Маячит точка невозврата. Надежды. Глава 21

   Приехал к Володе около четырех утра. Мобильник не отвечает, поэтому пришлось обманом проникнуть в парадную – представился сотрудником скорой помощи – и стал трезвонить в дверной звонок его квартиры. Минута. Две. Никто не открывает. Наверняка нажрался, зараза, и спит без задних ног. Я стал колотить ногой в железную дверь в надежде, что он услышит. Сработало, но немного не так, как хотел. Открылась соседняя дверь.
   - Ты кто такой, твою мать?! – из приоткрытой двери появилась взъерошенная голова разъяренного мужика.
   - Я к Володе. Что-то не открывает.
   - Так по голове себе постучи, ублюдок! У меня дети спят! Колошматит он, блин. Одни уроды! – он все не может угомониться.
   Я подошел и придавил дверь ногой так, что его башка оказалась стиснутой в деревянном каркасе дверей. Лицо мигом скривилось от боли и унижения. 
    - Ты это, мужик, за словами-то следи. Я, конечно, не из обидчивых, и все понимаю, но всему есть предел, даже моему железному терпению.
   Отпустил дверь, после чего голова мигом пропала, а дверь хлопнула и тотчас зашелестела тысячей замков.
   - Мудак! - послышалось из-за двери, после чего, видимо, захлопнулась вторая, внутренняя дверь.
   Класс! Мало того, что сижу бичом на лестничной клетке, так ещё и проехались по мне выражениями, что бетоноукладчиком. Я присел на ступеньку и закурил. И что теперь делать? В машине спать, что ли? Вдруг послышалось шуршание за Володиной дверью.
   - Вашу ж за ногу, кому там не спится? – послышался охрипший сухой голос Вовы из-за двери, после чего глазок заморгал – высматривает, гад.
   - Это Славик. Открывай, брат.
   В двери что-то закряхтело, заскрипело, после чего она с шумом открылась. Вова стоит абсолютно голый и чешет, где положено, лениво зевая.
   - Я уже целую вечность тут жду, Володь.
   - Да я сплю же. Вообще не хотел открывать. Думал, показалось. Заходи, холодно тут, - он протянул руку, чтобы поздороваться.
   - Ты только что ею чесал, а мы ещё не в таких близких отношениях, - я рассмеялся и не стал жать ему руку.
   Раздевшись, оставил чемодан в прихожей и зашел на кухню. Большая, просторная, с огромным окном без занавесок, которое не скрывает всего великолепия зимней ночи. Разноцветный Питер, умело жонглирующий огнями и неоновыми вывесками.
   - Кофе хош? – спросил Володя, появившись в кухне.
   - Сам налью. Трусы надень, а то пидерастией попахивает. Курить тут можно?
   Он засмеялся в голос.
   - У Вовки дома можно делать все, что душе угодно! Как в студенческие годы в общаге. Только книжки учить не нужно дважды в год. И мне тоже налей-ка кофеёчку, я ща приду.
   Он ушел. Я включил чайник и закурил. Вова вернулся, обернутый в простыню.
   - Не нашел трусы. Не один просто, а свет включать не охота. Проснется – начнет всем мозг выносить.
   - Так ты с телкой?
   - Нет, конечно. С инопланетянином! – он засмеялся. – Ты пришибленный какой-то сегодня, ей богу. Тебя, часом, по башке никто не бил сегодня?
   - Дурак ты, Володя.
   - Да, я такая. – Он улыбнулся, ввинтив в разговор свое любимое выраженьице. – Дай цыбарку, а то эта корова все скурила.
   Я протянул ему пачку.
   - Никогда не связывайся со студентками, - он закурил и выпустил большое облако в мою сторону. – С ними один геморрой. Эта, блин, сегодня учудила, я чуть не помер со смеху. Звонит днем, мол, забери меня с института, только к самому въезду подъезжай, тогда вечером ночую у тебя, со всеми вытекающими. Представляешь, ради понта перед подружками, собой готова торговать. Ну, я, конечно, не стал отказывать ей. Так она после института заставила своих малолетних телочек в кафе вести, угощать, а потом, как домой приехали, высосала у меня все Мартини, припрятанное на черный день, да сигареты все выкурила. Такое чувство, что от жадности готова все сожрать и выпить. Как с голодного края.
   - Так студенчество и есть – голодный край, себя вспомни.
   - Не, у меня все по-другому было. Я уже в девятнадцать женился, так что у меня ничего такого не было. Вот и наверстываю.
   - Понятно. А давно в город приехал то? Ты ведь вроде только сегодня вечером собирался возвращаться с коттеджей.
   - Не, вчера приехал. Там одна дебилка чуть сарай к чертям не спалила, да и вообще такой беспредел пошел, что я решил свалить. Вовремя – сегодня звонили, сказали, что какая-то телка чуть своего парня на шампур не насадила целиком. Типа он с кем-то жим-жим, пока она на саночках каталась. Стандартная история, короче.
   Вскипел чайник. Я разлил кипяток по кружкам и сел напротив Вовы, пододвинув тому банку с кофе.
   - А ты то что приехал, кстати? Ночь на дворе. С Веркой поругались что ли?
   - Нет, разошлись. Окончательно и бесповоротно.
   - Вот оно чо, - он сочувствующе посмотрел на меня. Потом загадочно улыбнулся, - выпить хочешь?
   - Ты ж меня знаешь. Выпьем, а потом я барышню твою жахну.
   - Да на здоровье, братан. Я уже её трижды за вечер, так что можешь забирать. Она все равно в говно сейчас, ничего не поймет. Кто, что.
   - Не, спасибо. Не люблю телок в отключке. – Я прищурился, затем рассмеялся. – Трижды за вечер, ну конечно. Брехло ты, Вован!

   Проснулся от жуткого сушняка. Открыл глаз и увидел перед собой голую задницу. Присмотрелся. Повезло, задница оказалась женская. Поднял голову и осмотрелся. На дальнем конце большой кровати спит Вова, а между нами девушка. Вова лежит на спине, с широко открытым ртом, и храпит. А девушка, на первый взгляд, ничего такая. С фигуркой, свеженькая и упругая. Лица не видно. Встав с кровати, поскакал вприпрыжку на кухню – пить. В графине пусто, хорошо хоть в холодильнике оказалась начатая двухлитровая бутылка минералки. Она пришлась ко двору. Сделав несколько протяжных жадных глотков, стал тяжело дышать. Нельзя сразу много пить, ещё в детстве учили.
   Подошел к большому окну и выглянул на улицу. Светло уже. Народу на тротуарах много, как будто сейчас разгар дня.
   Я сделал ещё глоток, краем глаза приметив микроволновку, на электронном дисплее которой предательски моргали циферки «14:22». Блин, уже так поздно, оказывается! Хотя… все равно. Допив минералку, выбросил пустую бутылку в мусорное ведро и направился прямиком в спальню, где дрыхла парочка. Убедившись, что все сладко спят, заорал на всю комнату:
   - Р-Р-РОТА, ПОДЪЕ-Е-ЕМ!
   Вова вскочил сразу, девочка лишь испуганно села в кровати и стала крутить своей молоденькой головкой туда-сюда, выискивая источник опасности. Потом увидела меня, ржущего в дверях.
   - Это что за придурок, Вовочка? – она надула губки и оттопырила их куриной жопкой, как сейчас модно. Видимо, считает себя очень современной.
   - Сама ты дура. Это мой кореш, Славик. И нехер на него бузить, он толковый парень. Поди-ка лучше сваргань нам кофеёчку, да чо потрескать, - скомандовал Володя своей одноразовой девушке, после чего звучно шлепнул ладонью по голой ляжке.
   Девочка весело взвизгнула и подскочила с кровати, полностью продемонстрировав мне свою фигуру. Да, фигура у неё и впрямь хороша. Жаль, симпатичной мордашкой природа не наградила. На самом деле, хорошая фигура – это повод для одноразового секса, а не фундамент для долгих отношений. Просто меня часто удивляет, что девушки гордятся своей фигурой, чуть ли не молятся на неё, а что дальше? Стоит лишиться фигуры, так вообще никаких преимуществ не останется. Я считаю, что уж если вы девушка, обделенная красивой мордашкой, то вам нужно заниматься науками или творчеством, а не пытаться накачать «орех», мучая себя диетами и спортзалами. А то не далек тот день, когда такой, как я или Володя, забудет вовремя вынуть, и останетесь вы и без фигуры, и без симпатичной мордочки, и без парня. Хорошая фигура + страшная физиономия = мать-одиночка. Формула дяди Славы.
   Когда девочка выбежала из комнаты, схватив в охапку свои вещички, Володя сел на кровать и спросил:
   - Пива хочешь?
   - Нет, не буду. Минералочкой уже поправился неплохо. Ещё за руль садиться сегодня.
   - А куда едешь? – он удивленно посмотрел на меня. - Сегодня восьмое, у всей страны запой. Праздники то есть.
   - Да квартиру поеду искать. С той в любом случае съезжать буду. А то там все о Вере напоминать будет. Не хочу.
   - Так чо ты тупишь! Живи у меня, пока не надоест. Один хрен квартира большая, выбирай любую пустую комнату и живи. И до офиса рукой подать. Хотя ты там совсем не бываешь.
   - Теперь, похоже, буду чаще там появляться. А то совсем скучно без работы. Ладно, как девонька ломаться не стану – я согласен.

   Вечером заехал в квартиру, где жили с Верой. Внутри все ещё тепло и пахнет домом, но слишком пусто. Я даже не про вещи сейчас  говорю, которые Вера забрала с собой, а про общее ощущение фатальной пустоты, окутавшей эту некогда теплую семейную квартирку. Сейчас – только голые стены, бездушный кирпич. На кухонном столе обнаружил записку. Перевернул её словами вниз и стал рассматривать оборот. Проглядывают отдельные буквы, даже часть слов можно разобрать – «люблю», «мудак», «судьба», остальное неразборчиво. Велик соблазн перевернуть лист и прочитать целиком, но там могут оказаться те слова, что заставят меня передумать и позвонить ей. Этого я допустить не могу. Хватит уже мучить Веру несбыточными мечтами о нормальной здоровой семье с таким говном, как я.
   Я поставил перед собой пепельницу, вытащил из пачки сигарету и закурил. Сделал пару глубоких затяжек с закрытыми глазами, тяжело выдохнул и, открыв глаза, взял записку в руку и поджег её. Я смотрел, как огонь жадно пожирает бумагу, манящую посланием от Веры, но я не поддался искушению, не перевернул листок, не прочитал.
   Лишь когда огонь начал обжигать пальцы, выбросил догорающий обрывок в пепельницу. Записка упала текстом вверх, поэтому я отвернулся, чтобы не искушать себя больше. Когда снова посмотрел на пепельницу, в ней уже томилась, догорая, черная пленка изуродованной бумаги.
   Бумага все стерпит.
   Я затушил сигарету и пошел собирать остатки своих вещей. В комнате обнаружил ключи от Ситроена и документы, а по полу кухни, как и ночью, все также разбросаны пятитысячные купюры.

ПРОДОЛЖЕНИЕ: http://www.proza.ru/2014/05/14/1336