Ди-Мульки - 4

Моя память хранит множество забавных эпизодов и смешных случаев, которые связаны с Димкой.

Начну с того, что его разница в возрасте со старшей сестрой Наташей была почти десять лет. Но у детей с ранних пор сохранились прекрасные тёплые отношения. А это, поверьте, бывает не так уж и часто. Особенно в детстве, когда у старшего совсем другие игры и интересы, а младший этаким надоедливым хвостиком бегает за тобой,  всюду суёт свой любопытный нос,  мешает, а иногда и ябедничает. Конечно, случались  проблемы и у моих детей, но они  решались, как правило, мирным путём, без криков и скандалов. А уж тем более -  тумаков.

Димке три года, а Натке соответственно – тринадцать. Очень привычная  картина тех лет, дети лежат на диване, укрытые тёплым пледом,  сверху торчат только светловолосые макушки, и старшая сестра читает какую-нибудь интересную книгу вслух. Так были освоены сначала сказки, а потом незабываемые приключения героев Жюль Верна и Майн Рида  и много других хороших книг.

Вообще,  маленький Димка  был очень самостоятельный. На все попытки как-то ему помочь, когда он был занят своими детскими делами,  с серьёзным видом отвечал:
-  Я сям, - это было так мило.

В первый раз я отвезла Димку к своей маме на Украину, когда ему был всего один годик. Старшая Наташа на летние месяцы ездила к бабушкам и дедушке уже на протяжении многих лет. Прошло два месяца, и в конце августа я приехала за детьми.
Тогда мои родители жили в красивом, утопающем в зелени и  кустах бархатистых роз  областном центре Тернополе, как сейчас говорят, на Западной Украине.
 Я любила, приехав в родной город, идти с вокзала пешком. Не очень длинная  Вокзальная улица упиралась в центральную Театральную площадь. Далее уютный переулок с  красивыми магазинами и старинным костёлом  вёл  меня к  гостинице «Тернополь», расположенной на высоком берегу озера,  а там рукой подать до арки, ведущей  в наш  двор.

С волнением ищу глазами знакомых и вижу свою бабушку, Марию Игнатьевну, которая сидит на лавочке в тени густых ив. Множество деток бегают по двору, и мне навстречу идёт чудная маленькая девочка в белой панаме, голубой маечке и голубых шортиках. Она везёт в игрушечной коляске куколку. Я невольно залюбовалась этим милым ребёнком. Девочка тоже остановилась и стала на меня смотреть своими огромными голубыми глазами. Из-под панамки выглядывали золотистые кудряшки.
-  Бабушка! – Мы бросились друг к другу и обнялись. – А где Димочка?
Я крутила головой, но нигде среди детишек во дворе его не находила.

-  Так вот же он, - сказала моя бабушка и взяла за ручку только что повстречавшуюся мне милую девочку. – Ты что, не узнала собственного ребёнка?

Я действительно его не узнала, меня сбила с толку кукла, плюс  сынок  подрос, загорел и был одет в новый костюмчик, который, кстати,  очень гармонировал с его голубыми глазами.
 
Теперь каждое лето я отвозила детей к маме в начале июля, а в конце августа привозила их обратно. Когда Димке исполнилось  четыре года, они с Натой  стали ездить  в Тернополь одни. Поезд  шёл примерно сутки, мы их в Москве сажали в вагон, договаривались с проводниками и соседями по купе, чтобы те присмотрели за детьми. Но главное, я  полностью доверяла ответственной  Наташе, и ситуация в стране  тогда было спокойная  и мирная. А в Тернополе их встречали мои родители.

Ах, какие  это были  прекрасные и добрые времена. Дети отдыхали у бабушек, мы отдыхали от детей, просто настоящее счастье.

За Наткой и Димой  я всегда приезжала, так как  мама отдавала мне не только детей, но и банки с разными закрутками и ещё много всякой провизии. И хотя я всегда отчаянно сопротивлялась, но победа неизменно была на стороне моих родителей.

Разговор с Димой в  поезде:
-  Мама, смотри, какие коровы!
-  Где, Димочка?
-  Ну, вот же, на берегу речки.
-  Нет, милый, это гуси.
Что, значит, городской ребёнок, никогда живых коров не видел, вот и обознался.

Была  у нас с сыном такая привычка – перед сном обязательно пошептаться о каких-нибудь секретах и планах на следующий день. А планы были грандиозные – можно было кататься на катере по огромному тернопольскому озеру (это когда я приезжала в августе), пойти на детские аттракционы (правда, тогда они были очень скромные, но всё равно интересные). Да мало ли о чем можно было поболтать с собственным сынком!  И вот однажды:
-  Мама, а, правда, чтобы ребёнок  родился надо …
И тут моё маленькое чудо говорит глагол, который обозначает первопричину рождения  ребёнка.  Я просто онемела и растерялась. Как ответить? Врать, вроде, нехорошо, но и правду  четырёхлетнему  Диме знать ещё  рановато.
-  А кто тебе сказал это слово? Оно не очень хорошее, и обычно его говорят какие-нибудь плохие дядя. Например, пьяницы.
-  Если бы пьяницы, а то его сказал Петька Воронов, а он уже учится во втором классе.

Конечно, для  Димы второклассник Петька был большим авторитетом, это и ёжику ясно, и чтобы как-то выкрутиться, я стала подробно и красочно рассказывать, как зарождается маленький человечек. Сначала у мамы в животике живёт  одна м-а-аленькая клеточка, потом она делится – и их уже две. Дальше – больше. И вот постепенно  у человечка формируются маленькие ножки и ручки, ушки и носик и т.д. Я рассказывала долго и нудно, пока не почувствовала, что сынок отвлёкся от первоначального вопроса, забыл его и увлечён новой для себя теорией деления клеток. Я даже попыталась изобразить этот непростой биологический процесс и, по-моему, имела успех.

«Да, проблема, - думала я,  - на горизонте замаячил  коварный половой вопрос. Но пусть сына  просвещает в этом направлении  его отец. Ему и флаг в руки».