатив, чтобы отвлечь меня от дверей… Всего это я не знала, и рыдала тогда чуть ли не целый час.
Потом, конечно, мы подружились с розовым медведем. Он сидел на полке, служил стулом, мячиком, паровозом, дворцом, сказочным злодеем – кем только он не был. Вот только заворачиваться в него я так и не научилась.
Я все смотрела на картинку, переводила взгляд на медведя. Потом опять на картинку. Потом опять на медведя. Потом внутренний голос подал сигнал тревоги.
-А откуда вы узнали мой адрес? – с интонациями доктора Ватсона спросил мой внутренний голос вслух. – Адреса здесь нет!
Медведь неожиданно засмущался.
-Понимаете… там были разные листки. И еще конверты были, и новогодние открытки. Я увидел адрес, и подумал… Наверное, я был не прав. Извините, пожалуйста. Тогда я пойду, у вас, пожалуй, и без меня забот хватает…
Пачку новогодних открыток я выбросила не так уж давно, лет десять тому назад. После ремонта. Подумала, что негоже быть такой глупой и сентиментальной, в конце концов, пора становиться взрослой. Ну и избавилась от множества разных бумаг. Теперь пришел мой черед краснеть.
-Простите, простите. В газетах, конечно, пишут, что загрязнение Арктики превышает все мыслимые пределы. Но чтобы настолько!
-Напротив, я очень рад. Так все-таки это вы написали?
Еще минута, и мы начали бы приседать друг перед другом в реверансах. «Мечты, значит, сбываются?» - подумала я. И поняла, что звонить в Скорую помощь уже не хочу точно.
-Да, это я написала. Неожиданно получилось, конечно… Так, значит, есть целая неделя? Прекрасно! Скажите, а вы любите мед?
Об экзамене волноваться больше не хотелось. Единственное, что занимало мои мысли: а можно ли заворачиваться в настоящего белого медведя?