Малиновый перезвон

     Башенные часы размеренно-исторически пробили двенадцать раз: после каждого удара в окне башенки появлялась фигурка лошади или козы, буйвола или тигра. Знаки Зодиака или попросту – зверушки, чередой сменяли друг друга, подчиняясь законам, определенным свыше.

     Фигуры животных были сделаны из бронзы, и вместе с часами и волшебными колоколами – сосудами, наполненными обворожительными звуками, составляли великолепный ансамбль. Бронза, начищенная до блеска, радовала глаз и притягивала внимание даже непритязательного обывателя; говорят, в полночь можно было увидеть неподвижную фигуру, неподалеку от башни, безмолвно созерцавшую при луне.

     Когда башенные колокола били полдень, и диковинные звери приходили в движение, народ по привычке останавливался и крестился на изумительный и святой звон. Воистину «малиновый» звон этих часов прославил Н-скую губернию, и даже из столицы наезжали знатоки-слухачи. Все в один голос цокали от восхищения, и одобрительно кивали головами.

     Гений неведомого механика заставлял двигаться даже Змею: она извивалась, разевала пасть, и завороженные зрители утверждали потом, что слышали свист и шелест. Что ж, вполне может быть.

     Впрочем, Мастер неведомый нам теперешним, был знаком людям того времени. По преданию он был простым солдатом, и задумку свою принес из дальних походов. Фамилия у него  была не то Черепцов, не то Жеребцов, ох память людская…

     Так вот, из странствий возвратясь, невмоготу стало служивому: уж очень хотелось часы с боем и зверушками изобразить в бронзе. Стал уговаривать общество слободское построить башню.

     Долгих три года собирали скупые мужицкие пятаки, изредка какой-нибудь богач кинет пять рублев в складчину, да и на том спасибо.

     И вот застучали топоры, зазвенели пилы в слободе под названием Клин. В кузнице без отдыха качали меха, наковальня пела свою извечную песню, здесь священнодействовал Иван Жеребцов: солдат, часовщик, кузнец.

     В помощники Ивану определили Юхима – звонаря из храма Казанской Божией Матери. Он был взят на звонницу еще мальчонкой, и последние тридцать лет то и делал, что дергал «било» и гонял голубей, облюбовавших его владения.
Послушать его благовест приходили за десятки верст. Он считался звонарем-виртуозом, и его слово в определении «голоса» колокола было решающим.

     Дела шли ладом, да вот беда, домой Ивану хоть не появляйся, запилила жена вусмерть – ведь жалованье от общественных работ было никудышным.
И вот наступили приятные хлопоты последних приготовлений. Пружина на часах была взведена до упора и лишь «собачка» удерживала хитроумный механизм от вращения.

     Юхима послали вниз, в народ, чтобы дать сигнал, когда все соберутся.
Иван отпустил «собачку» и шестеренки стали, казалось, живыми. Когда большая шестерня сделала пол-оборота, в окне появился невиданный зверь, Змей-Горыныч. Бом – сказал большой колокол, дин-дин-дин-тин-тин – подхватили его меньшие братья.

     Звон наполнил слободу неожиданно, некоторые даже вздрогнули. Эффект был неслыханный: народ долго не расходился, упиваясь мелодичным звуком.
 
     Предводитель дворянства расчувствовался, и подарил Ивану три рубля. Мастер прогулял их в два дня, обильно угощая своих помощников.

     Прослышав про необыкновенные часы на Клинской башне, сюда потянулся народ, и вскоре вокруг стали ставить лавки ловкие негоцианты и крутиться лоточные пройдохи.

     Юхим – этот непревзойденный звонарь – попал в разряд чудаков: он имел отменный слух, и стесняясь днем своей любви к звукам, приходил послушать ночью. Не шелохнувшись, он проживал за минуту 12 жизней, пока 12 зверушек сменяли друг друга.

     Шло время, и деревянная башня постепенно приходила в негодность. Башня была достопримечательностью всей губернии, и на сходке решили поставить каменную, в честь почившего в бозе Ивана-Мастера и для собственного процветания. Вокруг гомонила и переливалась на все голоса разноплеменная ярмарка.

     Выстроили на удивление быстро, и освятил ее, как полагается, протоиерей Гавриил. По городам и весям прокатился слух, что душа Мастера в 12 часов ночи прилетает послушать собственное творение.

     Так рождались легенды.

     Когда налетели враждебные вихри и черный ворон, как тать ночной порхал над слободой, то купцы разбежались, и торговля совсем захирела.

     С башни сняли бесценные творения, и потащили в лом. Художественные произведения сдавали на вес, полушка за кило, и теперь, даже самоваров в округе не осталось. За кипятком бегали на станцию, к титану.

     Здание башни уцелело по причине имевшейся в нем нужды. Из Иваново-Клинской башни, которая соловьиной трелью малых колокольчиков будила округу все последние 100 лет сделали … склад.

     Через много лет, один заезжий чудак и доброхот вызвался восстанавливать по рассказам старожилов Ивановские часы со зверушками и разнокалиберными колокольчиками. Долгие годы занимался человек этим нужным для общества делом. Иногда было очень тяжело из-за утерянного секрета малинового звона; приходилось полагаться только на свой слух. Зато помощников было хоть отбавляй: чистые помыслы рождали чистые звуки.

     Дело потихоньку близилось к концу.

     В густом морозном воздухе вдруг раздались басовитые удары с мелодичными переливами: одни мощные и напористые, как голос дьякона Алексия (из соседней слободы), другие – нежные и ласковые, как воркующий  голос суженой.

     Иваново-Клинская башня вновь дарила радость и надежду новому поколению поселян. Последователь Мастера, пришлый полесский механик был счастлив, что ему удалось воссоздать часы, и заиметь столько друзей и учеников.

     Представитель местного земства ревностно глядел на счастливых людей, и зависть душила его, а вслух произнес:
- Я рад, что Вы закончили свой прожект, буду хлопотать о премии. Мне очень жаль, что Вашим ученикам не найдется работы в нашей губернии.

     Кони, взметая снег, понесли земцев в управу, по пути подняли влет стаю ворон. Хрипло каркая, воронье подалось в сторону свалки, где их ждал ужин и ночлег.

     Малиновый перезвон своими чарующими звуками наполнил окрестности, часы на башне пробили три часа пополудни.

                2001г.

     Эта вещь написана в ответ на статью директора департамента образования города Нижневартовска в конце прошлого века. В ней говорилось о безуспешности обучения студентов на кафедре культурологии. Им не будет работы в нашем городе, они не востребованы обществом. Спасибо ей, идя настречу году культуры, хочется сказать, что культурологов больше нет в этом городе.

                2014г.