Квест в присутствии бога

               

      Я   проснулась    и  резко  села  на  кровати    не  в   силах    унять  бешеное  сердцебиение.  Опять  этот  сон.   Этот  дурацкий,  ничего  не  объясняющий  и  никак  не  истолковываемый  сон:  опять  я  мчусь  по  лабиринту,  стены  которого  сложены  не  из  камня,  не  из  кустов  и  деревьев,  а  из  значков  этой  не  кончающейся  игрушки,  которую,   на  моё   несчастье,  программисты  засунули  в  ту  модель  телефона,  что   подарили  мне  дочери  на  день   рождения.
                Ну  почему  мне  не  досталась  какая-нибудь  «стрелялка»  или   «гонки»,  или  «танчики»,  которые  я  терпеть  не  могу,  а  именно  «квест»,  что  недалеко  ушёл  от  излюбленного   мною  «тетриса»?   И  я  здорово  подсела  на  эту  игрушку.   Даже  сейчас  рука  норовит  бросить  ручку    и  ухватить  телефон,  в  который   закачано  всего  пятьдесят  уровней  игры.   Если  бы  не  глаза,  недвусмысленно  отказывающиеся  воспринимать  бегущие  значки,  точно  бы  не  вставала  с  постели  даже  поесть.   Потому  что,  разобравшись  с  алгоритмом  игры,   я  поставила  перед  собой  сверхзадачу  (для  себя, конечно):   пройти  каждый  уровень  с  налёту,  без  сучка  и  задоринки,  с  минимальным  временем  на  каждый  уровень.
               Хотя    если    разобраться:  а  зачем  оно  мне  надо?   У  меня,  как  и  у  любой    бабы,  куча  домашних  дел,  на  которые  я  плюю  с  высокой  колокольни  уже  не  первый  год.  А  старые  косточки  и  суставчики  не  хотят  лишний  раз  утруждаться  и  бессовестно  диктуют  управляющему  мозгу  свою  волю.
             Вот,  сижу  в  данный  момент,  бумагу  мараю.
             Нет,  на  сон  мне  в  какой-то   мере  плевать.  Из  лабиринта  выбраться  вполне  можно,  даже  из  такого.  Поднырни  в  нужную  комбинацию,  и  ты  уже  в  другой  реальности,  то  есть  в  другом  сне.  Но  вот  голос…  Голос,  заполняющий  все  закоулки  мозга.  Одновременно  включающий  в  себя  все  оттенки   любого  чувства  и  все  оттенки  бесстрастия.  Словно  бы  мириады  существ  одновременно  что-то  пытаются  сказать  мне.  Но  всё  складывается  в  одну  фразу:  Беги,  беги!  От  судьбы  не  убежишь.
              Тьфу  ты,  прОпасть!  Меня  это  уже  здОстало.  Ну,  никуда  я  бежать  не  собираюсь  в  мои  за  полвека  лЕта.  И  вообще!  У  меня  вполне  земных  проблем  хватает,  чтобы  ещё  отвлекаться  на  потусторонние. 
               Но  тем  не  менее…
                Всеми  правдами  и  неправдами  стараюсь  скрыть  от  окружающего  мира  истинное  своё  лицо:  лицо  Игрока.  Кто  сказал,  что  женщина  не  должна  играть?   Она  играет  всю  свою  жизнь.  Только  по  правилам,  которые  мужчинам  большей  частью  просто  неизвестны.  Хотя , честно  говоря,  эти  правила  и  появились  благодаря  мужской  уверенности  в  своём  умственном  превосходстве.  И  поэтому,  если  мужчина  во  всеуслышание  признается  в  том,  что  он  -- Игрок,  это  никого  не  колыхнёт.  Но,  если  об  этом  заявлю  я…  Можете  себе  представить,  какой  шум   до  потолка  подымется?  Сколько  народу  на  уши  встанет?
                Пыталась  я  в  молодости  жить  по  Закону,  а  не  по  правилам.
                Ничего  хорошего  из  этого  не  вышло.
                Для  меня…
                И  тем  не  менее…
                Как  удалось  выжить  этому  маленькому  авантюристу  и  романтику,  загнанному  на  самое  дно  души,  ведомо  лишь  высшим  силам.
                По  правилам  Игры  бабе  не  положено  умствовать  и  философствовать  --  чревато  личными  неприятностями.  Но  порой  возникает  насущная  необходимость  докопаться  до  сути,  найти  ту  самую  отправную  точку,  сдвинув  которую  ты  обрушиваешь  на  себя  водопад  событий.  Причём  событий  зачастую  непредвиденных  и  неожидаемых,  а  иной  раз  и  прямо  противоположных   прогнозу.   Самое  главное,  что  эту  точку  невозможно  просчитать,  как  невозможно  ухватить  за  хвост  птицу  удачи  --  невидимую  и  неслышимую.  Остаётся  только  надеяться,  что  окажется  он,  этот  хвост,  в  том  же  месте  и  времени,  что  и  твоя  рука.
               Мне  пока  не  очень  в  этом   везло.
                И  всё-таки  не  даёт  покоя  сон.   Куда  и  от  кого  я  пытаюсь  убежать?   От  какой   судьбы?
                Или  Судьбы?
                Кто  Он,  чей  голос  преследует  меня  во  сне?  Чего  Он  от  меня  хочет?   Для  чего  вламывается  в  моё  существование  без  моего  ведома  и  разрешения?    И  зачем  выпускает  на  свет  того,  кого  я  всеми  силами  хочу  спрятать  и  забыть?  Ибо  я  не  хочу,  чтобы  малыша  вновь  оплевали  и  растоптали  в  грязи.  Хотя  даже  Господь  Бог  сначала  создал  грязь,  а  только   потом  человека.   Но  сама  мысль  о  боли,  которую  испытает   маленький  романтик,   становится  для  меня  страшным  кощунством  и  реальной  болью  собственного  сердца.   Я  не  люблю  боли   и  не  могу  допустить,  чтобы  боль  терзала   то  существо,  свято  хранимое  и  сберегаемое  в  глубине  души.  Лишь  в  своих  снах  я  могу  отпустить  его  порезвиться,  но  вот  кто-то,  или  что-то,   решило  вмешаться  в  нашу  жизнь  и  начало  со  снов.
               Вообще-то  я  не  пытаюсь,  в  жизни,  ни  от  кого  бежать.  Спорить  с  Судьбой  --   себе  дороже.  Наспорилась.  Судьба  не  любит,  когда  ей  бросают  вызов  --  она   его  принимает.   И  всё.   Можешь  ставить  крест  и  на  ней,  и  на  себе.  Переспорить    Судьбу   ещё  никому  не  удавалось.  Конечно,  в  виде  особой  милости,  или  восхищённая  упорством  соперника,  Она   позволяла  изменить  направление  потока  событий,  но  не  более.  В  конце  концов,   результат   оставался  тот  же,  что  был  намечен  в  первом  варианте.  Хотя,  в  редчайших  случаях,  она  меняла  своё  решение.
                Но  нас-то  в  известность  об  этом  не  ставила.

                Но  это  так…  Размышления…
                А  вот  сон…
                Сегодня   он  был  не  таким  как  всегда.  Сегодня  неведомый  голос  обрёл  плоть.  И  эта  плоть   была  весьма  привлекательна.   Мало  того,  я  уже  не  бежала  сломя  голову  неведомо   куда,  а  сидела  в  удивительно  прекрасной  беседке,  наслаждаясь   прекрасным  видом  и  изысканным  угощением.
               Мой  собеседник   был  не  просто  красив,  ему  сам  Люцифер  не  годился  в  подмётки.  И  это  весьма  удручало.   Поскольку  отвлекало  от  мыслей.
                --  Ты  не  мог  бы  приглушить  своё  сияние?  --  произнесла  я,  отправляя  в  рот  горсточку  сладчайшей  малины.
              --  Неужели   это  на  тебя  действует?  --   Собеседник  ответил  вопросом.  --  Насколько  мне  помниться,  красота  не  лишала  тебя  способности  мыслить.
               --  Ну  да.  Красивую   картинку   можно  долго  рассматривать  и  отыскать  отступление  от  совершенства,  придающее  этой  картинке  нечто,  позволяющее  ею  восхищаться.  В  тебе  же   нет  никакого  намёка  на  изъян.  Ты  сплошное  совершенство.  И  это  делает  тебя  отвратительным  и  страшным.
              --  Я  вызываю  у  тебя  страх?  Чем?                               
              Неужели  Он  и  в  самом  деле  удивлён?  Не  ожидала.   Но  Его  красота  действительно  совершенна  и  пугающа.  И  я  задаю  вопрос,  который  должна  была  задать  в  самом  начале  разговора,  едва  очнувшись,  иного  слова  не  подберу,  в  беседке  в  компании  этого  Совершенства.
                --  Кто  ты?  Зачем  тебе  нужна  я?  И  вообще,  почему  я  нахожусь  здесь  и  ощущаю  себя   как  в  реальной  жизни,  а  не  во  сне?
               --  А  ты  уверена,  что  реальная  жизнь  там,  а  не  здесь?  --   Снова  мой   собеседник  отвечает  вопросом  на  вопрос.
                И  я  вдруг  с  ужасом  понимаю,  что таковой  уверенности  у  меня  нет.   Испарилась…  Унеслась  дымом  от  костра…   Превратилась  в  привидение…
                --  Ну,  это  ты  уж  слишком…  --   смеётся   он.  --   Привидение   не  что  иное,  как  проекция   прошлого   на  настоящее.   И,  потом,   эмоции  не  могут  стать  призраками.  Просто  в  силу  того,  что  они  не  имеют  определённых  форм.   На  твой  вопрос:    кто  я,  отвечу  так:   Я  тот,   кого  вы  называете  Богом,  Создателем,  Всевышним   и  как  там  ещё?   Я  же  не  всегда  занимаюсь    творением,  мне  тоже  иногда  хочется  отдохнуть,  развлечься.   И  я  возвращаюсь   к  своим  прежним  трудам,   дабы  полюбоваться   их  результатами.  А  они  не  всегда  радуют.   А  иногда   просто  огорчают,  как,  например,   в  данном  случае.   Человечество  стремится  к  совершенству   в  умении   уничтожать  себе  подобных,  а  заодно  и  окружающий   мир.  Не  на  это   рассчитывал  я,  когда  вдохнул  жизнь  в  первых  людей.  В  то  мгновение  они  казались  мне  самому  совершенством.  И  я  до  сих  пор  полагаю,  что  выбранная  мною  форма   является  непревзойдённой.   По  крайней  мере,  мне  не  удалось  придумать  ничего  лучшего,  что  удовлетворило  бы  меня  самого.   Тебя  устроит  данный  ответ  на  вопрос:  кто  я?  Теперь   отвечу  на  второй  вопрос:  зачем  мне  нужна  ты?   Вы,  люди,  огорчили  меня,  и  я  должен   решить   вашу  судьбу.   Я  действительно   всемогущ  и  всеведущ.  Но  я  не  люблю  уничтожать  свои  творения,  даже  если  они  уничтожают  созданное  мной.  Ибо  в  этом  виновен  я  сам  --   я   вложил  в  человека  стремление  к  познанию,  не  определив   ему  границ.   И,  как  результат,   имеем  то,  что  имеем.  И  границы  эти  поставить  сейчас  уже  невозможно.   Для  того,  чтобы  их  означить   нужно  полностью  уничтожить   всё  человечество.   Но  среди  человечества   есть    категория   людей,  которая  осознаёт    необходимость  соблюдения  этих  границ,  и  их  столь  же  много,  как  и  тех,  кто  не  желают  знать  границ.
                --  Иногда  мне  становится  стыдно  за  то,  что  я  человек,  --  осмелилась  перебить    я.
                --  Это  почему  же?  По  моему  мнению,  лично  тебе  стыдится  совершенно  нечего.  Ошибок  не  стыдятся  --  их  исправляют.
                --  Просто  есть  категория  людей,  которые  «отвечают  за  всё»,  взваливая  на  свои  плечи  все  грехи  мира.  Тот  же  Христос    из   их  числа.   Такие  люди,  снимая  с  мира  карму,   дают  человечеству  возможность  начать  жизнь  с  чистого  листа.  А  получается,   что  только  вредят.  И  вместо  того,  чтобы  взрослеть  и  учиться  отвечать  за  свои  поступки    самим,  люди  ждут  нового  Мессию,  который  очистит  их  от  грехов.   Гордыню  вписали  в  семь  смертных  грехов,  но  почему  я  должна  платить  по  чужим  счетам?                               
               --  Ну  что  же.  В  чём-то  ты  права…  Держи.  --  И  ко  мне  стремительно  полетел  голубой  шарик.
                И  как  я  ухитрилась  поймать  его?  Самой  не  понятно.  Но  поймала.  И    вгляделась…  С  недоумением  подняла  глаза  на  собеседника.   Он  улыбался,  как  расшалившийся  ребёнок,  который  знает,  что  за  сотворённую  шалость  наказания  не  последует.  Нет!   Это  невозможно!   Он  был  слишком  мал  этот  шарик,  запросто  умещался  в  моей,  не  слишком  большой  ладони.   Но  он  был  живой  --  этот  мир,  по  имени  Земля,  сверкал  и  переливался,  и  глаза  мои  отмечали  каждую  песчинку  на  морских  пляжах,  каждого  человека  на  улицах  городов.  Я  чуть  повела  рукой  над  шариком,  и  в  том  месте,  где  упала  лёгкая  тень  от  моей  ладони,  сгустились  облака.  Ещё  чуть  сжала  ладонь,  и  облака  сминались  в  тяжёлые  тучи  --  засверкали  молнии,  загремел  гром,  и  на  землю  хлынул  ливень.  Я  быстро  убрала   руку.
               --  Что  это  всё  значит?
               Он,  со  своей  сверкающей  улыбкой,  не  отрывал  от  меня  взгляда  и,  словно  бы,  наслаждался  моей  растерянностью.   Хрустальный  бокал  в  его  руке,  наполненный  амброзией,  слегка  покачивался   из  стороны  в  сторону.  Вот  он  поднёс  его  к  губам,  сделал  маленький   глоток  с  изяществом  и  величием  недоступным  самым  утончённым  аристократам  в  земной  истории.  И  Он  знал,  что  мне  очень  хотелось  бросить  шарик  Ему  назад,  ибо  то,  что  Он  задумал  для  меня  неподъёмная  ноша,  но  Он  также  знал,  что  я  не  осмелюсь  этого  сделать.   Есть   нечто,  что  диктует  нам  правила  игры.  И  по  этим  правилам  ты  не  смеешь  отказаться  от  ставки  предложенной  Создателем.  А  Он  поставил  на  кон    ни  много  ни  мало  существование  моего  мира.
               --  Почему  я?  --  Мой  голос  убежал  за  пределы  Вселенной  и  был  чуть  слышен  даже  для  Его  чуткого  слуха.  А  ведь  он  мог  слышать  движение  фотона.
               --  Ты  неплохо  танцуешь  в  Лабиринте.  Одно.  Твой  танец  рождает  музыку.  Второе.  А  ты   никогда  не  прислушивалась  к  звону  колокольчиков  сопровождавших  твой  бег?  Напрасно.  Ну,  а  третье  --   ты  могла  в  любой  момент  уйти  с  поля,  но  почему-то  не  ушла.  Поэтому  я   и  выбрал  тебя.  В  тебе  осталась  вера.
                --  Но  не  одна  же  я  такая.  Есть  и  более  достойные, 
                --  Есть.  Но  я  выбрал  тебя.  И  для  тебя  этого  должно  быть  вполне  достаточно.
             --  Почему?  Потому  что  ты  так  решил?  А  моё  мнение  тебе  не  интересно?
             --  Почему  ты  всё  время  перечишь  мне?  Ты  прекрасно  знаешь,  что  всё  будет,  так  как  хочу  я,  и,   тем  не  менее,  ни  одного  раза  без  сопротивления.  Мне  это  может  надоесть.  Конечно,  меня  это  развлекало.  Я  же  сказал  тебе,  что  решил  отдохнуть.  Но,  когда  ребёнок  слишком  упрямится,  его  можно  и  наказать.
                Бездна  взглянула  на  меня  из  этих  глаз,  и  ужас  ничем  не  объяснимый  пополз  по  моему  позвоночнику.  Но  я  нашла  силы  приклеить  на  лицо  улыбку  и  ехидно  произнести:
                --  Но  ведь  именно  поэтому  ты  меня  и  выбрал  в  хранители.  Не  так  ли?
                Бездна  захохотала,  заходясь  в  восторге,  а  в  его  взгляде  появилось  нечто  похожее  на  удовлетворение.
               --   Ты  догадлива.  Слишком  долго,  по  человеческим  меркам,  я  полагался  на  мужей  Земли,  дав  им  право  хранить.  Теперь   я  хочу  отдать  это  право  жёнам.
              --  А  почему  бы  не  поделить  эту  ношу  между  двоими?  Ведь  мир  не  может  существовать  в  каком-то  одном  состоянии.  Чтобы  увидеть  Свет,  непременно  нужна  Тьма.  А  чтобы  разогнать  Тьму,  не  обойтись  без  Света.  Ты,  создавший  это,  оставил  нам,  твоим  детям,  слишком  узкую  дорогу  познания,  а  теперь,  когда  мы  пытаемся  расширить  её  хоть  на  маленький  шажок,  чтобы  не  сорваться  в  бездну  Тьмы,  или  не  сгореть  в  пламени  Света,  решаешь  уничтожить  нас  за  это  стремление. 
                --   Что  ж…  Ты  почти   убедила  меня.  Но  ты  опять  мне  перечишь.  Неужели   ты  ни  на  йоту   не  задумываешься  о  последствиях?  И  ты  знаешь,  что  эти  последствия  не  коснуться  тебя?
             --  Как  так?  Почему? 
           Что  Он  задумал,  чтобы  сломать  меня?  Мне  не  нужны  все  эти   игры.  Не  так  уж  и  много  осталось  мне  по  земным  меркам,  и  хотелось  бы  дожить  оставшееся   время   в  тишине  и   покое.
               --  И  убить  не  только  того,  кого  ты  так  тщательно  прячешь  от  мира,  но  и  сам  мир?
               Снова  голос  преследовавший  меня.  Я  смотрю  на  голубой   шарик  всё  ещё  покоящийся  в  моей  ладони.  Спорить  с  Судьбой  не  под  силу  даже  Всевышнему,  иначе  бы  он  не  настаивал  на  том,  чтобы  я  приняла  вызов.  И  Судьба  не  станет  объясняться  и  отвечать  на  вопросы.  Она  просто  поставит  перед  выбором,  которого  нет:   когда  вызов  бросает  Судьба,  тебе  ничего  не  остаётся,  как  только  принять  его.
Я  поднимаю  глаза  на  Создателя.
                --  Твои  условия?
.