Бездна. Глава 5-13. Который день я плыл?

Который день я плыл? Нет, я не забылся, не потерял счёт дням. Просто вопрос — сколько дней? — как ответ ребёнка на вопрос: сколько тебе, мальчик, лет. Малыш показывает три пальчика. Что значат для него эти три, потом четыре пальца? Это равно как сравнивать сантиметр с годом или силой тока. Само-то число лет, как и те четыре пальца, для малыша совершенно бессмысленны, нелепы, но до странности вещественны.

А сколько лет мне? Сколько дней я плыву? Какой из этих отрезков времени длиннее? Из скольких миллиметров сотканы двадцать два года моей жизни? Сколько пальцев я должен показать, чтобы выразить все страдания моей жизни? Сколько еды я вместил в свою бездонную утробу хоть за этот год? Я просто здесь — сейчас — плыву непонятно куда, и приплыву ли куда-то, кроме дна морского… Где порадую акул незначительной порцией человечины и вызову непродолжительный ажиотаж в акульем семействе.

Где райский остров? Меня ждёт лишь пустынный пятачок суши с голыми камнями, голые камни мне будут постелью, и камни будут мне за хлеб, а пить буду лишь воду морскую, покуда в беспамятстве не помру. Покуда не покину голый остров, чтобы прибило мой плот к Арктике или к Антарктиде.

Моё счастье и жизнь вообще зависят от капризов удачи. А что такое — удача? Производное от воли к жизни? Наследственности? Функция законов случайности или закона подлости?

Вдруг я навечно обречён скитаться по волнам, терпеть жару и жуткий холод, пока от отчаяния не брошусь в пучину океана — акулам на завтрак.

Вдруг это и есть настоящая жизнь — болтаться по волнам, терзаться от жажды, ожидая конца?! Определённо зная лишь о скорой грядущей смерти…

Я всегда был неудачником. Отвергал верный шанс из-за нерешительности. Но легкомысленно шёл навстречу пьяному мужику — он брал меня за грудки. Попадал из-за банальной неосторожности в переделки. Просто запинался и падал. То была неудача не закономерная — всё зависело лишь от моего произволения: дёрну вовремя рычаг, не сдрейфлю, обойду ли яму? Но та, роковая судьба, где всё зависит от слепого случая, меня не трогала. Даже самолёт над Охотским морем, в котором я, призывник, летел на Камчатку… Я преспокойно спал, когда отказал двигатель. Кто не спал… рассказывали потом о своём ужасе. И облегчённом вздохе, когда заработали двигатели.

Перед сном я долго решал, под каким углом закрепить паруса. Попытался заглушить тоску, выдувая хаотичные звуки из губной гармошки. Потом украдкой, чтобы не увидел Мишка, перекрестился и уткнулся лицом в свёрнутый под головой бушлат.

Я почти засыпал, когда Мишутка напомнил одно недавнее событие:

— Помнишь, тебе нужны были деньги. Делом совести было отдать долг. Ты прошёл мимо киоска, вернулся и купил мгновенный лотерейный билет.

— Помню. Я раньше всегда проигрывал в лотереи. А тут раз — и выиграл. Немного, правда…

— Зато сразу с долгом рассчитался.

— Я тогда думал — простое везение? Или иные законы иногда действуют в этом мире? Как ты думаешь, друг мой Мишутка?

Я опять достал губную гармошку и не меньше часа досаждал Мишке тоскливыми звуками, какие только можно извлечь из этого весёлого инструмента.