Раскание матери

Посвящается:
моему другу, который
для всех нас был просто
Славка Стар.
«Пока не потеряешь, не научишься ценить»


***
В  полном  молчании,  гроб  медленно опустили  в  свежевырытую  могилу,  …  на  тёмно-вишневый  лак  крышки  тяжело  рухнули  грязные  комья  земли.  Шёл  дождь.  Как  и  в  ту  ночь,  когда  все  это  случилось…
Мать  не  плакала,  равнодушно  стоя  чуть  в  стороне  и  не  глядя  на  могилу.  Видимо, она  ещё  не  осознала  произошедшего.   Всем  своим  видом  говоря – «Ну  чего  вы  там  копаетесь?  Скорее!  Я  боюсь  промокнуть  и  заболеть».
Друзья  прятали  слезы – мужчины  не   плачут,  но  у  всех  было  написано  такое  страдание  на  лице,  что  редкое  сердце  не дрогнуло  бы…
К  горлу  подступил  ком.  Наплевав  на  мужское  самолюбие  и гордость,  я перестал  сдерживаться – слёзы  хлынули  из  моих  глаз.  В  конце-концов,  я  имел  на  это  право – я  был  последним,  кто  видел  покойного живым.  Он  умер  у  меня  на  руках …  События  той  ночи  все  ещё  живо  стоят  у  меня  перед  глазами.
***
Ярко-зеленый «пежо»  быстро маневрировал в городском потоке. «Лягушонок», так звали его в автоклубе, так же называл и хозяин.  Только с виду он казался маленьким и неуклюжим, но мало, кто знал, что «Лягушонок» мог  на трассе показать класс любому феррари, не зря его движок был именно этой марки.  Гордость своего хозяина и генератор позитивного настроения всего автопарка – «Лягушонок» не знал проигрыша  на дрифте, как его хозяин  не знал – в покере.
«Аккуратнее  блефуй! Нарвешься», - говорили друзья.
«Так вы же выручите?!» - улыбался  Славка.
Ребята  кивали,  а  как иначе – в  автоклубе  все   братья,  кто с  нами,  за  того  голову  оторвем.  Славку  выручали,  помогали,  за  что  и  он  платил  той  же  монетой.  Но  даже  Богу,  как  говорят,  не  по  силам  уберечь  нас  всех… 
***
Весной  20** года  Славка  изменился,  бросил  курить,  стал  готовиться  к  сдачи  вступительных  экзаменов  и  перестал  играть.  Совсем  перестал.  В  автоклуб  приезжал  теперь  только  посмотреть.  Все  знали – у  него  появилась  девушка.  И  не просто  «проходящая»,  а  любимая.  Ради  которой  Славка  готов  был  на  все.  Мы  только  радовались,  что  у  парня  жизнь  налаживалась.  Только  радоваться  пришлось  недолго.  В  конце  мая,  Славка  приехал  в  автопарк  чернее  тучи,  сказал,  что  снова  едет  вечером играть  и  попросил  кого-нибудь  с  ним  съездить.  На  все  вопросы  отвечал,  что  все  в  порядке,  просто  очень  нужны  деньги.  Много.  И  в  долги  влезать  не  хочет…  Я  и  ещё  пара  ребят  поехали  с  ним.  В тот вечер карта  шла в руки, Славка был,  что  называется,  в  ударе. Такой удачи у него давно не было – блефовать почти не приходилось.  Наконец, в конце вечера он сорвал банк.  Но  вопреки  обычаю,  он  не  пил,  никого  не  угощал  выпивкой – сразу,  же  после  выигрыша  сел  в  машину  и  уехал.  Никто  из  нас  не  мог  понять  причину  его поступка.  Обычно  такой  веселый  и  загульный  в  игре,  в  тот  вечер  Славка  изменил  своим привычкам.  Друзья  остались  в  баре,  отмечать  вечер  пятницы,  а  я,  немного  погодя,  поехал  домой,  взяв  машину  друга.  К  слову  сказать,  жили  мы со  Славиком  в  одном  доме,  в  соседних  подъездах  и  было  странно,  что  он  уехал,  не  позвав  меня – я  в  тот  вечер  был  не  на колесах.   
***
Подъезжая  к  дому,  я  едва  не  попал  в  ДТП.  Какой-то  ненормальный  лихо  вырулил  с  парковки,  ослепив  меня  дальним  светом.  И  только  после  того,  как  мне  припомнились  все  проклятия  и  ругательства,  я  неожиданно  для  самого  себя  сообразил,  что  это  была - чёрная «ауди» - машина Славика.  «Угнали?!» - была  моя  первая  мысль.  Утопив  педаль акселератора  в пол,  я  понёсся  следом  за  «угонщиком»,  судорожно  набирая  номер  друга.  Он  не  отвечал … 
Отбросив  телефон  на  соседнее  сидение,  я  сосредоточился  на дороге, которая  была, прямо  скажем,  не  ахти.  Моросивший  с  вечера  дождь  перешёл  в  ливень  и  я  думал  только  о  том,  как  не  вылететь  в  кювет  и  при  этом  не  упустить  сигнальные  стоп-огни  ауди,  маячившие  в  нескольких  метрах впереди.   Я  плохо  сознавал,  куда  мы  едем,  и  только  когда  фонари  за  окном  стали  реже,  понял,  что  мы  где-то  за  городом.  «Каньон», - мелькнуло  у  меня  в  мозгу.  Каньоном  называлось  любимое  место  сбора  стритрейсеров.  Несколько  лет  назад  здесь  добывали  известняк,  но  теперь  это  место  было  заброшено.  «Но  он  же  разобьется  там!» - подумал  я  и в  тот  же  миг  понял,  что  за  рулем  «ауди»  мог  быть  только  Славик.  Никто  кроме  него  не  рискнул  бы  пройти  по  каньону  в  такой  ливень.  А  он  это  делал  раньше  и  ни  раз…  «Ауди»  влетела  на  узкую  песчаную  насыпь,  и  вихрем  понеслась  дальше.  Я  остановился у  обочины  и  снова  попытался  дозвониться  до  друга.  В  тот  самый  момент, когда  я,  казалось,  в  сотый  раз  набирал  его  номер,  «Ауди»  неловко  завалилась   на  правом  вираже,  скользя  по  мокрой глине,  … замерла  на  секунду  и,  сорвавшись,  кубарем  полетела  вниз… 
Внутри  у  меня  что-то  оборвалось.  Не  помня  себя  от  ужаса,  я  бросился  вон  из  машины,  надеясь  и  молясь,  что  смогу  что-то  изменить,  исправить…
***
Искореженная,  помятая иномарка,  перевернувшись  на  крышу,  лежала  на  дне  каньона.  Я  бегом  бросился  к  ней.  Срывая  ногти,  рискуя  переломать  себе  все  пальцы,  глотая  слезы  и  не  веря  в  произошедшее,  я  пытался  вытащить  водителя.  Мне  уже  было  все  равно,  кто  он… Прежде  всего,  он  был  человеком  и  его  нужно  был  спасти. 
Не  знаю  откуда  у  меня  взялись  силы,  сорвать  покореженную  дверь  со  стороны  водителя. 
«Славка!» - срывающимся  голосом  позвал  я  друга.  Он  был  ещё  в  сознании…
«Не  чувствую  ног…» - прошептал  он. 
Я  попытался  его  вытащить,  он  закричал  от  боли  так,  что  у  меня  замерло  сердце…
***
Маячки  «Скорой»  показались  высоко,  на  шоссе.  Я  медленно  пошёл  навстречу  бригаде  МЧС.  Пока  они  вытаскивали  из  машины  труп,  и  ждали  приезда  полиции,  я  стоял  около  своей  машины  и  курил.  Дождь  закончился,  но  по  моим  щекам  все  ещё  текли  слезы … Перед  глазами  стояло  лицо  друга,  а  в  ушах  звучал  его  голос,  его  последние  слова: «У  мамы  рак.  Тяжелая  стадия.  Нужны  деньги  на  лечение в  Израйле… Деньги  я  выиграл,  но  она  отказалась  их  взять … Она  никогда  не  ценила  того,  что  я  для  нее  делал.  Ей  противен  собственный  сын  и  то,  каков  он.  Разве  после  этого  она  имеет  право  называться  моей  МАМОЙ??  Ответь!!!  … ты  передай  ей,  что  я  ее  люблю  и  прощаю …».
***
Спустя  три  месяца  после  похорон  сына,  Зинаида  Павловна  умерла.  За  пару  часов  до  смерти,  словно  предчувствуя,  что  ей  осталось  чуть-чуть,  она  позвонил мне.
«Как  думаешь,  Славик  меня  простил?» - спросила  она  дрожащим  голосом.
«Да.  Это  были  его  последние  слова.  Он  Вас  очень  любил,  Зинаида  Павловна», - ответил  я.
«Какая  же  я – дурра!  У  меня  был  такой  прелестный  сын … Пока не потеряешь, не научишься ценить», - плача,   сказа  она  и  повесила  трубку.