Доброй охоты!

ДОБРОЙ ОХОТЫ!
Влада Ладная
Любые совпадения с реальными  людьми и
событиями случайны.

Вдалеке раздался звук охотничьего рожка. Потом прорыскнула свора борзых. Следом промелькнули коренастые выжлятники в волчьих малахаях.
Снег крутило с уханьем, словно кто-то пытался почесать за ухом ветру, а тот уворачивался и плевался колючим крошевом.
Охотники перекликались за поворотом. Конские подковы дерзко цокали по льду. Мутным маревом накрыло меня, когда кавалькада всадников проследовала мимо, обдавая крепким конским духом, мужским перегаром и горячими, почти банными парами.
Только когда претенциозная процессия скрылась из виду, из подворотни порскнул недобиток. В потёртом, словно картонном пальтишке, сам весь заношенный до дыр.
Тут подоспел припозднившийся стрелок, вонявший особенно убойно. Прямо на скаку он ухватил за шкирятник беглеца, перекинул через седло и, по-янычарьи взвизгнув,  поскакал вдогон охоте. Пойманный некрасиво мотался у луки.
Когда я достигла мэрии, куда, собственно, и направлялась хлопотать, чтоб протекающую крышу залатали, - у подъезда сгрудилась яркая толпа, разглядывавшая добычу.
Здесь были сам мэр, в султанской чалме с  изумрудом килограммов на восемь, в костюме от Армани и в пенсне, как Лаврентий Палыч Берия. Местные бизнесмены несолидно хихикали после сугреву и громыхали пуленепробиваемыми латами, словно сковородками в коммунальной кухне. Охрана на холодном ветру куталась в рокерские косухи и овчинные тулупы. Прелестные амазонки влекли за собой скромные горностаевые шлейфы и ворковали о своём, о девичьем, миланском.
С грохотом опустился на цепях подъёмный мост через крепостной ров. В башнях залегли за пулемётом «максим» привратники в титановых кольчугах.
Я шмыгнула в пресловутый парадный подъезд, бдительно охраняемый ландскнехтами, рындами и преторианцами с внучатым племянником собаки Баскервилей на сворке.
 -А ты чего не радуешься? – сурово вопросил меня затесавшийся сюда швейцарский гвардеец.
-Чему? – неблагоразумно вякнула я.
-Как чему? Мэр такую добычу взял! Ты хоть знаешь, кого сцапали?
Уже на всякий случай безумно радуясь, я всё же отрицательно помотала головой.
-Да ты с Луны свалилась, убогая! Это ж последний невзяточник в нашем городе! Всё! Покончено с этим отродьем навсегда.
Царственно внедрился мэр, сопровождаемый  свитой. Посетители, включая меня, повалились на колени, бия земные поклоны.  На верёвке волокли по полу тушку невзяточника.
-Да что ты с ней разговариваешь! – снисходительно покивал гвардейцу мэр. – Что с неё взять, с дуры деревенской.
-Батюшка-мэр, родной ты наш! – не совсем к месту встрял какой-то проситель, но мэру, кажется, понравилось.
Я заискивающе покивала, но в промежутке между поклонами это прошло незамеченным.
-Это  великий день! – в приступе добродушия растолковывал мне мэр, посверкивая орденами Золотого Хапуги и Бриллиантового Казнокрада и поигрывая плёткой-девятихвосткой, что побуждало меня к особой внимательности. – Ты пойми, это система! Вот её кое-кто хает, - он взглянул на меня вопросительно.
Я замотала отрицательно головой, дескать, только не я, что Вы, что Вы!
-А на этой системе государство держится. На всё своя цена. Все друг с другом связаны теснее, чем родственными узами. Это как цемент, который общество скрепляет. Это – гарантия устойчивости и стабильности. Это, если хочешь, - та самая национальная идея, которую философы истерично всё ищут-ищут, а найти не могут. А она давно найдена!
Коррупцию нельзя победить, потому что это – наша новая религия. Мы же молимся на деньги. Как же можно победить Бога?
На стенах согласно колыхались чучела других невзяточников, сиречь – честных людей, давно повыведенных в Отечестве, словно клопы. В центре холопы в ливреях и с портупеями спешно расчищали местечко для последнего представителя вида.
Свита умыкнулась во властные коридоры.
Я тщательно пересчитала последние медяки. 
Н-да. Видно, придётся мне до скончанья века жить, подставляя тазики под течь на потолке.
Да ладно. Лишь бы наш обожаемый мэр в роскоши купался! Мы уж перебьёмся.
Над крепостными башнями мэрии радостно взвился победный чёрный «весёлый роджер».
Народ бешено аплодировал.